Женя нехотя кивнул, убирая пробирки в карман. Сделав три глубоких вдоха, натянул противогаз, а, немного освоившись в нем, двинулся к кратеру.

19

Катя шла к лесу, едва перебирая ногами. Сосредоточившись на одной точке, не замечая ни холода, ни ветра, ни дождя, она полностью отключилась от действительности, делая каждый шаг на автомате. Дима плелся чуть позади, такой же безвольный и обессиленный. Ужасно хотелось пить. Горло пересохло, и при каждой попытке заговорить его пронзали сотни острых иголок. Время от времени парень подставлял под дождь язык, но этого было недостаточно.

Перед глазами стоял родной дом. Теплые пуховые одеяла, горячий, только что сваренный кофе, тарелка густого борща и пушистый кот, трущийся об ноги.

- Так и знал, что поездка ничем хорошим не закончится,- сетовал Краснов, изо всех сил стараясь поспевать за подругой.

Савицкая хмыкнула, не удосужившись даже повернуться. Разговаривать ей хотелось в последнюю очередь. Эти два дня (а, в особенности, сегодняшнее утро) полностью выбили ее из колеи. Мысленно Катя уже послала практику ко всем чертям. А вместе с ней и декана. На данный момент Штелль пугал ее не больше, чем беспородная шавка, привязанная к столбу на соседней улице.

Она не знала, что скажет в лагере по возвращении, не представляла, как вести себя с полицейскими, когда придет время давать показания о смерти Игоря Степановича. В том, что преподаватель мертв, сомнений не оставалось. Они все сошли с ума в этой проклятой деревне, и каждый виноват по-своему. Не стоило оставаться в ней на ночлег, какой бы в том не было нужды.

Гул в голове нарастал. Тело сопротивлялось. Для эффективной работы организма требовалось огромное количество энергии, которой попросту не осталось.

- Ты слышала?- Встревоженно спросил Краснов, вглядываясь в деревья.

Катя отрицательно покачала головой, ни на секунду не сбавляя темп. Ей стало безразлично все, что творилось вокруг. Самое ужасное уже случилось, остальное не имеет значения. Они вернулись в реальный мир, суровый, но рациональный. Мир, в котором люди не появляются перед тобой из ниоткуда, в котором ревность к мертвецу выглядит глупой и несуразной. Мир, в котором твой преподаватель не идет топиться на болото, и в котором из леса не доносятся... выстрелы?

Выстрелы!

- Дима, ты тоже это слышишь?- Катя замерла, полностью обратившись в слух.

- Да,- прошептал Краснов.

- Это выстрелы? Настоящие?

- Похоже на автоматную очередь.

- Но, кто?..

- Кажется, это безумие еще не закончилось.

- Не может быть. Деревня исчезла. Что бы там ни было, оно ушло...

- Замолчи,- чуть слышно проговорил Дима.- Нужно валить отсюда. Мы идем прямо к ним.

- Эта дорога в лагерь,- Савицкая указала рукой на лес. Страх окутывал с новой силой, заполняя сознание. Едва она раскрыла рот, желая что-то добавить, как послышался протяжный хруст дерева, а спустя некоторое время звук его удара о землю.

- Они близко,- запаниковал Дима.- Бежим скорее.

- Куда?- Катя озиралась по сторонам, как загнанный зверь, выискивая путь к бегству.- И кто "они"?

- Ты че, в натуре не въезжаешь?- Парень не находил себе места. Времени для объяснений не оставалось, но иными методами расшевелить Савицкую было невозможно.- Фашисты.

Катя нервно хихикнула, но не сдвинулась ни на шаг.

- Это иллюзия. Они нереальны. Они не смогут причинить нам вреда.

Но было поздно. Услышав раскатистый рокот дизельного двигателя, Дима не смог удержать себя в руках. Споткнувшись, он повалился на траву, судорожно дергая ногами. Рюкзак сковывал движения, мешал перевернуться на живот... и Дима пополз, дико крича, цепляясь пальцами за стебли сорняков.

Сумев, наконец, подняться на ноги, он рванул прочь от деревьев, размахивая руками, поскальзываясь, но каким-то чудом умудряясь удерживать равновесие. Савицкая бросилась следом. Она кричала ему вслед, умоляла остановиться, но ее голос тонул в выстрелах и реве десятка моторов.

