У тети Беллы дома есть телефон. Все потому что дядя Лазарь - очень важный и редкий человек. Мама говорит, что другого такого нет во всем городе, а папа добавляет, что и во всей стране такого нет. Дядя Лазарь - непьющий сварщик! Поэтому у него большая зарплата и халтуры, и телефон дома, и тетя Белла не работает, а обеспечивает уют и украшает жизнь. А у нас папа - обычный инженер-конструктор, и у него оклад и рацухи, и телефона у нас дома нет. Но на самом деле, это неважно, потому что все, кто хочет позвонить нам, просто звонят тете Белле. Да и звонят нам не так часто. Иногда папе звонит его начальник, и тогда тетя Белла кричит нам в дверь: Куриленко! Раз в неделю нам звонит мамина мама - бабушка Лея или мамин брат дядя Яша, и тетя Белла тогда кричит: Стародубские! А иногда звонит папина мама - бабушка Сима, и тетя Белла кричит: Гомельские! Потому, что бабушка Лея и дядя Яша живут в Стародубе, а бабушка Сима в Гомеле. А вот сама тетя Белла постоянно разговаривает по телефону. Когда с утра мы - мама, Мишка и я приходим, она машет маме руками заходить, мне машет руками проходить в комнату, а Димке машет руками брать портфель и идти в школу, а сама в это время сидит в коридоре на пуфике возле трельяжа и быстро-быстро говорит в трубку. Мишка помогает Димке закрыть портфель, и они все втроем: мама Мишка и Димка, идут в школу. Мама, конечно же, в школе не учится - она наоборот учитель математики в средних, и даже старших классах. Они уходят, а я иду рисовать или играть тихонько, чтобы не мешать тете Белле делать важный телефонный разговор.

Но в это утро тетя Белла вовсе не сидела на своем пуфике - она сидела на полу, гладила Тимку и плакала. А когда мы вошли, вскочила и кинулась на шею маме.

- Идочка, - вскрикнула она и опять расплакалась.

- Господи, Белла, что случилось, - испугалась мама

Тетя Белла быстро взглянула на нас и прошептала:

- Исаак от геклинген. Эр койфн а билет ин морган

Мама рассмеялась и стала гладить тетю Беллу по волосам и утешать

- Ну и что же ты плачешь, глупая ты, вы же столько к этому шли! Надо радоваться! Белка, ну прекрати, ей-богу.

Тетя Белла опять кинулась к Тимке и спросила

- Идочка, а вдруг они станут обижать Тимку?

- Не станут, - ответила мама, - мы вообще его к себе заберем. Правда, дети?

Я, как это услышала, так просто аж дышать перестала, чтобы не спугнуть, а Мишка важно сказал:

- Вы мне потом, тетя Белла расскажите, что он ест, маме некогда, а я буду варить ему.

Я дернула Мишку за рукав и прошипела ему в ухо:

- Я тебе потом расскажу, что он ест.

Тетя Белла опять вскочила и воскликнула

- Ида! Вы должны забрать наш шифоньер!

- Ты что, - испугалась мама, он же совсем новый! И потом. Вы же всю мебель отдаете Шуру!

- Ну, вот и отдадим всю кроме шифоньера! - заявила тетя Белла, а ты выкинешь ваш коричневый шкаф и ваш желтый шкаф и поставишь его в детской. В него все прекрасно влезет - он с антресолями. А на место коричневого шкафа поставишь Сонькину кровать, и там у вас хоть какой-то простор будет.

- Берите, тетя Ида, важно сказал Димка, - шифоньер хороший, в средний ящик, например, все мои солдатики влезают. Солдатиков-то я заберу в Израиль, но Сонька там может каких-нибудь кукол хранить.

Димка, конечно, сказал совершенную глупость. Кто это запихивает кукол в ящик? Куклы спят в коробках из-под обуви, в которых им делают кроватки, это же не солдатики какие-то. Зато в ящике я смогу хранить свои тетрадки с историями, туда много должно поместиться.

- Ну, посмотрим, - рассмеялась мама, а теперь быстренько портфель застегивай, и побежали, опаздываем уже!

Тетя Белла захлопнула дверь за мамой, Мишкой и Димкой, пару секунд постояла, а потом воскликнула:

- Господи, проводы же! и кинулась к телефону.

