– Вперёд, мисс.

Вперёд так вперёд.

Вот и её каюта, знакомая морская полутишина. Молли села, крепко зажмурилась, вслушиваясь в себя.

Сила медленно возвращалась. Медленно накапливалась – так, как в пещерной глуби со свода срываются капли, падая в каменный бассейн. Они его, конечно, когда-нибудь наполнят, но когда?..

Медленно, словно картинки волшебного фонаря, сменяют друг друга воспоминания.

Лица департаментских. Их много, и все они таращатся на Молли, целясь в неё из всего, что только может стрелять. Она одна как на ладони, достаточно только шприца с сонным зельем, и…

Но мисс Моллинэр Блэкуотер улыбается глазами, обратившимися, словно у нечисти, в два заполненных тьмою провала, и протягивает левую руку.

На руке горит огонь. Языки его лижут пальцы, поднимаются всё выше и выше; Молли проводит над пламенем правой ладонью, и та тоже вспыхивает, ярко и буйно, словно сухой хворост. Молли стоит, вскинув обе руки, в жесте сдающейся; и ладони её, раскрытые, обращённые к департаментским, пылают, словно факелы.

Молли ждёт.

Лордам, пэрам и герцогам передали её слова. Они здесь, за спинами уцелевших – или только что прибывших в Норд-Йорк с подкреплениями – офицеров Департамента. Они смотрят.

Молли медленно разводит широко в стороны пылающие руки. Огонь поднимается от ладоней к запястьям, дымятся манжеты.

Тишина на площади.

Одна-единственная пуля – и всё кончено. Опасная магичка будет убита наповал, на месте, – однако никто не стреляет.

Они боятся, понимает Молли. Они страшатся, что, если меня убьют или усыпят, магия вырвется на свободу, и на месте Особого Департамента останется лишь груда развалин.

Кажется, что молчание это будет длиться вечно. Множество стволов смотрит сейчас на Молли, и ни один из стрелков не решается нажать на спуск.

А вот Rooskies бы не испугались, вдруг осознаёт Молли.

Они бы выстрелили, они б не поколебались. Как же я мало про них ещё знаю… Как они живут, во что верят, как управляются – ничего не знаю!

Но они бы не мешкали.

Огонь двигался к локтям.

– Ну, прощайте, – громко сказала Молли. Она сама не знала почему. Огонь полз и полз, скользя по предплечьям, спускаясь к плечам.

– Стойте! – тотчас донёсся торопливый возглас. Кажется, кто-то из пэров, похоже, Сомерсет. – С дороги, болваны! С дороги! Мисс Блэкуотер, остановите это немедленно, слышите?! Остановите и давайте поговорим!..

– О чём тут говорить? Я согласна сдаться в обмен на свободу моей семьи!..

…Так всё начиналось.

Они сидели друг напротив друга: пять герцогов и примкнувший к ним граф.

– Если это называется «я сдаюсь», то это какая-то весьма странная капитуляция. – Герцог Бедфорд баюкал раненую руку. – Больше походит на требование, чтобы сдались бы мы с вами, джентльмены.

Ответом ему было мрачное молчание.

– Моего брата нужно спасти, – непреклонно отрезала Молли. – Сделать это могут только за Карн Дредом.

– Чтобы он превратился во вторую Моллинэр Блэкуотер? – поморщился Спенсер. – Абсолютное оружие варваров? За кого вы нас принимаете, мисс? Нет-нет, это исключено. Ваши родители – пожалуйста. Пусть живут где хотят, пусть остаются в Норд-Йорке, если пожелают. Под присмотром, разумеется…

…Она уступала. Медленно, шаг за шагом, но уступала. У лордов же, напротив, настроение улучшалось, понемногу, но тем не менее.

И всё кончилось тем, чем кончилось. Она, Моллинэр Блэкуотер, – на борту броненосца береговой обороны, направляющегося куда-то в открытое море; родители и братик остались в Норд-Йорке; Фанни тяжело ранена, но её выхаживают лучшие врачи.

Лорды выиграли. Вернее, они так считают.

Молли позволила себе лёгкую, наилегчайшую улыбку.

Пусть думают что хотят. Пусть верят, что победили, что переиграли её. Что «вынудили к сотрудничеству». Или даже «взяли в плен». Она там, где должна быть, где она хочет быть. Она, а не они.

