И прежде чем Молли успела хотя бы пискнуть, рядом с ней выросла пара здоровенных слуг в ливреях, мигом нацепивших на неё стальные браслеты наручников.

«Стакан». Опять «стакан». Ну или снова. Так «опять» или «снова»?

Молли лежала на холодном бетонном полу. В камере ничего не было, вообще ничего. Нагой цементный цилиндр, лишённый всяких признаков того, что здесь можно содержать пусть даже и самого закоренелого преступника.

Даже приговорённых к смерти, читала она, в тюрьмах Её Величества кормили, выводили на прогулки, позволяли спать. Даже в день, когда их должны были отвести на эшафот, им приносили их обычный завтрак или обед.

Лорды и пэры подобными условностями себя не ограничивали.

В «стакане» не было ни окон, ни дверей. Её опустили сюда через люк в потолке и оставили – в темноте и неизвестности. Не дали ни еды, ни воды.

Хорошо ещё, что сняли железные браслеты с запястий.

Но там, где милая девочка мисс Моллинэр Эвергрин Блэкуотер, ученица 5-го класса частной гимназии миссис Линдгроув, впала бы в ужас и отчаяние, она нынешняя, Дева Чёрной Воды, просто лежала, закрыв глаза, и думала, думала, думала, не разрешая себе соскользнуть в бездну кошмара и безнадёжности.

В ней нет правильной «пустоты», угодной лордам? Да бога ради, не очень-то и хотелось. Граф Спенсер ошибся, принял желаемое за действительное? И тоже бога ради, за будущность графа пусть волнуется кто другой.

Она не сопротивлялась, когда её волокли в «стакан». Нужно только подождать, сила вернётся, она всегда возвращается. И тогда мы ещё посмотрим, кто кого, господа лорды и пэры!..

Но ведь они тоже должны это понимать. Они видели, на что она способна. И после этого – бросили её сюда, в «стакан»? Для чего, зачем? Они уже всё знают. Она – не из их числа, она – страшный и ужасный «магик». С ней не о чем разговаривать.

Она должна умереть.

Глаза Молли широко раскрылись. Спиной, ягодицами, ногами – она вбирала в себя могильный холод бетона.

Магик должен умереть. Больше он ни для чего не нужен. Игры закончены. Теперь уже не помогут ни «шпионы варваров», ничего. Лордам это неинтересно.

И даже Ярине до неё сейчас не добраться…

Нет, подруга, осталось только одно – ждать, копить силу и надеяться. Надеяться, что пэры всё-таки не осознают до конца, на что способна она, Моллинэр Блэкуотер.

Потому что иначе они бы просто убили меня на месте, вдруг подумала она.

Тьма давила на широко раскрытые глаза, словно воздух внезапно обрёл вес кирпичей. Молли лежала, мало-помалу погружаясь в странное оцепенение, в то самое, когда начинают приходить видения. Она возвращалась обратно в Норд-Йорк, и это, судя по всему, был Норд-Йорк, где вообще ничего не случилось, – вот её родной дом, гостиная, Фанни, накрывающая на стол, Джессика, с улыбкой что-то говорящая братцу, ероша ему волосы. Вот её, Молли, комнатка, шипит паровая головка, сама собой ползая по кульману, копируя некий чертёж.

Всё как прежде. На кровати осталась кукла – ай, ай, забыла убрать в шкаф подальше от зоркого Билли, заметит – задразнит до смерти. Вот учебники… тетради… перо с чернильницей… книжки… новые, ещё не разрезанные…

Мирная, счастливая жизнь.

Хотела б ты отказаться от силы, Моллинэр Эвергрин?

Тишина, адская тишина в «стакане».

Хотела бы ты всё вернуть? Сделать всё как было?

Нет. Никогда. Я не отдам того, что делает меня – мною. Госпожа Старшая показала мне путь – там, в подземельях Зверя Земли.

Она зажмурилась. Пялиться в нагую тьму вдруг стало страшно.

Где-то пробирается бесконечными коридорами Найт-холла крошечная мышка Ярина. Где-то в морских глубинах сжимаются и разжимаются тела стремительных кракенов. Ещё дальше, в бескрайних лесах за Карн Дредом, держат куда-то путь госпожа Старшая и оборотни. Госпожа Старшая? Значит, поправилась? Ура!..

