Запустив компьютер, я иду приготовить себе чашку чая. Выглядываю в окно, несколько минут смотрю через грязное стекло на машины, медленно ползущие по Камден-роуд, и гадаю, где сейчас Эд. И от этой мысли у меня начинает кружиться голова. Потому что факт остается фактом: где-то там, среди нагромождения домов, в потоке машин и людей, находится мой Эд, целый и невредимый, он живет своей жизнью, не ведая о любви, счастье и сердечной боли, что приготовило для него будущее.

Воспоминания захлестывают меня с такой силой, что кружится голова. Если брать за точку отсчета сегодняшний день, то последний раз я видела Эда восемнадцать месяцев назад, в наш последний день в университете. Мы продолжали жить в одном доме до самого выпуска, но я скрывала от Эда свои чувства. Он никогда не встречался с девушками дольше одного месяца, и, хотя мне было невыносимо больно видеть Эда с другими женщинами, я заперла свое сердце на висячий замок, и мы с ним оставались просто друзьями. Ведь дружба – это лучше, чем ничего, решила я.

После окончания университета мы договорились – причем на полном серьезе, – что будем постоянно встречаться. Но беда в том, что жизнь вносит свои коррективы. Мне пришлось на несколько месяцев вернуться домой в Донкастер, чтобы заработать немного денег. Жить с мамой, папой и Беки было не так уж плохо, но я жаждала переехать в Лондон, о котором всегда мечтала.

И вот через год, в марте 1998-го, мы с Джейн наскребли денег на переезд и наслаждались каждой минутой нашей новой жизни, хотя и остались без гроша в кармане.

Лишь одна вещь меня тревожила. С тех пор как мы покинули наш дом, в котором жили во время учебы в университете, от мальчиков не было ни слуху ни духу. Если честно, от Роба и Саймона я ничего другого и не ожидала – даже в лучшие времена они не всегда были с нами в контакте, – однако смириться с радиомолчанием Эда оказалось тяжелее всего. Хотя, по идее, тот факт, что Эд ушел из моей жизни, должен был помочь мне выкинуть его из сердца и двигаться дальше. Впрочем, в какой-то степени именно так и произошло. И все же, по правде говоря, я скучала по Эду. Скучала по его смеху, скучала по его лицу, а больше всего – по его манере меня поддразнивать, иногда довольно безжалостно.

– Позвони его маме, узнай, где он сейчас, – посоветовала Джейн, когда я рассказала ей о своих переживаниях.

Но это было абсолютно исключено. Оставалось только надеяться, что судьба рано или поздно снова сведет нас.

– Судьба, – закатила глаза Джейн. – Человек сам хозяин своей судьбы. Перестань валять дурака и просто позвони.

Однако я никак не могла заставить себя это сделать. Последний раз я разговаривала с Эдом восемнадцать месяцев назад и теперь понятия не имела, где он сейчас.

И тут меня осеняет, что я совершенно точно знаю, где он. И совершенно точно знаю, когда он мне позвонит. Я проверяю время. Осталось лишь несколько часов, если все будет, как в прошлый раз.

Мое сердце замирает в радостном предвкушении. И одновременно в глубине души возникает острое чувство разочарования. Ведь если я права, это означает, что в прошлый раз, несмотря на мои отчаянные усилия, ничего не изменилось и все идет по накатанной колее. Мы с Эдом по-прежнему не вместе, по крайней мере на данный момент.

Я открываю холодильник и достаю молоко. Принюхиваюсь. Вроде нормальное. Наливаю молоко в чай, вынимаю чайный пакетик и возвращаюсь на свое рабочее место. Появляется девушка, когда-то сидевшая за соседним столом. Я судорожно пытаюсь вспомнить ее имя.

– Доброе утро, – бормочу я и сажусь за компьютер, втайне надеясь, что она не станет втягивать меня в разговор.

– Привет, Зои, – отвечает она. – Ты в порядке?

– Угу, все хорошо, спасибо. – Я вспоминаю о правилах приличия. – А ты?

– Да, отлично. Правда, сегодня немного припозднилась. И умираю хочу кофе. Тебе налить?

– Нет, спасибо, у меня уже есть. – Я смущенно поднимаю свою чашку. – Прости.

Она улыбается, вскакивает с места и исчезает на кухне, а я тем временем пытаюсь сообразить, чем мне сейчас надо заняться.

