А почему бы и нет? Разве не он сам их обучал, требовал высшей степени профессионализма, отдачи и самопожертвования от всех, до последнего человека?

Профессор прикоснулся к кнопке. На другом уровне лаборатории замигал огонек, предупреждая вторую бригаду медиков, что вскоре потребуется их искусство. Он управлял всем, что происходило внутри этого громадного исследовательского блока, из своего центра управления. Благодаря постоянно идущим электронным записям Профессор знал о каждом действии, о каждом звуке внутри этих стен.

Миллионы бит данных стекались к Профессору по оптико-волоконным кабелям длиной в сотни миль – информационной сети, которая охватывала все помещения, все вентиляционные ходы, все стены.

Застыв, как паук в технологичной паутине, Профессор обозревал свои владения из центра обширного комплекса. Из-за герметичных дверей и кодовых замков он мог получить доступ к любым собранным данным, наблюдать за любым экспериментом и отдавать приказы, щелкнув переключателем или устно.

Сейчас, конечно, его интересовал Субъект Икс.

С помощью монитора Профессор наблюдал за появлением второй бригады медиков. С шипением открылась герметичная дверь, и эта группа вошла, чтобы сменить группу подготовки. Члены новой бригады носили такие же громоздкие защитные костюмы, не для собственной безопасности, а чтобы устранить угрозу заражения Субъекта Икс – необходимая мера предосторожности.

Задачей второй бригады было снабдить Субъект Икс набором всевозможных биологических датчиков для слежения за функционированием его организма, а также полыми трубками для инъекций с тефлоновой оболочкой. Эти трубки играли решающую роль для успешного введения адамантия.

Руки Профессора с длинными пальцами – руки эстета, как ему нравилось думать, – легко порхали по специальной эргономичной клавиатуре, которую только он мог читать. Внезапно постоянное жужжание воздухоочистительных установок и шипение систем климат-контроля заглушили обрывки разговоров и прочие звуки, транслируемые из медицинской лаборатории.

Бегущие столбцы данных исчезли с дополнительных обзорных экранов, их сменили изображения людей в защитных костюмах, столпившихся вокруг сияющего прозрачного гроба.

Доктор Гендри, руководитель бригады, – его защитный костюм был помечен широкой зеленой полосой, обозначающей его статус, – рассматривал Субъект Икс сквозь полупрозрачную жидкость.

– Кто брил пациента?

Стоящий рядом с Гендри мужчина поднял руку.

– Я.

– Чем ты пользовался, ножницами для кур?

– Что?

– Посмотри на него, – Гендри показал на одинокую фигуру в прозрачном прямоугольном резервуаре.

На лице мужчины под щитком отразилось недоумение.

– Это очень странно. Я брил его двадцать минут назад, и он был гладким, как бильярдный шар…

– Постричь его тоже не помешало бы, – заметил другой член бригады.

Медики и специалисты заняли свои места вокруг плексигласа и молча смотрели на фигуру внутри. Бледно-розовое тело мужчины окружали пузырьки. Его волосы цвета воронова крыла плавали вокруг головы, как грозовое облако.

Гибкая стальная дыхательная трубка шла вниз от гудящего респиратора к маске, полностью закрывающей нос и рот субъекта. В этой технологической пуповине также имелись различные датчики, трубки, подающие питательные вещества, и иглы для введения лекарств, при необходимости.

Тишину в конце концов нарушило дребезжание медицинской тележки, которую толкала медсестра, одетая в такое же громоздкое обмундирование, как и остальные. На асептической поверхности тележки лежал набор хирургических зондов, больше похожих на средневековые орудия пыток, чем на современное медицинское оборудование. Каждый блестящий зонд состоял из полого, острого, как бритва, шипа из нержавеющей стали – некоторые из них имели в длину шесть дюймов, другие – всего один дюйм. Длинная, гибкая трубка была присоединена к основанию каждого шипа вместе с проводами, по которым биологические данные передавались на различные мониторы.

