Когда учительница литературы вошла в 9 «А» класс (А именно Александра Семёновна была одной из главных плакальщиц по поверженным «извозчикам». Ещё бы! Эти «извозчики» так любили и обожали Владимира Владимировича! Они вообще любили всё то, что учителя рекомендовали им любить). Итак, когда Александра Семёновна положила классный журнал на свой стол и, по своему обыкновению, властно, почти по–королевски посмотрела на своих учеников... Эти ученики все встали во главе с комсоргом Мариной Севастьяновой пошли из класса (нейтральные мальчики тоже присоединились к девочкам). Александра Семёновна чуть не задохнулась от такого небывалого поведения «своих девочек». Она только и успела воскликнуть:

–      Девочки! Вы куда?

У дверей класса даже образовалась небольшая давка, красавица Наташа Баскова повернулась к учительнице и ледяным голосом ответила ей:

–      Александра Семёновна! С этого дня мы бойкотируем ваши уроки. Сейчас мы все идём в учительскую и не уйдём оттуда до тех пор, пока не соберётся весь педагогический коллектив и не выслушает наших требований. Если вы не сделаете этого, завтра вообще никто не придёт в школу.

В классе не осталось ни одного человека. Александра Семёновна, забыв на столе классный журнал, бросилась на поиски Ивана Михайловича...

И педагогам пришлось выслушать всё: и как зареченские хулиганы напали на Марину Севастьянову, и как Серёжа бросился ей на выручку, а их «любимчики» трусливо разбежались и смотрели из–за угла на то, как зареченская шпана избивает Серёжу, и как возмущённые девочки перестали с этими «отличниками» разговаривать, а они со злости заманили Серёжу на пустырь и впятером напали на него... Через час школьное общественное мнение перевернулось, как это часто бывает в нашей стране, на 180 градусов.

Потом к Ивану Михайловичу приезжал начальник местного отделения милиции, они долго о чём-то совещались в директорском кабинете. Видимо, как опытные руководители и умные люди, решили это дело не раздувать, а мягко и бесшумно спустить его на тормозах.

Серёжа, конечно, ничего не знал об этом, сидел дома, трескал мамины пельмешки и размышлял о том, как начать разговор с отцом, когда тот вечером вернётся со службы...

Утром поехали в Миасс в комфортабельных условиях: в кабине служебного грузовика. Папа молчал в ожидании самого худшего, Серёжа молчал и отрешённо смотрел на пролетающие мимо сосны. Сообразительный водитель - сержант тоже молчал. Все молчали. Ехали, как-никак, на суд праведный.

Приехали в старый город. Сержант остался охранять грузовик, а Серёжа с отцом отправились прямо в кабинет к Ивану Михайловичу.

Серёжа постучал в дверь, папа вошёл первым, за ним - виновник множества несанкционированных сверху происшествий. Иван Михайлович встал из-за своего стола. Василий Николаевич и директор школы с каким-то священным ужасом посмотрели друг на друга... И неожиданно бросились обниматься прямо на глазах изумлённого Серёжки.

–      Вася!

–      Ваня! Живой!

–      А нам говорили, что вы все погибли!

–      Так и вашу батарею тоже всю огнём накрыли. Ты как?

–      Ерунда! Только руку оторвало, да полгода по госпиталям провалялся. А я смотрю, у Серёжки знакомая фамилия, да подумал: просто совпадение. А ты как живой остался?

–      Два месяца, Ваня, из окружения выбивались. Две соседние батареи полностью погибли, а мы по лесам и болотам ушли. Как я рад, что ты тоже живой!

–      Серёжа! Выйди в коридор! Мы с твоим папой побеседуем.

Серёжа вышел в коридор и два часа как часовой прогуливался у двери директорского кабинета. Он думал, что там, за дверью, решается его дальнейшая судьба.

Пока он «охранял» директорский кабинет, к нему неоднократно подходили школьники и учителя, все относились к нему явно по–дружески, а девочки даже целовали его. Потом прибежала Света Быкова, бросилась ему на шею и прошептала: «Всё – хорошо». Серёжа ничего не понимал. Всё прояснилось только после того, как к нему подошла завуч Галина Андреевна.

