- Что не прихлопнул этих двоих из Хельви'тлар, которые меня сюда закинули, - эльф коротко и криво улыбается. Смотрит на мой стакан с соком. - А мне попить дозволено?
Бедный, точно, из драки же. Наверняка давно мучается.
- Конечно!
Тянусь за вторым стаканом, первый тут же исчезает со стола.
- Ах да, я попробовала и не отравилась, - киваю со смешком.
- Именно, - дроу салютует мне отобранным соком.
Пока духовка делает свое дело, открываю бутылочку белого полусладкого. Гулять так гулять! Общество приятное, еда щас будет шикарная, ночь почти романтическая.
Кстати, насчет... Он что, так и будет у меня за столом в кровавых доспехах? Не-е, не годится. По доброй воле не снимет, естественно. Блокнотик, где ты, родной? Ща-а-ас.
Дроу медленно, как во сне, расстегивает боковые пряжки. На пол с грохотом падает броня. Видимо, не такая уж она легкая. Следом сыплются шипастые наручи. Под всем этим оказывается свободная черная рубашка со шнуровкой на вороте.
- Так, - мрачно вздыхает эльф, когда оцепенение отступает. - То есть, я разденусь и не замечу. Прекрасно! Потом наверное привяжу себя к чему-нибудь... Ну-ну.
- Не, с этим погоди, - хихикаю я. Винцо на голодный желудок - дело такое. - Руки сначала вымой. Вон там.
Он видел, как я пользовалась краном. Повторяет без проблем. Разглядывает мыльную пену на когтях, потом смывает. А подоконник ему, кажись, понравился, потому что возвращается дроу именно туда.
- Вот скажи, ты же вроде официального любовника у вашей матроны, да? - нет, не отстану я от него, хоть и обещала.
- Угу, - он все еще мрачен.
- Общие дети есть?
- Две дочери. Обе уже в Академии. Ильмиара точно станет Высшей жрицей, она способная, - гордо сообщает эльф.
- А... ты матрону хоть немножечко любишь?
- Чего? - вытаращивается на меня дроу.
- Ну, Мать, как ее там...
- Ксан'реену?! Зачем? Причем тут вообще любовь? - он скептически фыркает, секунды три взирает, будто сомневается в моей адекватности.
- Э-э... Было бы проще, разве нет?
- Что именно?
- Ну, того... Быть с ней.
- А, ты про постель! - доходит до него наконец. Клыкастая ухмылочка возвращается на свое законное. - Не понимаю, как это связано. Я даже с тобой могу, если понадобится.
- Вот спасибо!
Чувствую, как начинают гореть уши. Может он, видите ли! Щас как напишу, останешься у меня импотентом!
- Эй, ты что там калякаешь? - дроу соскакивает с подоконника, нависает надо мной, заглядывает в блокнот. Прочесть у него не получится при всем желании, хе-хекс. - Не мог не заметить, всякая ерунда со мной творится, когда... О... Ты случайно не обиделась?
Алые глазищи забавно округляются, оба клыка закусывают нижнюю губу. Что, прелесть моя ушастая, осознал масштаб катастрофы?
- Я не то хотел... В смысле... - он опасливо присаживается на вторую табуретку, старается поймать мой взгляд. - Что со мной будет?
- Попадешь в лапы к особо злостным извращенцам, и тебе все отрежут, - мстительно припечатываю я, - а потом продадут в бордель, где каждую ночь будут...
- Не надо! - он издает такой горестный стон, что обида куда-то улетучивается. Продолжаю делать страшно оскорбленный вид, подливаю себе винишка.
- Чем я могу заслужить прощение? - темная изящная кисть тянется к моей руке. Замирает сантиметрах в пятнадцати. - Хм... И притрагиваться нельзя?
- Ага. Прощение будешь зарабатывать потом и кровью!
- Ну конечно, чуть что, сразу кровью. Все бабы одинаковые, - бурчит он, мученически воздевая очи к потолку. - Ты ж вроде человек!
- И что?
- Должна быть... э... человечнее.
- Глянь ты, слово какое вспомнил. А то хуманс, хуманс.
- Ну хочешь, не буду есть кролика? - надрыв в голосе достоин "Оскара".
Огромные печальные глазищи косят в сторону духовки. От аромата из нее даже я жрать хочу, как будто неделю в тайге без еды пробегала. Разумеется, эльф просек, что я толком и не обиделась. Паясничает, засранец.
