В начале 1877 года по предложению г-на Жуана ди Андроди Корву португальский парламент одобрил кредит в 169 тысяч франков на исследовательскую экспедицию. Ее цели законодатели определили следующим образом: разведка стран, находящихся между Анголой и Мозамбиком; выяснение географических связей Заира и Замбези; поиск легчайших и надежнейших торговых путей от океана до океана; упразднение работорговли.

Декретом от 11 мая 1877 года начальником экспедиции был назначен командир 4-го егерского батальона королевской армии Алберту ди Роша Серпа-Пинту, помощниками — моряки лейтенант Бриту Капелу и младший лейтенант Роберту Ивенш.

Серпа-Пинту тогда исполнился тридцать один год; он родился в 1846 году в городе Синфайнш на левом берегу реки Дору. Как мы убедимся, невозможно было вверить экспедицию более достойному и отважному человеку.

Начало похода обескураживало. Португальские офицеры, кое-как наняв носильщиков, 12 ноября 1877 года вышли из Бенгелы. Из-за половодья они шли южнее, чем некогда Камерон. 12 декабря экспедиция прибыла в Килленгиш, а 1 января должна была выйти в Каконду.

И вот совсем еще недалеко от Бенгелы — причем на территории, прямо подчиненной Португалии, — неприятность следует за неприятностью. Носильщиков не найти. Серпа-Пинту в одиночку отправился в деревню Нисети на правом берегу Кунене и попытался сторговаться с вождем по имени Дуарти Бандейра, который прекрасно встретил майора и за бочонок водки пообещал сто двадцать носильщиков. Серпа-Пинту уже готов отправиться в путь — и вдруг в последний момент Бандейра отказывается от обещания.

Между тем майор получил письмо от Капелу с Ивеншем, оставшихся позади со всем багажом; помощники объявили, что не могут больше следовать за ним, и предлагали оставить ему треть груза.

Не находя оправданий такому поразительному решению, которое могло быть вызвано лишь неким прискорбным недоразумением, Серпа-Пинту хладнокровно посмотрел правде в глаза. Он находился во враждебной стране; туземцы только потому не трогали его после выхода из Каконды, что принимали маленький отряд за авангард большого экспедиционного корпуса. Старый купец Силва Порту в этих местах выдержал много тяжких боев — что же будет с ним, когда узнают, что у него лишь десять человек!

До Каконды всего три дня пути, а до Бие, где условия для путешественников все равно не бог весть какие — двадцать переходов. Что же: внять голосу разума и вернуться в Бенгелу?

Серпа-Пинту выбрал себе девиз древних римлян, с незапамятных времен сопровождающий землепроходцев: «Audaces fortuna juvat!»[161]

Он решился раз и навсегда, будь что будет — надо идти вперед.

Серпа-Пинту отправился к вождю страны Нану, головорезу Капоку, разбойничавшему в окрестностях. Тот нашел для него сорок носильщиков, которых должно хватить, чтобы тащить часть груза, переданную при разделе Капелу и Ивеншем.

Двадцать первого февраля Серпа-Пинту двинулся дальше в Бие. В тот же день его чуть было не растоптал разъяренный буйвол. Вечером майор вышел пострелять себе дичи на ужин. Внезапно огромный зверь, выставив рога, без всякой видимой причины набросился на него. Серпа-Пинту был очень храбр и прекрасный стрелок; он спокойно подпустил зверя и уже взял ружье у оруженосца негритенка Пепеки, как вдруг вспомнил: ружье заряжено дробью! Он уже расстался в мыслях с жизнью, но все же выстрелил дуплетом и постарался спрятаться за дымовой завесой. И тут, вопреки опасениям, случилось невероятное: буйвол перепугался и бросился без оглядки в лес. Путешественник был спасен!

Тогда же майор узнал, что Капелу и Ивенш направились, опережая его, в Бие, желая, вероятно, идти в глубь Черного континента своим путем.

На другой день у Серпа-Пинту украли ружье, козу и барана. 23 числа в Думбу ему пришлось с револьвером в руке защищать от туземных грабителей свой запас водки. Если бы не негр Верисиму Гонсалвиш, который еще столько раз докажет свою преданность, путешественника наверняка бы зарезали.