Многие из этих зондов должны были использоваться для измерения и оценки жизненных функций организма субъекта – сердцебиения, кровяного давления, основного обмена веществ, температуры тела, баланса электролитов, дыхания, гормональной активности, пищеварения и выведения отходов, функций мозга. Другие предназначались для более загадочных целей.

Профессор на расстоянии наблюдал за тем, как руководитель бригады медиков начал подключать первый зонд. Опустив руку в переливающееся варево, доктор Гендри ввел тонкий четырехдюймовый шип прямо в мозг субъекта Икс через отверстие, просверленное в черепе над левым глазом.

Внутри резервуара жидкость забурлила от внезапных движений субъекта. Для бригады медиков стало полной неожиданностью, когда он дернулся, потом открыл глаза и уставился на них, по-видимому, в полном сознании.

– Отойдите от субъекта, – скомандовал доктор Гендри, хотя сам не двинулся с места.

Глаза субъекта смотрели осмысленно и настороженно, хотя зрачки были расширены. Он, к тому же, попытался заговорить, но издаваемые им звуки звучали приглушенно, их невозможно было понять из-за бурлящих пузырьков, вырывающихся из респиратора, и гудения приборов.

– Этот чертов транквилизатор прекращает действовать, – произнес невролог критически.

– Мы закачали в него достаточно, чтобы вырубить слона! – оправдывался анестезиолог.

– Я тоже не могу в это поверить, но посмотрите на показатели активности мозга.

Невролог шагнул в сторону, чтобы продемонстрировать остальным членам бригады дисплей энцефалографа.

– Вы правы, – анестезиолог не мог поверить своим глазам. Он никогда не видел ничего подобного. – Субъект все еще в бессознательном состоянии, но сознание возвращается к нему, несмотря на седативные средства.

– Ладно, мне нужен торазин. Четыреста пятьдесят кубиков, – доктор Гендри протянул руку за шприцем для подкожных инъекций.

Ассистент хирурга взял шприц, вставил в него пластиковую ампулу мощного наркотика, потом заколебался.

– Вы уверены в дозе? – неуверенным голосом спросил он. – Торазин сильно повредит функции его мозга, а четыреста пятьдесят кубиков…

Его робкий голос замер, но смысл слов был понятен. Сыворотка могла убить пациента.

Доктор Гендри посмотрел сквозь лицевой щиток на призрачный силуэт, мечущийся внутри похожего на гроб резервуара. Грудная клетка субъекта вздымалась, челюсть ходила ходуном под дыхательной маской.

– Если он придет в себя, это нам сильно навредит, – ответил доктор Гендри.

– Но это огромная доза – возможно, она его прикончит… – голос анестезиолога звучал не так слабо, как голос ассистента, но и он замер. Он чувствовал себя обязанным сказать эти слова, хоть и понимал, что это бессмысленно, ведь всем руководил доктор Гендри.

Наблюдающий из своей герметичной камеры Профессор раздраженно заворчал и нажал кнопку интеркома. Когда он заговорил, его резкий голос прогремел одновременно и в медицинской лаборатории, и внутри шлемов защитных костюмов.

– Немедленно введите торазин. В той дозе, которую назначил доктор Гендри. Пациент не должен очнуться. Это не должно повториться.

Гендри выхватил шприц у ассистента и опустил шприц в бурлящий резервуар. Игла зашипела, и Субъект Икс напрягся, сильная судорога свела его мощное тело. Вскоре, однако, глаза субъекта закрылись, а дыхание и сердцебиение стали спокойнее.

– Он отключился, – произнес невролог.

– Кровяное давление в норме. Сердцебиение в норме. Дыхание поверхностное, но респиратор подаст в легкие достаточно кислорода, – с облегчением заметил анестезиолог.

Доктор Гендри попытался стряхнуть с глаз капли пота внутри шлема.

– На мгновение я подумал, что нам придется ввести цианид.

– Тогда мы бы узнали, насколько в действительности хороши эти защитные костюмы, – заметил кто-то.

Попытка пошутить сняла напряжение момента, но смех получился принужденным.

– Продолжайте процедуру, – приказал голос Профессора.