Вот только после того как однажды он поймал меня за этим занятием, пригрозил примерно наказать за повторение, я предпочла в дальнейшем воздерживаться от подобных вольностей. Нет, я, конечно, не всю дорогу прошла пешком, мне удавалось ещё прокатиться на задке фургона, но лишь с разрешения Спьюсиппуса, которое он предоставлял в ответ на мои просьбы. Однако надо признать, что был обычно он был весьма снисходителен ко мне в этом вопросе. Выглядело это так, словно он не хотел, чтобы я была измучена и истощена. Почти, как если бы он хотел сохранить меня свежей к моменту нашего прибытия куда-то.

Я отжала воду из ещё одной прополосканной туники и отложила её позади себя, на каменную поверхность.

День выдался жарким, и я, вытирая рукой пот с головы, почувствовала короткую мягкую щётку отрастающих волос. Как и обещал Спьюсиппус, он на первое же утро после моего пленения, остриг меня.

- Тактантиус, - вздохнула Тина, - беспощаден со мной. В своих цепях он заставляет меня дёргаться и кричать от удовольствия.

- Это здорово, - признала я.

- А твой хозяин вынуждает Тебя чувствовать рабский огонь в животе? – поинтересовалась она.

- Он делает со мной всё, что ему нравится, - ответила я. - Он -Господин. Я - рабыня.

Честно говоря, я даже не представляла, каков он этот рабский огонь. Исходя из слышанного до сих пор, я предполагала, что это было нечто вроде некой особенно беспомощной формы оргазма.

Я склонилась над поверхностью небольшой лужицы, в стоячей воде которой, я могла разглядеть отражение своего лица. Я, снова потрогав голову, ощутила короткий ёжик отрастающих волос. Он остриг меня совсем коротко, оставив не больше четверти дюйма. За прошедшие со времени стрижки дни, мои волосы если и отросли, то этого пока заметно не было. Интересно, я он мне разрешит отрастить волосы, или же будет подстригать их снова каждые несколько месяцев, добавляя ещё немного к своим запасам, или делая это просто из чувства мести. А может, держа меня обритой почти наголо, он стремится сохранить моё инкогнито. В любом случае решение этого вопроса было лишь в его компетенции. Я для него была, не более чем его рабыней.

Я задавала себе вопрос, не отсутствие ли у меня волос, в результате его стрижки, сделали меня менее привлекательной для Спьюсиппуса, не поэтому ли он больше ни разу не щелкнул пальцами и не скомандовал мне приступить к его обслуживанию на мехах.

- Скажи мне Тина, я действительно так уродлива? – спросила я.

- Нет, - удивилась та.

- Но мои волосы? – воскликнула я.

- Отрастут снова, - отмахнулась Тина.

- Ты думаешь, что какой-нибудь мужчина смог бы захотеть меня, в таком виде?

- Конечно, Ты бы видела, как извозчики поедают глазами твою задницу? – прыснула она от смеха.

- Нет! – поражённо пролепетала я.

- У Тебя весьма симпатичная задница, - заметила она.

- Спасибо, - только и смогла выговорить я.

- Да и в целом Ты очень привлекательна, - сообщила мне Тина. - У Тебя соблазнительная фигурка, и хотя с ростом немного подкачала, зато черты лица просто восхитительные. Не бойся. Любой мужик будет рад сгрести Тебя в охапку и подмять под себя. Ты просто лакомый кусочек сладкого рабского мяса. Этакий вкусный десерт.

- Спасибо, - буркнула я.

Насколько же я была шокирована услышав подобные эпитеты в свой адрес! Никогда прежде я не слышала, чтобы говоря обо мне, использовали столь красочные и непритязательные термины, впрочем, часто прилагаемые к рабыням. Безусловно, она понятия не имела, что я не рабыня. Ну, надо же - вкусный десерт! Интересно, а была ли я на самом деле вкусным десертом. Возможно, подумалось мне. То, что я маленькая и соблазнительная, мне и без неё было известно, как и то, что мужчине ничего не стоит схватить меня на руки, и тащить, куда ему вздумается, или если ему захочется, то и подмять под себя, и делать со мной всё что угодно. Возможно, для мужчин маленькая, беспомощная, и желанная, я действительно представляла собой что-то вроде вкусного десерта. Подумав о себе, в подобных терминах, я, неожиданно для самой себя, почувствовала слабость, уязвимость и возбуждение.

