— А видеть умеете? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Да. Конечно. — Чуток удивлённо ответил он. — Я вижу — ты ведьма. А ты… — тут он запнулся и, сглотнув, продолжил. — Тебя я тоже знаю.

Умный! Даже как — то неожиданно.

— Вы правы. — Киваю в ответ. — Скажите, ваш храм принимает пожертвования?

— Конечно. Храм строится и, если хотите, ваше имя будет написано на одном из кирпичей, которые мы используем в строительстве.

О, как!

— А я могу выбрать?

— Конечно. — Священник показал правой рукой на штабеля красных кирпичей.

— А его точно используют? — В моём голосе скользнуло не то чтобы не доверие, скорее намёк, что используют, но совсем не там где обещано.

— Не беспокойтесь. Я положу его прямо сейчас, вы сможете сами всё увидеть. — Спокойно уверил будущий настоятель строящегося храма.

— Тогда вот этот.

— Можно узнать ваше имя?

— Ин. Можете написать — ведьма Ин.

Юми весь разговор молчала. Может она и выглядит очень молодо, но соображает получше многих взрослых. Моя беспечная заинтересованность кирпичами навела её на какие — то мысли, которые ей не нравились, так как она стала серьёзной и настороженной. Вероятно, священник тоже что — то сообразил, но не подал вида.

— Идёмте. Там как раз готов свежий цементный раствор. — Предложил он и направился к ещё невысокой стене, у которой возились несколько строителей.

Священник лично нарисовал моё имя на этом кирпиче, сам положил его. Правда, почему — то этот процесс выглядел странновато. Начиная с мастерка. Эта штука своей формой больше походила на кулинарную лопатку — такая же прямоугольная. Цементирующий раствор положил на сам кирпич и быстро, с силой его прижал на свою позицию в строящейся стене. При этом излишки раствора выдавились большой кляксой. Со своей стороны строители собирали излишки, а на обратной стороне наверняка нет. Нужно будет глянуть.

— Всё. Лежит.

— Угу. Интересно. Но как — то вы не так ложите. — С сомнением говорю я. — Дайте, я попробую.

Никто ничего не успел ответить. Конечно, забирать прямо из рук мастерок невежливо. А исправлять его форму прямо на виду у всех тоже не совсем правильно. Ну и ладно! Зато теперь это строительное орудие стало привычного вида — каплевидная форма, прямые края и ручка повыше от рабочей поверхности. Со стороны, мои действия с мастерком, выглядели странновато: вытягиваю, сминаю, сжимаю, а металл был похож на глину. После, подозрительно, тыкаю получившейся штукой в ёмкость с цементирующим раствором. На вид, да и по ощущениям это очень похоже на обычный цемент. Но тогда в этой строительной смеси обязательно должен быть песок. Ковыряю поглубже. Ага, песок здесь имеется, ещё, судя по всему, глина. Но соотношения составляющих этого раствора явно не на пользу строящегося храма.

— Скажите, вы в строительстве разбираетесь? — Закончив ковыряться цементе, спрашиваю священника.

— Нет. Но эти люди прекрасные строители! — Убеждённо заявил тот в ответ.

— Всё может быть. И всё — таки позволю себе сделать несколько замечаний. — Говорю намеренно громко, чтобы хорошо слышали.

— Во — первых, раствор следует делать в соотношении один к трём. Один цемента, три песка. Иначе, при высыхании всё порвётся и потрескается. Добавки идут в дополнения, а не взамен. Во — вторых, для работы лучше использовать мастерок вот такой формы. В — третьих, кирпич должен быть обожжён полностью, не только снаружи.

В — четвёртых, не следует строить на холоде, потому, что раствор замёрзнет, а не застынет. В — пятых, ненужно ложить так много раствора когда кладёте кирпич, и, тем более, с силой выдавливать его после.

— Мои наставления строители слушали настороженно, а священник с удивлением и гневом.

— Ну и последнее, со всем, что успели настроить, я вам помогу, но дальше разбирайтесь сами. — Предупреждающе, с нотками самоуверенности, заявляю я. После, подхватываю на новый мастерок раствор, ровно ложу его, сверху кладу кирпич и дважды пристукиваю сверху. Мои движения получились твёрдые, уверенные, как будто у меня громадный опыт в строительстве. На самом деле — это второй кирпич в мой жизни. Однако, обещание помочь, нужно выполнять, а значит, придётся использовать магию и кое — что из физики. Удаление лишней воды, кристаллизация по образцу и диффузия.

