На спинке стула висит сумка, несомненно моя, но, заглянув внутрь, я почему-то испытываю чувство вины, словно роюсь в чужих вещах. Не знаю, что именно я рассчитываю найти, однако неплохо было бы получить хотя бы малюсенькую зацепку относительно того, что меня сегодня ждет. В сумке лежит ежедневник, и, как ни удивительно, одна страница заложена ленточкой: «Четверг, 18 февраля 1999 года».

Я не могу быть на сто процентов уверена, что это сегодняшний или вчерашний день, но теперь я хотя бы примерно знаю дату. Под числом имеется какая-то надпись, сделанная моим ужасающим почерком:

У меня падает сердце. Энди. Парень, с которым я когда-то пару раз ходила на унылые свидания, но затем больше не виделась. Но если я согласилась с ним встретиться, то, похоже, прошлое изменить не так-то легко.

Я включаю радио. Звуки «Give It Away» группы «Red Hot Chili Peppers» наполняют кухню, и я непроизвольно улыбаюсь. Даже забавно, сколько воспоминаний способна оживить музыка. Первое, что всплывает в памяти, – это то, как мы с Эдом и друзьями танцевали в моем любимом университетском инди-клубе.

Песня кончается, я прислушиваюсь в надежде узнать, какое сегодня число. В ванной шаркает ногами Джейн, а следовательно, она скоро появится на кухне и мне придется делать вид, будто все нормально. Наконец ведущий объявляет перерыв на выпуск новостей.

– Итак, новости на четверг, восемнадцатое февраля, – говорит он.

Я совсем падаю духом. Выходит, сегодня действительно четверг, а значит, вечером я встречаюсь с Энди. Но я отнюдь не уверена, что смогу это выдержать. Во-первых, после стольких лет в браке с Эдом я вряд ли смогу поцеловать чужого мужчину, что, несомненно, еще одна головная боль. А во-вторых, я не сумею симулировать нежные чувства к кому-то другому, когда мое сердце разбито и я тоскую по Эду. И по-прежнему люблю его. Тогда как, спрашивается, мне удастся пройти через это испытание и притвориться, будто ничего страшного не происходит?

Ну да ладно, об этом я подумаю позже. А сейчас нужно решить первоочередные задачи: попробовать вести себя так, чтобы у Джейн не возникло повода для подозрений, и определить, где и когда я должна быть на работе.

В этот момент дверь ванной распахивается и оттуда показывается лицо Джейн.

– Доброе утро, – улыбается она. – Ты что, делаешь кофе?

– Да, только… – Я показываю рукой на остывающий чайник и улыбаюсь. – Прости, немножко задумалась. Сейчас приготовлю.

– Спасибо, Зо. – Она смотрит на часы на микроволновке. – А ты разве не опаздываешь?

Я тоже бросаю взгляд на часы. Сейчас 7:50. Даже не знаю, что сказать. Опаздываю куда?

– Э-э-э, похоже, что так.

Джейн хмурится:

– Зо, ты в порядке?

– Да-да, конечно. Все отлично, – мямлю я. – Просто… я забыла, к которому часу мне сегодня на работу.

Она озадаченно смотрит на меня, затем ее лицо проясняется.

– Разве Мадлен не пригласила тебя сегодня на интервью до начала рабочего дня? Насчет вакансии младшего копирайтера?

Буквально через секунду воспоминания, точно в игровом автомате, прокручиваются и встают на место, но, пока мой мозг напряженно работает, Джейн сверлит меня подозрительным взглядом, отчего мне становится не слишком уютно. Ну конечно же! Первые несколько месяцев жизни в Лондоне я трудилась на добровольных началах. Работа моя не оплачивалась, поэтому по вечерам приходилось стоять за стойкой бара, чтобы наскрести денег на аренду квартиры. Но когда освободилась должность младшего копирайтера, моя начальница Мадлен, решив, что я уже вполне созрела, предложила мне попробовать свои силы. В преддверии судьбоносного разговора я ужасно волновалась и дергалась. Поэтому нет ничего удивительного, что Джейн решила, будто у меня поехала крыша.

– Блин! Ну конечно! – подпрыгиваю я.

