А дальше мне пришлось слушать, как эти двое мужчин, по очереди, один за другим, в узком проходе между ящиками, зверски использовали её, и это неистовое использование просто ошеломило меня психологически. Как же беспомощны и унижены рабыни! Украдкой потрогав себя, я, к своему ужасу, обнаружила, что моё лоно тоже увлажнилось. От отчаяния и возбуждения я стиснула зубы так, что казалось, ещё немного и они раскрошатся от напряжения. Мне стало страшно от мысли, что сейчас они смогли бы обнаружить меня по моему запаху. Я дрожала, съёжившись в комок за ящиками, и мечтала, чтобы всё это поскорей закончилось. Я попыталась отгородиться от своих ощущений, но это у меня получалось плохо, и сидя в своём укрытии, я всё равно чувствовала себя так, как если бы они, именно меня, а не ту бедную рабыню, подвергали тем унижающим достоинство действиям. И всё же, конечно, к своему позору, я почувствовала ещё и острое разочарование. Я вдруг обнаружила, что завидую ей.

Мне отчаянно хотелось узнать, каково это, оказаться в руках этих животных, в качестве раболепствующего источника их удовольствий, и безальтернативно, но восторженно отдаваться им. Но столь же отчаянно я гнала от себя такие мысли. Конечно, у меня не должно даже возникать таких мыслей, ибо они подходили только для рабыни.

Я с ужасом и отчаяньем подняла голову вверх. Небо уже посерело. Через несколько минут, клетку опустят, и моё отсутствие перестанет быть секретом.

И у меня не было ни малейших сомнений, что тогда весь лагерь и его окрестности будет подвергнут тщательнейшему прочёсыванию. Они обыщут каждый дюйм, и спрятаться от этого мне просто негде. У меня не оставалось никаких шансов на спасение!

- Встать на ноги, Тула, - скомандовал первый из мужчин.

- Тула хорошо Вас ублажила, не нет ли? – жалобно спросила девушка, но ответом ей, насколько я расслышала, стали щелчки закрывающихся рабских наручников.

- Одёрни ей тунику, - велел первый мужчина своему напарнику.

- Готово, - отозвался второй.

- Когда мы позвали Тебя и приказали остановиться, Тула, - начал первый, - Ты побежала. Ты прежде когда-нибудь сбегала?

- Я никогда не убегала, в самом деле! - воскликнула девушка. - Я только хотела, чтобы Вы поймали меня.

- Мне, что повторить вопрос? – удивлённо спросил первый мужчина.

- Нет, Господин, - торопливо отозвалась Тула. - Я никогда прежде не убегала!

- Значит, Тебе повезло, - заметил мужчина.

Сидя между ящиками, я задрожала от страха, представив, что ждёт бедную девчонку. За первую попытку побега рабыню, обычно, только избивают. Множество девушек, впервые оказавшись в ошейнике, ещё не понимают, что спасение для них практически невозможно, и как легко и непринуждённо, они могут быть найдены и пойманы. Практическая невозможность побега - результат многих факторов. Возможно, один из самых важных среди них - это природа самого гореанского общества, в котором трудно установить ложную одинаковость. Другими факторами, о которых стоило бы упомянуть, являются поддержка в обществе института рабства, и как следствие отсутствие места куда можно было бы убежать, а так же жестокость и непреклонность с которыми беглые рабы обычно разыскиваются. Другие немаловажные факторы это - отличительная одежда рабов, ошейник на шее и тот факт, что на теле выжжено клеймо. Лучшее, на что могут надеяться беглецы, это попасть во власть нового рабовладельца. Обычным наказанием за вторую попытку побега для девушки будет подрезание подколенных сухожилий. Это действительно полностью останавливает рабов, поскольку всё что они ещё могут сделать после этого, это подтягиваться на руках. Но даже такие рабы иногда используются для извлечения прибыли, в качестве нищих их развозят по городу фургоном утром, чтобы затем снова собрать вечером.

- Вы же, не будете бить меня, не так ли? - подлизывалась рабыня

- Нет, - пообещал первый мужчина.

- Спасибо, Господин! - обрадовалась девушка.

- Однако на Тебе висит украденное печенье, ложь мне об этом, и попытка убежать, - безжалостно остудил ей радость первый.