Проводы были в пятницу.

Народу собралась просто уйма! Двери обеих квартир были открыты. Из нашей квартиры в тетебеллину притащили стол, потому что у них всю мебель кроме шифоньера уже увез Шур. Потом оказалось, что не хватает стульев и табуреток, потом тетя Белла потребовала, чтобы собравшиеся мужчины вынесли наши коричневый и желтый шкафы и поставили шифоньер, потом стали накрывать на стол. Между квартирами бегала тетя Белла, а мы все, начиная от Мишки с Лехой и заканчивая маленьким Семиком, который вообще еще не очень хорошо умел ходить, бегали за ней, потому что помогали. Время от времени тетя Белла кричала:

- Дети! Вилки!

Или

- Господи, форшмак! Про форшмак забыли!

И тогда мы все начинали тоже кричать и носиться туда- сюда.

Сначала все праздники не очень интересные. Все сидят за столом, едят, произносят всякие тосты и говорят о всяких скучных вещах. Зато потом чуть позже, дядя Лазарь берет гитару, и мы все садимся вокруг него, даже на пол, если больше некуда, и слушаем. Дядя Лазарь поет, взрослые поют с ним или подпевают, а в некоторых песнях подпеваем и мы.

Вот сейчас он несколько раз перебрал струны и тихонько начал:

- Ваше благородие, госпожа удача...

И все подхватили и стало очень хорошо и празднично, а потом притащили из нашей квартиры торшер и выключили верхний свет, и стало совсем замечательно! Все то пели, то говорили, а мы сидели рядом со взрослыми притихшие, и даже Семик не капризничал и не плакал..

А потом дядя Лазарь тихонько провел по струнам и запел:

Когда я вернусь. Ты не смейся, когда я вернусь

И все замолчали и молчали всю песню, а когда она закончилась, тетя Белла заплакала. И тогда дядя Лазарь отложил гитару, залпом выпил рюмку водки и грозно сказал:

- Так, что это мы тут сырость разводим-то! А ну-ка дети!

И он опять ударил по струнам и громко завел:

- Ой ломир зех цекишн,

ди мамэ мэг шойн висн,

аз Ицик от шойн хасене гехат

Ломир зех цекишн,

ди мамэ мэг шойн висн,

аз Ицик от шойн хасене гехат

В этом месте полагается вскакивать и орать во весь голос:

- Ицик от шойн хасене гехат!! Ицик от шойн хасене гехат!!!

И мы конечно вскочили и заорали, а взрослые засмеялись, и папа сказал:

- Отомстим Сычихе! Давайте, дети, еще громче!

И мы стали подпевать еще громче.

Такого веселого праздника никогда в жизни я еще не видела. А вот на следующий день, когда мы провожали дядю Лазаря, тетю Беллу и Димку к московскому поезду, наоборот было очень грустно. Тетя Белла все время плакала и спрашивала:

- Идочка, увидимся ли когда-нибудь?

А мама тоже плакала и отвечала:

- Дай бог, увидимся!

Около вагона, пока папа и Мишка помогали дяде Лазарю заносить чемоданы, Димка по-взрослому пожал мне руку и сказал:

- Ну, желаю тебе, Соня, чтоб ты выросла, пошла в школу, не болела, слушала маму... и вообще там.

И я тоже пожелала Димке хорошо учиться и всякое такое.

А дома я почему-то долго не могла заснуть. Наверное потому что моя кровать стояла на новом месте. А всем известно, что на новом месте всегда хуже спать. Я тихонько, чтобы не разбудить Мишку, слезла с кровати, и стала рассматривать шифоньер. А потом выдвинула средний ящик и стала перекладывать в него свои тетрадки, а они почему-то не лезли до конца. Я просунула руку дальше, нащупала что-то колючее и твердое, застрявшее в углу ящика. Некоторое время я пыхтя ковырялась в ящике и наконец, вытащила Димкину серебристую пушку. И от этого мне почему-то стало грустно-грустно. Я задвинула ящик, забралась назад в постель и шепотом позвала:

- Тимка, Тимочка!

Тимка лег под моей кроватью, лизнул меня за палец и тоненько-тоненько заскулил.