–      Серёжа! Извини меня, пожалуйста! Я вчера погорячилась и не разобралась в сущности дела. Девочки из вашего класса нам всё рассказали. Ты будешь по–прежнему учиться в нашей школе. Только, пожалуйста, уж не колоти так сильно своих школьных товарищей, а то эти «товарищи», сами затеявшие драку, ещё и заявления на тебя ложные пишут. Но милиция во всём разобралась, и они все заявления забрали обратно. Ты не ссорься с ними, да я думаю, что они и сами хвосты поприжмут. Ну что, мир?

–      Конечно, Галина Андреевна! Я буду хорошо учиться и прилично себя вести.

–      Вот и молодец! Я всегда знала, что ты – умный мальчик. Дождёшься своего папу, можешь ехать с ним домой. Я освобождаю тебя от сегодняшних занятий.

Только через два часа Василий Николаевич и Иван Михайлович вышли из директорского кабинета. По коридору сразу пронёсся крепкий и сладковатый такой коньячный запашок.

–      Ну что, идём?

–      А, идём. А ты что, Серёжа, с нами?

–      Меня Галина Андреевна отпустила.

–      Вот это даже лучше.

Забрали из машины водителя Диму и пошли вчетвером в ближайшее кафе. Там Серёжу и Диму усадили в общем зале и принесли им роскошный (особенно для срочника Димы) обед. Василий Николаевич и Иван

Михайлович предпочли обедать где–то в отдельном помещении. Обед продолжался не менее 2–х часов. Потом было прощание, объятия на посошок (Позже Иван Михайлович с супругой раза четыре приезжали к ним в заповедник в гости. А что? Квартира большая (Серёжка почти никогда дома не ночевал: занимался браконьерством или жил в пещере). Потом к ним присоединился ещё и какой–то миасский милицейский полковник с женой. Словом, составилось небольшое общество из бывших военнослужащих. Вместе рыбачили и отдыхали в самых живописных заповедных уголках. Они же – фронтовики! И, в отличие от нас, они заслужили ВСЁ!).

Возвращались домой все в прекрасном расположении духа. Серёжа и Дима–водитель, конечно, только слушали, разинув рты. Рассказывал им Василий Николаевич о том, как они в августе 41–го года вместе с Иваном Михайловичем гнали по грязи лошадиные батарейные упряжки и повозки со снарядами к линии фронта... Впрочем, это предмет уже совсем другого повествования.

На службу в этот день папа уже не пошёл, а продолжил дома, в окружении своих близких, делиться своими фронтовыми воспоминаниями. Да, Победа, действительно, досталась нашему русскому Воинству дорогой ценой.

(Дорогие читатели! Вы, наверное, радуетесь благополучному завершению Серёжкиных приключений и надеетесь, что теперь–то он уверенно пойдёт по протоптанным предшественниками ровным дорожкам к вершинам знания и должности Главного конструктора. Увы, ваши ожидания совершенно напрасны. Его настоящие приключения ещё и не начинались. У него, как у всякого человека, который встаёт рано утром, делает часовую зарядку, обливается ледяной водой, всё ещё впереди).

На следующий же день, когда Серёжа после уроков шёл к автобусной остановке, он увидел бегущего в его сторону парня с чёрной дамской сумочкой в руке, а за ним бежала, что–то кричала и размахивала руками... да это же Ольга Юрьевна!

Парень с сумочкой уже пробежал мимо Серёжи. Серёжа, сам не последний разбойник, быстро всё понял и ринулся за грабителем (Господа компьютерные черви! Прекратите свои многочасовые сиденья, займитесь лучше спортом. А вдруг завтра – война? Да вас же, хлюпиков, в первый же день и перебьют).

А вот Серёжа всю жизнь держал себя в тонусе. Он догнал грабителя, профессиональным футбольным приёмом «заплёл» ему ноги, тот растянулся, стукнувшись ещё и плечом о какой–то столб. Сумочка вылетела из его рук. Серёжа сразу её подобрал. Преступник поднял голову и посмотрел на Серёжу. Тот едва заметным движением ладони показал ему: «Беги, коллега!». «Коллега» живенько поднялся с земли и бросился наутёк... уже без сумочки.

Через несколько секунд к Серёже подбежала раскрасневшаяся, запыхавшаяся и прекрасная Ольга Юрьевна.

–      Ой, Серёженька, у меня же там ключи от дома, деньги и паспорт!