– Уже становится жарко. – Роман уложил арматуру и развел в тазу раствор. – Народу будет тьма, а место самое что ни на есть бойкое.

Сима знает, что он прав: скоро к реке потянутся горожане – спасаться от жары, они пойдут толпами через полосу деревьев и кустарника, пробираясь к пляжу, и сохранить в целости могилку Сэмми без памятника будет сложно. Сима садится на песок и думает о том, что теперь ее жизнь стала не то чтобы пустой, но вроде как бессмысленной. Все эти годы она заботилась о Сэмми, любила его, а теперь ничего не осталось.

– Я обычно рано встаю, но по воскресеньям люблю поспать подольше. – Она смотрит на памятник и хмурится. – А Сэмми-то привык к ранней утренней глажке. А тут я дрыхну, понимаете, забыв о том, как он прекрасен и вообще зачем я у него в доме живу. И он хватал меня зубами за мочку уха и тихонько тянул. Но его просто нужно было погладить, и он понимал, что я его по-прежнему люблю и меня все-таки стоит держать в доме, и тогда он, успокоившись, укладывался спать дальше и уже спал столько, сколько и я.

– Это самая длинная фраза, которую я от тебя слышала с того момента, как мы познакомились. – Таня улыбнулась. – Ничего, Сима, как-то все образуется.

– Да, коты гораздо удобнее собак – с собакой надо гулять и кормить по часам, потому что собаке, если насыпать много еды, она за раз сожрет и сдохнет от обжорства. А коту можно насыпать гору корма, он встанет, съест немного, ровно столько, сколько ему требуется, потом сходит на лоток, зароет содеянное – и дальше ловит дзэн. – Роман взял памятник и насадил на арматуру. – Все, теперь подождем, пока застынет бетон, чтоб не принесло никого, понимаете? А то испортят мне всю работу.

Он сел на песок рядом с Симой и закрыл глаза. Только сейчас Сима заметила, какой у парня усталый вид, и ей стало стыдно: потащила человека под вечер, не спросив, может ли он поехать с ними, не голоден ли, и вообще!

– Я… знаете, я вам очень благодарна. И памятник чудесный. Вы не думайте, что это блажь, просто…

– Да понимаю я все. – Роман толкнул Симу плечом. – Я же на кладбище работаю, всякого навидался. Смерть – она и есть смерть, горе для оставшихся, хоть кто умрет, всегда есть кто-то, кто плачет по умершему. И я вам так скажу, девки: поистине никчемной должна быть жизнь, если не найдется никого, кто оплачет смерть. Так что, судя по тому, как ты убиваешься, кот этот был достойной личностью и прожил хорошую кошачью жизнь.

– А мышей как ловил на даче! А умный какой был! – Сима должна рассказать, объяснить! – Я когда его увидела – это, знаете, была любовь с первого взгляда! Вот так глянула – и пропала, мое сердце упало к его лапам, да там и осталось. Столько лет мы были вместе, столько всего пережили – и на тебе!

– Нужно мыслить позитивно. – Таня пытается разрядить обстановку. – Позитивное мышление и оптимизм притягивают хорошее. Эгрегор так работает.

Роман хмуро взглянул на нее.

– Знаешь, мне как начинают говорить насчет оптимизма, вспоминается сразу заправка на трассе и семейка такая: кушают, смеются, новый внедорожник на стоянке, а мадам по телефону о позитивном мышлении, и тут тебе сразу и эгрегор, и вообще вся эта долбаная хрень с тренингов, и сама девушка такая очень яркая, при муже и детях – лечит неудачливую подругу. Я жрал и любовался ими. Думал: есть же счастливые люди! И эгрегор им помогает, поди ж ты. Они поели и уехали, а я остался на еще один стейк, кофе и покурить… Километров через шестьдесят – разорванный отбойник, фура на боку и внедорожник, выброшенный метров на двадцать в кювет, – видно, фура споткнулась о разграничительный отбойник, уронила мешок на встречку, он лег от тягача к обочине наискось, и внедорожник по касательной был направлен в правый отбойник и через него – в кювет. Вот. Как слышу слово оптимизм, эгрегор, мышление, моделирование, карта успеха – сразу перед глазами это: бесформенные тела, еще чем-то там за что-то там как-то в своей кашке цепляющиеся, но окружающим уже все ясно, и «Скорая» будет только минут через тридцать, глядя на карту. Потому не надо мне этих материй за оптимизм, пессимизм, фигня это все. Мы можем только предположить, а уж Господь решит, как все у каждого из нас будет.

Они снова замолчали.

За кустами плещется река, в кронах деревьев шумит ветер, теплый песок налип на обувь, руки и одежда тоже в песке, но это не важно, потому что жизнь стала другой, и в этой жизни больше нет Сэмми, зато есть Таня. Вот так внезапно появилась, и Сима пока не знает, что ей с этим делать, потому что ладно бы только Таня, но она каким-то непостижимым образом оказалась прямо в центре большой дружной семьи, а это уж и вовсе непонятно.

Иногда Сима вспоминала мать.

Она прокручивала в голове свое подготовленное бегство – как прятала деньги на своем чердаке, прятала от отчима, конечно. Как планировала все до мелочей, как укрепляла переноску Сэмми, чтобы в самый нужный момент, не дай бог, не оторвалась, например, ручка. Как по одной перетаскивала на вокзал свои вещи в дорожную сумку на колесиках – дорогую, очень практичную и удобную, которую купила тайком, безжалостно истратив крупную сумму, потому что от этих колесиков зависел успех путешествия. И сумка, которую она прямо из магазина отнесла в камеру хранения, свою службу сослужила исправно, не дав Симе выбиться из сил. Хотя у нее было немного вещей, забрать их все она не могла, но и оставить, например, зимние сапоги и куртку тоже было невозможно, потому что – кто знает, как сложится, а потому самое необходимое разрослось до туго набитой большой сумки на колесиках, которую Сима не смогла бы поднять ни при каких стараниях.

Но никто не заметил, что вещей в ее комнате стало подозрительно мало.

И Симе до сих пор интересно, когда же мать обнаружила ее отсутствие? И что она при этом говорила, бросилась ли в полицию или искать по знакомым? Но Сима понимала, что вряд ли мать искала ее, и это подспудное понимание наполняло ее горечью. Почему бессмысленный, вечно молчащий и гадящий под себя мальчишка был матери дороже ее, Симы? Что с ней не так?

И ей хотелось знать, как сейчас живет мать. Может, родила себе другого ребенка и забыла обо всем? Впрочем, о Симе она и без того редко вспоминала.

– Отвезите-ка меня, где взяли. – Роман потрогал пальцем бетонную стяжку вокруг камня. – Хорошо схватилось, вот что значит – тепло.

Сима кивнула и поднялась. Конечно, парня надо отвезти обратно.

Глаза Сэмми смотрят на нее со знакомым высокомерным выражением – как мастеру удалось передать это, непонятно, да только на памятнике изображен именно Сэмми, и никто другой. И то, что ей придется вернуться в квартиру, где его больше нет, тоже не добавляет радости.

– Конечно, едем.

Она придет сюда завтра – одна, без этих людей, случайно появившихся в ее жизни.

У Симы не было близких друзей или закадычных подруг. Она со всеми была приветлива, но потребности в чем-то большем никогда не испытывала. У нее была цель – одна, потом другая, и Сима просто достигала поставленной цели, так или иначе, чтобы тут же поставить себе другую.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.