- Куда ты бежишь?- Катя не оставляла попыток докричаться до Димы, но он никак не реагировал.- Стой.

- Беги, беги,- единственное, что доносилось до ушей Савицкой, да и эти слова давались парню с превеликим трудом.

Послышался громкий хлопок, но ни огня, ни дыма за ним не последовало. Боковым зрением девушка различала ставшие знакомыми пейзажи покосившихся домов и заборов, темными резкими линиями выраставших на границе периферийного и прямого взгляда. Обернувшись, ничего такого, конечно же, она не видела. Все это обман, остаточный эффект галлюцинаций. Отходняки, как выразился бы ее сосед.

Они бежали, сжимаясь от каждого выстрела. Рокот становился громче, пули свистели в считанных метрах, подбираясь все ближе.

Из подсознания всплывали слова, услышанные некогда от бабы Вари, но за нарастающей какофонией стрельбы и звуков падающих деревьев их не удавалось соединить в цельное предложение. И именно сейчас эти слова казались наиболее важными.

Паника нарастала, как лавина, сорвавшаяся с пика крутого холма. Желание упасть ничком и затаиться отступало при виде Краснова, бегущего, куда глаза глядят.

- Да стой ты,- на последнем издыхании крикнула Катя. Не сбавляя темп, она обернулась, желая убедиться, что за ними не ведется погоня, а в следующий миг замерла, уставившись непонимающим взглядом перед собой.

Краснов исчез. Только что он бежал в нескольких метрах, пытаясь на ходу стащить со спины рюкзак, но стоило отвернуться, и его не стало.

Девушка осторожно двинулась вперед. Отступившая, было, дрожь вернулась, желудок свело судорогой. По правую руку вырастал призрачный забор, мгновенно исчезавший, стоило повернуть к нему голову.

- Дима-а-а,- крикнула Савицкая, сложив ладони рупором.

Парень не отзывался.

Кроме как в траве прятаться здесь негде. Если только не...

Катя на мгновение остановилась, внимательно вглядываясь под ноги. Примятая трава и стелющиеся по земле вьюны мешали обзору. Не видя иного выхода, она двинулась дальше, как по тонкому льду, не отрывая подошв от земли. И вскоре наткнулась на то, что так опасалась увидеть. Зияющая черная дыра с обвалившимися от времени краями, прикрытая порослью. Когда-то над ней возвышался деревянный короб и крыша, но все это давно сгнило, обратившись в прах.

Колодец, вырытый Игнатом, превратился в ловушку. Долгое время эта разверстая пасть поджидала жертву, молчаливо отсчитывая десятилетия, неустанно встречая рассветы и закаты.

Савицкая легла на землю на самом краю колодца. Все это время она выкрикивала имя друга, не прерываясь ни на секунду. Заглянув внутрь, девушка уткнулась в непроглядную тьму.

- Дима-а-а!

В ответ доносилось лишь эхо: безжизненное, пропитанное горечью и отчаянием. А со всех сторон доносились выстрелы и взрывы. Периферийным зрением Катя продолжала видеть деревню; как разлетались в щепки дома и сараи, как штакетник под действием ударной волны, точно арбалетные стрелы, со свистом разлетался по разным сторонам.

- Пожалуйста, ответь,- слезы текли сами собой, беззвучно капая на дно колодца.

Люди вокруг вопили, срывая глотки. Предсмертные крики - их не спутать ни с чем иным - обрывались резко, и от этого ужасали еще сильнее.

- Краснов, вылезай.- У Савицкой начиналась истерика. Она молотила по земле кулаками, хлопала по бетонному кольцу, изошедшему трещинами, того и гляди, готовая сорваться вниз.

Вспомнив о фонарике на телефоне, сунула руку в карман, достала мобильник. Насквозь промокший аппарат не включался, и, после нескольких неудачных попыток, Катя со злостью бросила его вниз. Плеска не последовало.

- Дима-а,- голос полностью сел, из горла вырывались надорванные хрипы и кашель.

Поблизости что-то горело. Отсветы пожара и запах гари распространялись по воздуху, переносясь из одной части деревни в другую. Автоматы продолжали стрекотать, за женскими воплями слышался мужской смех, то ближе, то дальше. Стальной скрежет (должно быть производимый поворотом несмазанных башен) пробирал до самого сердца.