– Сладу с ними нет, носятся целыми днями! – Циноти подтолкнула Симу в сторону столовой. – Садись, поешь.

Та же самая женщина, что вчера подавала ужин, поставила перед Симой тарелку с картошкой, тут же возникло блюдо с кусками жареного мяса и блюдо с овощами. Сима вдруг почувствовала, что страшно проголодалась.

– Давай ешь, сама говорила, что тебе пора уезжать. – Циноти вздохнула. – А мне пора учиться, скоро экзамены.

Сима тоже вздохнула – конечно, ей пора уезжать.

– А где ваш кот?

– Кот? – Циноти удивленно подняла брови. – Нет кота, есть кошка, ты ее вчера видела. Но она со вчерашнего дня не встает, я же тебе говорила.

Сима отлично помнит, как накануне кот прыгнул к ней в постель. Или кошка. Как это – не встает, если она… Нет, не видела и не дотянулась погладить, но ощущала! И мяуканье утром…

– Приезжай завтра, все будут рады. – Циноти разливает чай. – А одежду твою я высушу и в шкаф положу, чтобы была в запасе.

– Ничего не понимаю…

– Или мы тебе в родственники не годимся?

– Я больше думаю, что это я вам не очень гожусь. – Сима вздохнула. – Я не из тех, кто подчиняется или что-то такое там еще.

– Ну, я и сама не из тех. – Циноти улыбнулась. – Погоди, скажу Тане, что ты едешь.

Конечно, надо уезжать. Сима понимает, что в этом доме ее не просто так приняли и посчитали за свою, чего-то она не поняла и не знает, и надо бы спросить, чтобы ненароком не попасть в неловкую ситуацию и не обидеть хозяев, но сейчас нужно по делам. И домой нужно тоже.

Вот только со вчерашнего дня каким-то непостижимым образом прошло сто лет.

– Я просто хотела, чтобы ты мне прочитала его письмо.

Таня смущенно смотрит на Симу. Конечно, она вспомнила, зачем вообще ей была нужна Сима.

– А почему ты не забьешь его в онлайн-переводчик?

– Я пыталась, но получается какая-то белиберда. – Таня откашлялась. – И я думала, что ты, может быть, немного подучишь меня языку.

Сима покачала головой – как раз переводами писем она занимается в брачном агентстве. Ничего нового, перевести письмо она сможет, а вот обучить языку – это не так просто.

Они сидят на стерильной кухне Симы и пьют сок. Таня привезла с собой домашнего печенья, и они, чтобы сгладить неловкость, пьют сок с печеньем и пытаются болтать. Но разговор не клеится, потому что одно дело – большой дом, полный шумных детей, непривычных запахов и людей, связанных родством и какими-то совершенно отличными от привычных традициями, и совсем другое – оказаться наедине в пустой квартире и пытаться знакомиться заново.

– Как там ваша кошка?

– Ничего, выздоравливает. – Таня оживилась. – Уже сегодня с утра вышла поесть. Котят мы кормим пока сами, приспособились уже. Это ее первые котята, понимаешь? Ну, может, молоко у нее и не появится, так что ж, умирать им? Но мы боялись, что Тара умрет. Это мамина кошка, мама ее очень любит, и есть за что, это самая милая на свете кошка, вот честное слово. А как старуха, больше не приходит?

Когда Сима вчера попала домой, подъезд встретил ее тишиной. Никакого шарканья за дверью, никакой возни, словно старухи и вовсе нет. Сима надеялась, что больше старая дура не станет беспокоить ее – все-таки пребывание в обезьяннике должно было отрезвить ее. Ну, разве что бабка окончательно тронулась, тогда, конечно, она примется за старое очень скоро, сумасшедших полиция не пугает.

Но пришло утро, а старуха не появилась, и Симу это очень радует. Значит, права соседка с третьего этажа, все у бабки с головой в порядке, раз она поняла, что ее поведение чревато.

– Нет, не приходила, – Сима покачала головой. – Я так и не поняла, зачем она все это проделывала.

– Да тут и понимать нечего. – Таня отхлебнула сока. – Есть такие люди, знаешь, которые бросаются, например, под автомобили, а потом требуют компенсацию. Аферисты такие, да. А есть те, кто доводит людей до предела, и когда им навешают плюх и надают лещей, снимают побои и идут в суд, в полицию – от таких откупаются потом. Бизнес такой, понимаешь? Вот и твоя старуха из той же оперы прыгунов под машины. Ну, суди сама: что такое пара лещей по сравнению с солидным приварком к пенсии, да она их стерпит и не поморщится, а потом сама себе синяков насажает и бежит снимать побои, полицию вызывает, и прочее.