Она, Молли, не одна, она не брошена. Сила вернётся, и тогда…

Жаль, что исходный замысел приходится оставить. Молли он нравился. Решительный и элегантный, да, элегантный. А теперь ей просто надо выбраться отсюда.

Она вслушивалась в себя, вглядывалась – и тихо улыбалась во мраке, потому что медленно, постепенно, по капле, но растраченная так по-глупому сила возвращалась. Скоро, скоро её «локоть-ладонь-пальцы!..» раздастся вновь, хоть и беззвучно.

Однако это не ответит на вопросы, на те самые проклятые вопросы, которые так хорошо умеет задавать госпожа Старшая.

Что за «истинную пустоту» имел в виду маркиз Дорсет?

Что она даёт?

Почему так важна?

Почему лорды придают ей такое значение?

Какой «баланс» поддерживают они с её помощью? Да, они способны как-то не то поглощать, не то рассеивать магию – её магию в частности. Но Спенсер явно имел в виду нечто большее.

Нечто много большее.

Это отсутствие магии, да. Но не просто отсутствие. Молли вспоминала подземелья Норд-Йорка, клинки пэров, словно выпивавшие силу, вбиравшие её в себя. И первая схватка с ними в работном доме, и последняя, на окраине города, и это злосчастное «испытание» – было, было у лордов нечто, способное вбирать её магию.

Вбирать – и что?..

Её пламя не тронуло Джонатана Спенсера и Эндрю Бедфорда. Они выстояли. Тем или иным способом, но выстояли.

Правда, выстояли они не совсем сами по себе. Их клинки, те самые, что «стóят дороже дредноута». Всё дело в них? В их особых качествах? Они способны не то поглощать, не то рассеивать силу, и понятно тогда, почему даже самые могущественные из схваченных малефиков, даже погибая, так и не сумели вырваться. Так?..

Нет, врёшь, даже если и так, я всё равно выберусь, зло подумала она, вновь открывая глаза.

Выберусь!

Ради мамы и папы, ради братика. Ради Таньши, ради госпожи Старшей, ради её сестёр и…

И ради него.

Когда в душе у неё обосновалась, уютно свернувшись пушистой кошкой, спокойная, неколебимая уверенность, что она хочет его видеть и хочет быть рядом, сама Молли не знала. И не пугалась уже этого понимания.

Мы сражались плечом к плечу, и это было прекрасно.

Молли ощутила, что улыбается, но не краснеет. Ей не стыдно, ей нечего стыдиться.

Она выберется, как выбрался бы он.

Почему-то она не сомневается, что её Медведь обязательно бы отсюда вышел.

Молли слушала и слушала возвращающуюся силу. Как ни странно, ей не хотелось ни есть, ни даже пить. Она просто ждала.

И дождалась. Наверху лязгнул металл, что-то зашипело, сдвинулись тяжёлые засовы. В потолке вспыхнул круг света, и Молли поспешно зажмурилась, закрываясь ещё и локтем – привыкшие к темноте глаза нестерпимо резало.

– Блэкуотер! – глухой, искажённый голос, словно идущий через маску. – Встать!

Молли медленно поднялась, осторожно подпуская к глазам свет.

Вновь шипение, сверху спускается петля.

– Влезайте, – приказал голос. – Ухватитесь за канат. Руки остаются на виду! И помните – мы вас держим на прицеле.

Молли пожала плечами. Сила ещё не вернулась, во всяком случае, не в количествах, требуемых для серьёзного боя. Пожалуйста, подержу я вам руки на виду, коль уж вы так трясётесь…

Жужжала лебёдка, петля больно врезалась под мышки, таща Молли наверх. Вот и горловина люка – свет – и четыре фигуры в массивной броне, узкие смотровые щели шлемов, казалось, источают страх и ненависть.

Ей сковали руки, надели кандалы и на ноги. Молли не сопротивлялась. Сейчас это не имеет значения, потому что у неё не хватает силы. А когда силы хватит… тогда это тем более не будет иметь значения.

Когда её сковали, из низкой дверцы вынырнула пара затянутых в чёрное фигур, в масках, полностью скрывавших лица. Выправка выдавала военных или, самое меньшее, офицеров Департамента.

– Сюда. – Её грубо толкнули в спину.

Серые бетонные стены, ещё одна дверь, низкая, узкая…