- Похоже, Твой господин не удовлетворяет Тебя, не так ли? - спросила Тина.

- Нет, - вздохнула я.

- Ты чем-то вызвала его недовольство? – уточнила она.

- Я сама не знаю.

- А Ты его умоляла?

- Да, - опять тяжело вздохнула я, конечно, не уточняя, что мои мольбы о его прикосновении заключались в облизывании ног. - Но он отверг меня.

- Интересно, - протянула Тина. – Неужели Ты столь неопытна и инертна, как, например, свободная женщина, что Тобой даже не хотят обладать?

- Я так не думаю, - ответила я.

- Тогда я ничего не понимаю, - сказала она. – Конечно же, ему хотелось бы, чтобы в Тебе было больше рабских качеств.

- Всё может быть, - сказала я, вспомнив его слова, сказанные мне за вчерашним ужином: «Помни, что Ты - Татрикс Корцируса, а не рабыня».

- Что? – решила уточнить женщина.

- Мне кажется, что может хотеть держать меня больше как свободную женщины, - призналась я.

- Почему бы ему хотеть этого? – удивилась она. - Это было бы просто глупо, учитывая, что Ты - рабыня.

- Но он не заклеймил меня, и не надел ошейник, - напомнила я.

Раньше, то, что он не сделал этих столь обычных здесь вещей, как мне казалось, просто было связано с его желанием отомстить мне ещё жёстче и продолжать позорить и оскорблять, заставляя меня служить в качестве рабыни, несмотря на то, что фактически я оставалась свободной. Но теперь, я с испугом осознала, что, возможно, у этих упущений могли быть и более сложные побуждения.

- Если он не хочет Тебя, тогда почему просто не продаст? – спросила Тина.

- Может он и хочет меня, - прошептала я, - по крайней мере, иногда.

- Мне он не показался горящим желанием поскорее расстаться с Тобой, -заметила моя собеседница. – Иначе зачем бы ему заковывать твои лодыжки в кандалы.

- Это точно, - признала я, подумав, что меры безопасности, применяемые ко мне, действительно казались несколько необычными.

В течение всего дня мои запястья обычно были скованы цепью, а зачастую ещё и к фургону. Вечером, в местах стоянок, как и в настоящее время на лодыжках у меня были ножные кандалы. Ночью, Спьюсиппус забирал мою тунику, и запирал меня в ящик, служивший мне конурой.

- Он сдает твоё тело в аренду? - поинтересовалась Тина. - Иногда мужчина-рабовладелец может получить подобное предложение относительно его собственности.

- Нет, - прошептала я.

- Тогда, всё становится столь странным, что я совсем запуталась, -призналась Тина.

- Да, - поддержала я её.

Внезапно я испугалась. Спьюсиппус совершенно очевидно полагал, что я могу быть рабыней. И при этом казался заинтересованным в том, чтобы не позволить мне погрузиться в мое рабство слишком глубоко. Но, почему нет? Большинство мужчин, само собой гореан, не вмешиваются в естественный рост, продвижение и развитие женщин в их неволе. По крайней мере, большинство мужчин, разрешает им заниматься этим самосовершенствованием. Некоторые из них даже, конечно, в пределах определенных дисциплинарных рамок, разрешают им развиваться в значительной степени в их собственном темпе, постепенно приходя к пониманию, неоспоримости того факта, что они, любящие и покорные, внутренне всегда были рабынями.

Конечно, я не была рабыней! Но, если бы оказалось именно так, то почему Спьюсиппус действовал таким странным образом? Я сильно сомневалась, что он отказал мне в ошейнике просто назло мне. Скорее, я бы предположила, что более вероятен вариант, при котором, желая натешить свою жажду мести, он надел бы его на меня, а затем заставил бы меня сожалеть, что я носила это. Даже, если я не была прирождённой рабыней, разве теперь не самое подходящее время, чтобы закрыть на моём горле свой ошейник? В результате, я, свободная женщина, вынуждена к моему унижению и позору, служить ему, как самая презренная рабыня.