Ощутимая дрожь прокатилась по стенам и полу. Стены резко стали горячими, пар разом окутал всё вокруг белым облаком и тут же рассеялся. Возгласы страха сменились ужасом. Было от чего ужасаться — стены выровнялись, кирпичная кладка стала ровной и весь снег, на территории храма, исчез.

— При строительстве храма не должно применять магию! — Сердито сказал священник. Он, вероятно, понял, что его пытались обмануть.

— Ну что вы! Это была физика. — Успокаиваю я. Только, подозреваю, что о физике он ничего не слышал.

Священник подозрительно осмотрелся. Нахмурился, бросил короткий взгляд на Юми и устало вздохнул.

— Магии действительно не чувствуется. — Качнув головой, сказал он и посмотрел в сторону собравшихся в кучу, перепуганных строителей.

— Я не знал, что ведьмы разбираются в строительстве.

— В следующий раз обращаетесь. Если найдёте. — Весело усмехнувшись, предлагаю я. — А вот с этими я сейчас разберусь.

Мужики и без того уже были перепуганы, а после моего заявления едва на ногах устояли.

— Госпожа ведьма! Мы же не сами! Нас заставили! — Дрожащим голосом воскликнул мощный такой на вид мужик.

— Ага. Невиноватая я — он сам пришёл. — С сарказмом комментирую эти оправдания и очень веско предупреждаю. — Вот что мужики. Не знаю, кто там вас заставлял, чем грозил, но бояться вы должны меня.

Всё — таки ведьмой быть круто! Вон, здоровенные мужики, штук тридцать, а как перепугались. Разве что в обморок не падают.

— Дитя, запугивать добрых людей это нехорошо. — По — доброму, наставительно сказал священник.

— Это вам нельзя, а мне очень даже можно. — Возражаю я. — Да и никого я не запугиваю, а так, предупреждаю, по — хорошему….

По — доброму. — Однако в моём голосе ничего хорошего не слышно.

Мужики мелко закивали, давая понять, что они всё поняли правильно. Священник опять вздохнул и промолчал, повлиять на меня он не может, а предупреждение этим горе — строителям нужно сделать серьёзное. Ведьма для этого подходит очень хорошо.

И чтобы добить совсем, говорю весело, по — детски непосредственно:

— Пойду я, скучно у вас тут.

Все присутствующие очень подозрительно на меня посмотрели, а Юми ещё и осуждающе. Блин! Стараешься, стараешься, а они? Не нравится им!

Махнув на прощание, мы ушли гулять по городу дальше. Юми некоторое время бурчала в мою сторону, что можно было не настолько сильно запугивать строителей, они ведь не очень виноваты, их заставили. Пришлось доступно объяснить, чем бы это закончилось.

Аббатиса бурчать перестала, но соглашаться с моим способом внушения не спешила.

Вот так мы шатались по городу. Заглядывали в закоулки и тупики, устраивая разборки при необходимости. Дважды мне предлагали работу по специальности. Две тётки просили сглазить или навести порчу на свою злобную нехорошую соседку. Самое интересное что они и были соседями. Отделавшись фразой «позже», быстренько уходим от двух скандалисток подальше. В квартале для небогатых задержались надолго, часа на три точно. Хорошие врачи в городе имеются, однако стоит лечение не дёшево. А Юми, как монахиня, пусть даже из воинствующего монастыря, считала своим долгом позаботиться обо всех больных. Угу.

Долг вроде бы её, а лечить пришлось мне, хотя ничего действительно сложного не встретилось. После этих похождений мне очень захотелось есть, подозреваю Юми тоже. Но она зачем — то изображала из себя поствующую монахиню. Закончив с последним пациентом, я силой потащила её в сторону ближайшей приличной забегаловке. А Юми пробурчала, что, как можно думать о еде, когда тут столько нуждающихся в помощи. Прямо для демонстрации её слов из проулка вывалился недавний больной. Убеждённый безработный, всё плакался, что денег у него нет, что он бедный всеми брошенный, никто его не любит и не жалеет. И как он нас догнал? Ведь совсем недавно убедительно изображал паралич ног.