Утро проходит на удивление быстро. Я нахожу свои рабочие материалы, Мадлен делает объявление насчет моей новой должности, все меня поздравляют. Я вежливо отвечаю, стараясь особо не вдаваться в подробности. Наступает обеденный перерыв. Конечно, я бы не отказалась от сэндвича, но сейчас мне не до перекусов. Я сижу, нетерпеливо барабаня пальцами по письменному столу в ожидании телефонного звонка.

И вот телефон наконец пробуждается к жизни. Едва не упав от волнения со стула, я снимаю трубку дрожащей рукой:

– Алло?

– Добрый день, не подскажете, с кем я могу переговорить насчет кулеров для воды?

Я слышу хорошо знакомый низкий голос и чувствую, как у меня по спине бегут мурашки. Но как ни в чем не бывало продолжаю разговор, соблюдая правила игры.

– Боюсь, вам нужна Лиззи, секретарь. К сожалению, ее сейчас нет на месте.

– А вы, случайно, не в курсе, когда она вернется?

– Эд, это ты?

– Да-а-а? – настороженно спрашивает он.

– Это я, Зои. Зои Морган, – добавляю я на всякий случай.

– Боже мой, Зои! – Он вроде обрадовался, и на том спасибо. – Поверить не могу!

– Я тоже. Как поживаешь?

– Хорошо, очень хорошо. А ты? Как дела?

– Отлично. Сегодня получила новую работу.

– Чудесно!

– Спасибо, я на седьмом небе от радости. – Я замолкаю, не зная, о чем говорить дальше. Пауза неприлично затягивается, и мне кажется, будто Эд слышит, как на другом конце телефонной линии колотится мое сердце. – А ты сейчас где?

– В Лондоне. В Брикстоне. А ты?

– Я работаю в Камдене. Ну а живу в Тафнелл-Парке. С Джейн.

– Ты серьезно? Черт, последний раз, когда я ее видел, она готова была лизаться с первым встречным.

– Джейн никогда себе такого не позволяла!

– Еще как позволяла. Ой, за исключением меня, естественно. – Эд смущенно замолкает. – Честно говоря, даже странно, как это она могла обо мне забыть.

– Ну ты и сволочь! Нет, Джейн замечательная, и мы обожаем нашу квартиру. Жить вместе ужасно весело, и Лондон нам тоже нравится, хотя мы не сразу смогли перебраться сюда. Но сейчас все зашибись и… – Я останавливаю словесный поток, которым пытаюсь заполнить неловкую паузу.

– Что ж, звучит впечатляюще, – произносит Эд и продолжает без прежней уверенности: – Я вот тут подумал, может, встретимся? Пропустим по стаканчику.

На линии возникают помехи, я слышу его дыхание. Повисает напряженная тишина, и у меня начинает стучать в висках.

– Когда?

– Э-э-э… У тебя наверняка уже есть определенные планы, но все-таки, как насчет сегодняшнего вечера?

Я улыбаюсь. Голос у Эда испуганный, так что не стоит тянуть с ответом.

– Очень мило с твоей стороны.

– Мило?

– Да, мило. А чем тебя не устраивает это слово?

– Ну, оно немного… банальное.

– О’кей. Давай по-другому. Это было бы славно. Потрясающе. Грандиозно. Так лучше?

– Да, намного.

– Отлично. Итак, хм, куда ты хочешь пойти?

– Сохо подойдет?

– Идеально. Часов в семь?

– Значит, в семь. Буду ждать тебя у паба «Голова Шекспира», это в начале Карнаби-стрит.

– О’кей. Здорово. Увидимся позже. – И, не дав ему возможности передумать, я дрожащей рукой вешаю трубку.

После разговора с Эдом я вновь чувствую себя взволнованным подростком в предвкушении первой любви. Да, я по-прежнему ничего не понимаю, за исключением того, что мне дали возможность заново прожить дни, имевшие принципиальное значение в становлении наших с Эдом отношений. Это день, когда мы только познакомились, и день, когда я застала его с другой после нашего первого поцелуя. И теперь я должна оптимально использовать предоставленный мне шанс. Ведь наверняка в нашем прошлом найдется какой-то момент, который я смогу изменить.

Вторая половина дня тянется бесконечно. Стрелки часов над дверью практически не двигаются, минуты кажутся часами. Я уже в трехсотый раз читаю один и тот же текст, но не могу уловить смысл. И чтобы убить время, болтаю с Анной – девушкой, сидящей за соседним столом, чье имя мне удалось вспомнить, когда к ней обратился один из сотрудников, – о том, что они с ее парнем будут делать в ближайший уик-энд. Она что-то говорит о художественной выставке в Хокстоне, но я слушаю ее вполуха. Мои мысли заняты предстоящим свиданием с Эдом.