- Но Вы же сказали, что не будете бить меня! - воскликнула девушка.

- Мы и не собираемся, - усмехнулся мужчина. – А вот Эфиальтес вполне.

- Не говорите ему, прошу Вас! – испуганно закричала она.

- Ты, что, действительно думаешь, что можешь сделать то, что сделала и остаться безнаказанной, Ты, рабыня? - спросил мужчина.

- Нет, Господин, - из-за ящиков послышался плач девушки.

- Мы тут обнаружили, что Ты любишь сладенькое, - засмеялся в ответ на её рыдания мужчина.

- Вот пусть Эфиальтес и проверит, как у Тебя с любовью к коже, -смеясь, добавил второй насильник.

- Пожалейте меня, Господин, - сквозь рыданья проговорила она. - Я – всего лишь беспомощная, закованная рабыня!

- Поворачивайся, Тула, - приказал мужчина. - Ты идёшь назад к твоему господину.

Едва услышав их удаляющиеся шаги, я выглянула из-за угла своего укрытия. Я увидела, как двое крупных мужчин, подталкивая в спину, повели миниатюрную, фигуристую, рабыню, руки, которой были скованы рабскими наручниками за спиной. Это была брюнетка, в красной чрезвычайно короткой тунике.

Решив, что это последний шанс выбраться из этого лабиринта, я последовала за мужчинами, стараясь держаться максимально далеко от них. Лишь однажды мне пришлось спрятаться, когда они остановились, чтобы погасить фонарь.

Так, следуя за ними, я добралась до выхода из складской зоны. Дальше наши пути расходились. Они вывели меня из лабиринта на другую сторону, и я увидела перед собой множество повозок, телег и фургонов. Здесь пахло тарларионами и соломой. Я бросилась туда, стремясь как можно скорее миновать эту область.

Внезапно я испуганно остановилась. Громкий крик тарна привёл меня в паническое состояние, и я повалилась на четвереньки, и как раз вовремя, поскольку по другую сторону фургона шли двое мужчин. Успокоившись, я поднялась и поспешила, всё же соблюдая некоторую осторожность, туда, откуда донёсся крик птицы. Я замерла, гладя на взлетающую птицу. Тарновая корзина, на длинных веревках, поднялась следом.

Я в отчаянии сложила свои руки на груди. Передо мной лежал пустой о ровный участок поля длиной порядка пятидесяти ярдов. На нём, приблизительно в двадцати ярдах или около того от меня, имелись два широких помоста, на которых стояли четыре или пять тарновых корзин.

Послышались новые мощные удары крыльев, и я увидела, как троса, закреплённые между тарном и корзиной сначала вынулись в линию, а потом корзина подпрыгнула в воздух и начала быстро удаляться. Опустившись на четвереньки, я быстро ползла вперед, в сторону, как казалось мне готовящегося взлетать, расправляющего и складывающего крылья тарна. По широкой дуге обогнув хлопающего крыльями гиганта, я перевалилась через край корзины. Внутри нашёлся брезент, по-видимому, использовавшийся для того, чтобы укрывать груз, доставленный в лагерь. Улёгшись, и накинув на себя брезент, я замерла на дне корзины. Я почувствовала небывалое облегчение, не переставая при этом дрожать от стаха. Мне дали шанс спастись, и я сделала всё, на что была способна, и сделать больше уже было выше моих сил. Прошли мгновения, с тех пор как я очутилась здесь, но мне стало казаться, что я лежу уже целый ан. Твёрдые волокна корзины чувствительно впились в мою кожу, однако я не сделала даже попытки лечь поудобнее.

Между тем, я слышала, как один за другим взлетают другие тарны, унося прочь отсюда соседние корзины. Вот только та в которой повезло оказаться мне почему-то оставалась на месте.

- Куда опять запропастился Венатикус? – послышался недовольный мужской голос снаружи.

- Да кто ж его знает-то, - ответил ему другой парень, и со смехом предположил: – Может он запутался в цепях какой-то рабыни. Как думаешь, денёк обещает быть тёплым? - спросил парень, похоже, стараясь перевести разговор на другую тему.

- Похоже на то, - ответил мужской голос.