- Будешь смотреть, как я ем, и рыдать? - снимаю с крючка прихватки.
Вилки давно на столе, бокалов я тоже на автомате достала два. Интересно, вино этот артист пьет или где?
Духовка обдает жаром. Сырная корочка подрумянилась, как надо, под ней тихонько шкворчит. Пора вынимать, а то пригорит еще. Запах просто сумасшедший, пока до стола донесу, слюной бы не захлебнуться. Эх, Маруся, чаще готовить надо, чаще!
- Боги... Кажется, рыдать я буду по-настоящему, - дроу провожает горшочек взглядом оооооочень голодного котенка.
Моргает. С белых ресниц срывается слеза.
- Ты че, серьезно?! - я чуть не роняю второй горшок.
- Да... - котенок явно из Освенцима, и плакать натренировался там же.
- Ладно-ладно, я ж не зверь какой. Ешь давай, - подвигаю к нему пахнущую елкой от нагрева подставку с горшком.
Дроу прикрывает глаза ладонью и тихо, ехидно ржет. Вытирает крокодильи слезы, хлопает себя по коленке, гогочет уже в голос.
- Чего веселимся? Бордель и работорговцев никто не отменял.
- Пфф, да не ври, - лыбится, сияет клычками, - ты не сможешь обречь меня на подобное. Ты жалостливая.
- Поспорим?
- Нет уж, спасибо. Не знала, что мне на такое горячее смотреть трудно?
- А, жеваный крот! Точно, забыла. У вас же зрение тепловое.
- Ага.
Он цапает мой бокал, принюхивается к вину, потом все-таки берет пустой и наливает себе.
- За что выпьем? - спрашиваю.
- За тебя. Ты самая забавная ху... человеческая девушка из всех, что я встречал!
Сомнительный комплимент. Но, так и быть, придираться не стану.
Молчим, обжигаемся, синхронно дуем на вилки, жуем. Вкусно, блин.
- Все, - счастливый дроу запивает последний кусочек яблочным соком, - теперь я готов зарабатывать твое прощение.
- Я еще не придумала, как именно, - стараюсь улыбнуться не менее ядовито, чем эльф. - Вот ты сказал, что можешь, гм, с кем угодно. А с мужиками у тебя было?
- Только не говори, что сейчас достанешь мне мужика! - дроу аж подскакивает на табуретке.
- Подумаю. Так было?
- Ну, было, - он даже не смущается. - Если Высшая жрица захочет на такое полюбоваться, ты выполнишь. Без единого вопроса. Велит улыбаться и насвистывать в процессе, будешь улыбаться и насвистывать.
- Серьезно?!
Он опять паскудно ржет.
- Про свист - нет. Остальное - правда.
- Жесть.
Сгружаю посуду в раковину, заливаю водой, чтоб не присохло. Неужели у них настолько все сурово? Не хотела бы я родиться мужчиной-дроу. Да и женщиной, откровенно говоря. Им не менее весело. Тысячелетия заговоров, интриг и кровавых ритуалов. Ни минуты спокойного сна. И неотступное дыхание смерти в затылок.
Дагирраен в одно неуловимое движение оказывается у меня за спиной, вплотную к невидимой границе. Подает мне блокнот с ручкой, пристегнутой к пружинке корешка.
- Может, отменишь запрет на прикосновения?
Оборачиваюсь. Забираю блокнот. А дроу высокий. Смотрю ему куда-то в шею, чувствую идущее от него тепло и дыхание совсем рядом.
- Зачем?
- Ты интересная. Обладаешь странной силой. Это привлекает.
Верно. Ты ведь всегда имел дело с женщинами сильными и властными. Но моя власть над тобой совсем иной природы, я не похожа на всех, кого ты знал.
Он ведет рукой по воздуху, будто очерчивает контур моей щеки. Плечо, грудь, талия... Ловлю себя на том, что задерживаю дыхание. Больше всего на свете хочется сказать "можно!"
Ну нет. Нет! Я и без того уже слишком предвзята.
- Тебе пора, - говорю шепотом.
Отцепляю ручку от корешка. Исписанный лист хрустко переворачивается через пружинку.
- Одевайся. Не забудь плащ из комнаты.
- Жаль, - пожимает плечами эльф.
Через три минуты он полностью собран.
- Еще увидимся? - спрашивает с легкой улыбкой.
- Возможно.
- Звучит как твердое "нет", - хмыкает он. - Почему?
- Не люблю гадать наперед, - отмахиваюсь я.