И опрометью несусь в ванную. Я, естественно, не помню, на какое время назначена встреча, но рабочий день начинается в 9:30, значит, мне надо быть там не позднее 9:00. С учетом расстояния до метро, дорога от квартиры в Тафнелл-Парке до Камдена, где расположен мой офис, занимает сорок минут, и это еще в удачный день, если автобусы и поезда приходят по расписанию. А мне нужно успеть принять душ, одеться и придумать, что я буду говорить на интервью. На все про все остается лишь полчаса.

Нельзя терять ни минуты.

В результате я появляюсь в офисе на пять минут раньше. Я взмокла и насквозь пропотела, дешевые туфли на высоком каблуке, от которого я отвыкла, натерли ногу; тем не менее я на месте, и, надеюсь, вовремя. Даже спустя четырнадцать лет я сразу узнаю нужный дом. Монструозное здание, построенное в 1960-х годах, на деловой улице. С вечно замызганными окнами, грязными полами с многолетними следами пролитых жидкостей, капризным лифтом, работающим от случая к случаю, и тяжелой входной дверью, которая противно скрипит. Странно, что после стольких лет я помнила все до мельчайших подробностей. Даже забавно, какие вещи иногда застревают в памяти.

И вот я на лестничной площадке. Пришлось преодолеть три лестничных пролета, поскольку воспользоваться лифтом я все же не рискнула. Сделав глубокий вдох, я направляюсь к кабинету Мадлен и стучу в дверь.

– Войдите! – раздается в ответ жизнерадостный голос.

Я рада, что придется иметь дело с Мадлен. Она славная и относится к той категории людей, которые служат живым опровержением теории о том, что пробиться в начальство способны лишь законченные стервы. Мадлен никогда не держит камня за пазухой, не повышает голоса, не позволяет себе резкостей, но всегда получает желаемое. Она честно заслужила уважения всех, кто на нее работает.

– Привет, Мадлен. – Я протягиваю руку для рукопожатия.

– Ой, что за глупости! К чему такие формальности?! – Она показывает мне на пластиковый стул напротив нее.

Я опускаюсь на жесткое сиденье и напряженно выпрямляю спину.

– Зои, не стоит так нервничать. Интервью – это пустая формальность. Ты делаешь эту работу последние несколько месяцев и прекрасно справляешься. Я в тебе абсолютно уверена, мне только хотелось узнать, есть ли у тебя какие-нибудь вопросы.

Немного расслабившись, я пытаюсь пораскинуть мозгами в поисках уместного вопроса, но ничего толкового на ум не приходит.

– Э-э-э… вроде бы нет, – тупо бормочу я.

– И что, ты даже не хочешь узнать, сколько мы собираемся тебе платить? – коварно улыбается Мадлен.

Я улыбаюсь в ответ:

– Что ж, это мне явно не помешало бы знать.

– Боюсь, для начала не слишком много, но, надеюсь, потом будет больше. Как тебе зарплата в восемнадцать тысяч, с прибавкой через три месяца, если все пойдет нормально?

– Замечательно, – киваю я. – Спасибо.

– Вот и хорошо. – Она хлопает в ладоши. – На том и порешим. Так ты с нами?

– Конечно. Это будет чудесно. Спасибо.

Если честно, я веду себя как форменная идиотка, но мне наплевать. Я счастлива, что все прошло более или менее гладко.

Я собираюсь пожать Мадлен руку, но она внезапно встает из-за стола и обнимает меня. Ее мягкие волосы щекочут мою щеку, от нее пахнет ее любимыми мускусными духами.

– Отлично, Зои. Мне кажется, ты будешь блестящим специалистом.

У меня на глаза наворачиваются слезы. Ведь именно благодаря этой вере, которую Мадлен сегодня в меня вселила, я смогла подняться так высоко по служебной лестнице. Да и вообще, я ей многим обязана.

– Хорошо, а теперь за работу, – ухмыляется Мадлен. – Позже я всем сообщу, что ты наша новая девушка.

– Спасибо, Мадлен. – Я выхожу из кабинета и направляюсь к своему рабочему месту.

Офис по-прежнему пустой. Я включаю компьютер. Это оригинальный iMac, округлый, гладкий и прозрачный. Мой фиолетовый, но в офисе на столах стоят и синие, и оранжевые, и зеленые. В 1999 году такие компьютеры наверняка считались последним словом техники, но на взгляд человека, живущего в 2013 году, это всего лишь доброе, славное ретро.