Она закрыла глаза. Пройти по тонкому мосту над пропастью к Зверю Земли. Только ошибки её ждут теперь не алые очи подземного пламени, а пэры Королевства. Огонь милосерден – он убивает быстро.

С пэрами на такое рассчитывать не приходилось.

Но она сможет. Обязана смочь. За себя и за других, по обе стороны Карн Дреда.

Броненосец уходил всё дальше и дальше от берега, но – знала Молли – следом за кораблём в глубинах чёрной воды скользит стремительное тело.

Братик в Норд-Йорке. Один на один с пробудившейся силой, и всё, что сумеют в случае чего Таньша с Медведем, – это дотащить его до госпожи Старшей.

А она ведь вполне может и повторить тот жуткий опыт, свидетелем которого стала тогда Молли…

Девочка вздрогнула. Нет, нет, я не буду думать про это. Вот не буду, и всё тут!

Оборотни должны были спрятаться, глубоко-глубоко. И не высовывать свои волчьи и медвежьи носы. Лучше всего идти одной. Так хотя бы не надо бояться за друзей. Ярина же… Ярина всегда успеет обернуться мышкой или ящеркой.

Молли решительно натянула одеяло на голову. Как бы то ни было, ей сегодня тринадцать. Пусть мне хотя бы приснятся торт и свечки…

Она спала. Возле узкой двери в её каюту-пенал бродил корабельный кот Фитиль. Хвост его раздражённо мотался туда-сюда.

Неподалёку, в сплетении железных рёбер броненосца, отделённая от Молли стальной стеной, притаилась крошечная серая мышка. Сидела, сжавшись в комочек, зыркая чёрными бусинками глаз, прислушиваясь к мягким, неслышимым шагам кота за крепко запертой дверью.

Молли видела сны. Оборотни на мрачных улицах Норд-Йорка, мрачных, несмотря на наступившую весну…

И никаких тортов со свечками.

Она пробудилась среди ночи внезапно, толчком. Ей снились оборотни в Норд-Йорке, с ними что-то происходило, они с кем-то говорили, но… никаких деталей память не удержала, кроме одной-единственной, самой главной, – они на свободе и с ними пока всё хорошо.

За дверью кто-то скрёбся. Очень властно и настойчиво.

– Мр-р-ряу!

– Только тебя мне тут не хватало, – пробормотала спросонья Молли.

– Пи-пи-пи-и-и…

Возле её изголовья устроилась крохотная серая мышка. Требовательно взглянула на Молли, совершенно по-человечески покачала головой.

– Не пущу я тебя, Фитиль, – громко сказала Молли, в свою очередь кивнув мышке. – Во-первых, я сама тут заперта, а во‑вторых, охрану просить тоже не буду! Ты грязный, от тебя плохо пахнет, и ты царапаешься. Проваливай давай!

Корабельный кот Фитиль в ответ возмущённо взмяукнул и пуще прежнего принялся скрестись в дверь.

– Давай-давай, – злорадно сказала ему Молли. – Коготки не сломай только.

Мышь тоненько хихикнула.

Фитиль ещё поскрёбся какое-то время, потом затих.

Молли выжидательно взглянула на мышь Ярину. Такая мелкая, крошечная даже, хотя сомнений не было: в случае надобности Фитилю досталось бы на орехи, вздумай тот за ней гоняться.

Мышь спрыгнула с койки, отбежала к двери, перекинулась. Обычно Ярина старалась держаться подальше, соблюдала осторожность. Но, видать, что-то уж очень срочное нужно было передать.

Молли видела её превращение не впервые, но всё равно изумлялась. Там, где только что было крошечное серое существо с премилым хвостиком, появлялась растрёпанная девчонка – из ниоткуда. Не сверкала молния, не гремел гром, не клубился даже пар, как при обращении Медведя и Волки. И сама мышка не росла, трансформируясь при этом в человека, – нет, она просто исчезала, и на её месте возникала Ярина.

Настоящий маг-превращальщик, ничего не скажешь.

Ярина гибко склонилась к самому уху Молли, зашептала:

– Охрану сняли уже, потому я и… в общем, через час прибудем. Тот самый остров, про который Питтвик говорил. Я выскользну первой, всё узнаю. Тебя найду. Ничего только не делай, поняла?!

Молли очень хотелось осадить нахальную девчонку – чего это она тут раскомандовалась? – и сдержалась она с известным трудом.