– Думаешь, она из таких?

– Ну, или второй вариант – она просто выжила из ума, и вот это для тебя намного хуже, потому что это значит, что ей плевать на наказание, она очень скоро вернется, и все с той же песней.

– Но пока не вернулась.

– Значит, просто аферистка. – Таня вздохнула. – Я за последний месяц всякого навидалась…

– Так зачем ты там работаешь?

– Я на практике, перед дипломом. – Таня состроила гримасу. – Потом буду следователем, но на практике меня запихнули на телефон, настоящий шовинизм! Вот месяц пройдет, защищу диплом и вернусь туда уже следователем.

– Тоже вариант… – Сима прислушалась к тишине. – Квартира пустая стала…

– Понимаю. – Таня посмотрела сочувственно. – Сима, так ты как, научишь меня датскому?

– Научу, но это не самый простой язык. – Сима покачала головой. – Может, твой принц по-английски говорит? Английскому я тебя скорее обучу.

– Я в школе и в институте учила французский, так что мне как английский, так и датский – никак. А он датчанин…

– Где ты его только подцепила?

– Он же не триппер, чтоб его подцепить. – Таня хихикнула. – В скайпе есть игра – набираешь наугад, появляется лицо – ну, говорите, сколько можете, или переключаетесь. И вот я набираю, а там Ларс. И мы пялимся друг на друга и улыбаемся, и я уже хочу переключиться, а он машет руками – нет, нет, а я и сама не хочу, но вроде как неприлично. И я осталась, но разговор глухого с немым: ни он меня не понимает, ни я его. Я адрес своей электронной почты написала, а наутро он письмо прислал, а я… Он такой, знаешь, просто мечта! И я сразу поняла, что это мой человек, вот мой, и все! И, главное, его не смутило, что я такая… ну, толстая, и прочее. Мы сидели и пялились друг на друга, а потом он что-то сказал, а я не понимаю, и он тычет себя пальцем в грудь и говорит – Ларс. Его зовут Ларс. Так вот и познакомились. Мы и вчера с ним связывались по скайпу, но толку, если языковой барьер…

– И тебе некого было попросить перевести?

– С датского?!

– Ну, да… – Сима понимающе кивнула. – Это не очень распространенный язык у нас.

– Именно! – энергично подтвердила Таня. – А сказать кому-то… Ну, кому? На работе будут ржать, не поймут, а дома… Отец если узнает, то будет мне такое небо в алмазах, что мало не покажется. Отец у меня строгий.

– Понятно.

– Так научишь?

– Куда же я денусь? – Сима развела руками. – А если сложится? Уедешь?

– Уеду. – Таня нахмурилась. – Конечно, скучать буду, но если сложится… Я же не могу выйти за цыгана и не хочу, собственно.

– Почему не можешь?

– Потому что ни одна цыганская семья не примет меня как невестку. – Таня поморщилась. – Цыгане – очень закрытое сообщество, очень консервативное в определенном смысле, и чужаков к себе, как правило, не пускают.

– Я бы так не сказала.

– Сима, ты пойми, наша семья очень необычная, – возразила Таня. – Отец и братья держат станцию техобслуживания, работают. Моя старшая сестра Злата живет в Торинске, они с мужем сейчас дом строят: Филипп и Дорош, старшие братья, поехали помогать – на кого и положиться, как не на родню? Злата выучилась на бухгалтера, и муж у нее не цыган, что вообще в нашей среде не приветствуется, и его семья до сих пор не общается ни со Златой, ни с ее мужем – не хотели, чтоб женился на цыганке. А вот наша Агнесса, правда, вышла замуж рано, да только не по цыганским меркам рано, а по вашим. Сразу после школы, и учиться дальше не захотела, чем очень расстроила отца. Я оканчиваю юридический. После школы сначала тоже учиться не хотела, пошла на курсы парикмахеров, пыталась даже в салоне работать, ну и приходили ко мне студентки, частенько приходили – сидят, что-то такое обсуждают, как вроде меня и нет, и как-то раз я подумала, что не глупей других, и пошла учиться. А Циноти времени терять не собирается, поступит в медицинский. Она очень умная у нас и очень целеустремленная, она своего добьется, я уверена. Но для цыган такое нетипично, понимаешь? А потому по нашей семье судить нельзя, мы скорее исключение из правила. И ни одна цыганская семья добровольно не примет невестку не цыганку, разве что сын настоит, но жить в одном доме с родственниками они не будут уже. Да и я, признаться, не горю желанием быть приложением к мужу, рожать и готовить. Моих невесток ты видела, настоящие клуши. Братья женились традиционно, хотя сами получили образование, но жен себе нашли из цыганок.