Серпа-Пинту определил линию водораздела Кунене и Кубанго между горами Домбу высотой 1700 метров и Бурунда высотой 1585 метров, под 10° восточной долготы[162]. 5 марта, выйдя из одной деревни племени ламонпа, он миновал водораздел бассейнов Кубанго и Кванзы.

Ночью, в страшную бурю, путешественник вышел на берег Куквеймы. Там его скрутил страшный приступ ревматизма и лихорадки. Идти он не может — его несут в гамаке. Река вышла из берегов и катила свирепые волны, неся множество обломков. Серпа-Пинту хочет переправиться во что бы то ни стало; он добыл себе скверную пирогу, вмещающую лишь двух человек, и сел в нее вместе с гребцом. На середине реки кое-как сколоченная, замшелая лодка протекла и стала тонуть. Гребец, чтобы спасти ее, прыгнул в воду, но это не помогло. Лодка накренилась на один борт, на другой и пошла ко дну. Вмиг майор оказался посреди бушующих волн; одной рукой он греб, другой — держал над головой хронометр.

От такого шока он тут же выздоровел: ни ревматизма, ни лихорадки как не бывало. Но зато, обсохнув, Серпа-Пинту получил такой солнечный удар, что чуть не умер на месте.

Невероятным усилием воли майор добрался до фактории Бельмонте, принадлежавшей Силва Порту, и там слег. За ним усердно ухаживали бывшие его товарищи, Капелу и Ивенш; они также пришли в Бельмонте, а оттуда собирались пересечь континент. Серпа-Пинту был так плох, что Ивенш даже предложил отвезти майора обратно в Бенгелу, прежде чем они сами пойдут дальше. Но тот категорически отказался и остался в Бельмонте один со славным негром Верисиму и белой козочкой Корой. Эта Кора была при нем с самого начала пути; теперь она становилась копытцами на постель к больному, ласково блеяла, лизала в лицо и просила погладить.

Двадцать седьмого марта Серпа-Пинту почувствовал себя лучше, а к середине апреля силы стали прибывать с каждым днем. Не теряя времени, путешественник во всех подробностях изучил дорогу на Зумбо, Тете и Сена, по которой собирался идти, составил карту Бие, привел в порядок записи в дневнике и начал готовиться к походу.

Места впереди лежали опасные — не вооружив людей, идти было нельзя. У Серпа-Пинту было лишь десять карабинов Снайдера да десятка два кремневых ружей. Эти старые мушкеты он починил, заготовил боеприпасы, упаковал все и 6 июня отправился в поход.

Больше всех он доверял Верисиму Гонсалвишу и начальнику носильщиков Аугошту — бенгельскому негру геркулесовского сложения, храброму, сильному, честному, преданному. У него была, однако, удивительная мания: он непрестанно женился. Аугошту оставил жену в Бенгеле, другую взял в Домбу, третью — в Киллингише, четвертую — в Каконде, пятую — в Уамбу, а за время болезни хозяина то ли пять, то ли шесть раз сочетался браком в Бие.

«В конце концов, — пишет Серпа-Пинту, — претензии всех его шумных супруг мне надоели. Я вызвал Аугошту, сурово отчитал и пригрозил уволить, если он не исправится. Негр ревел белугой, валялся у меня в ногах, всячески обещал исправиться и наконец сказал так: если только я дам ему штуку материи для жен, чтобы заткнуть им рот, он больше не будет иметь с ними никаких дел. Я дал ему требуемое, но в ту же ночь меня разбудил необычайный шум на другом конце деревни: песни, хохот, одним словом, настоящее веселье. Я послал спросить, что происходит; вернувшись, мой человек доложил, что это празднуют свадьбу Аугошту с девицей из деревни Жамба!»

Шестого июля Серпа-Пинту нашел несколько носильщиков и отправился на восток. 14 числа он пересек Кванзу — часть экспедиции на купленной в Лондоне лодке конструкции Макинтоша, часть на пирогах, одолженных у «со́ва» (вождя) Ливики. Серпа-Пинту пришел в землю кимбанди[163] и послал подарки сова по имени Маванда. Тот подарки принял и попросил еще вдобавок… рубашку! Он также просил у Серпа-Пинту помощи против вражеского племени. Путешественник отказался вмешаться в распри туземцев и остался ожидать носильщиков. Тщетно! Сова все обещал их и не присылал. Впрочем, Маванда — ростом истинный колосс — не сердился на майора за отказ в помощи и подарил португальцу огромного быка, и они расстались как лучшие друзья.