— Я принёс одежду, сэр! — Провозгласил он, когда дверь открылась полностью.

— Ты, старый облезлый лакей, ты мне надоел! — Заявил преобразившийся Хал.

— Сэр, мне позвать охрану? — Предельно невозмутимо поинтересовался Грэм.

— Ненужно. А с одежной, зайдите чуть позже. — Спокойно отвечаю я.

Мэр сделал судорожный кивок.

— Хорошо, госпожа ведьма, я приду чуть позже. — Согласился Грэм и ушёл, не менее торжественно, чем пришёл.

— Я его разорву на мелкие куски! Я ему все кости переломаю!

— Судорожно прохрипел монстр.

— Замри. — Это слово ключ для активации заклятия паралича. Но непростого, какое известно всем кому можно, а моей разработки.

— На меня не действует магия! — Заявил Хал и попытался повернуть свою голову в мою сторону. — Что!?? — Изумлённо выдавил он из себя, когда так и остался недвижим.

Ха! Я ничего и не говорю о магии!

— Ты полный, тупой идиот! А я ведьма! — Поясняю случившееся для особо непонятливых.

— Но хозяин обещал! Я неуязвим!

— Заткнись и рассказывай. — Сказал шериф и достал спрятанный арбалет.

Следом за ним вытащили оружие Тил и Юми.

— Можете меня пытать! Я ничего не скажу!

— Вот что, образина, я сейчас уйду, а ты ответишь на все вопросы шерифа Ласта и расскажешь всё, что он захочет знать. — Устало говорю я. Зачаровать этого монстра было сложновато, уж больно навороченная у него защита. Хотя и тупая.

— Грэм. — Позвал мэр.

Дворецкий не замедлил явиться, продолжая поражать своей невозмутимостью и торжественностью.

— Вы звали, господин мэр?

— Да. Проводи наших гостей, где можно спокойно переодеться.

— Обобщив меня и Юми, вежливо распорядился мэр.

— Я понял, сэр. — И посмотрев на меня и Юми, закончил. — Госпожа аббатиса, Госпожа ведьма прошу за мной.

Да уж, до такой торжественности и напыщенности дворецкому лорда Баскервиллей очень далеко.

В простой одежде Юми выглядела совсем девчонкой. Никаких намёков на серьёзность. Грэм подобрал платье, соответствующее дочери мелкого бедного дворянина. Хорошая ткань, ничего вычурного, вроде больших бантов сзади, но элегантное и с приятным сочетанием цветов. А вот с волосами получилась заминка: перекрашивать долго, а магия может рассеяться, когда меньше всего нужно. Пришлось мне наложить свои чары, наверное попозже следует зарегистрировать их на своё имя.

Волосы стали волнистые, а цвет изменился на светлый, ближе к белому, причём теперь это стало их обычным состоянием. И никаких остаточных чар.

Дожидаться окончания допроса зверюшки неизвестного вида, в которую превратился Хал, мы не стали. Вряд ли он скажет что — то действительно интересное для меня, а Юми может всё узнать и потом.

Поэтому мы отправились бродить по городу. По моей просьбе Грэм вывел нас через дверь для слуг, просто, на всякий случай.

Выйдя наружу, мы оказались на узкой улочке, всего метром шесть в ширину. Всё, что обычно соответствует задворкам, на ней имелось, хотя и немного. Грубый, плохо обработанный камень, покрывавший улицу, был грязный. Очень грязный. Везде, где только можно, лежал мусор. В количестве вроде немного, но его, вероятно, хорошо разместили, создавая впечатление многолетних залежей. Хотя может, действительно давно не убирали. Хаотично расположились лужи, заполненные подозрительной жидкостью. И, конечно, вонь. Определить сразу трудно, но думаю на городских свалках примерно такая же, только здесь не такая настойчивая. Стены домов соответствовали общей обстановке: Обшарпанные, облезлые, грязные, в пятнах плесени.

— Так всегда в городах — чем дальше от главных улиц, тем грязнее.

— Негромко комментирую увиденное.

— Не везде. В столице все улицы чистые. — Возразила Юми.

— Ну, так, то в столице. Ладно, пошли, где тут храм строят?

Задерживаться дольше необходимого, в таком запущенном месте, совершенно не хотелось.

Храм возводили недалеко от здания городской ратуши, почти в центре города. Не знаю зачем, но строили что — то монументальное и, естественно, дорогое. Хотя до места строительства идти минут десять, в приключение мы всё же вляпались. Шли, никого не трогали, я по сторонам поглядываю, Юми о чём — то думала, и вдруг вышла она!

Дородная тётка с непробиваемой уверенностью в себе. Она встала на нашем пути, приняв классическую стойку разгневанной жены — руки в бока, грудь вперёд.

— Так значит правда! Ведьма в нашем городе! — Поразительно, как ей удалось смешать в голосе презрение и радость. — Люди! Эта же та самая ведьма! Она ведь ничего не умеет кроме как наводить порчу и сглаз! — Оповестила тётка всех в радиусе сотни метров. Про такой голос говорят «трубный». А представь, если ей мегафон дать?

В стремительно собравшейся толпе немедленно подхватили прозвучавшую информацию, старательно украшая её разными неприятными для меня особенностями, вроде того, что до истерики боюсь нежити.

Юми, в начале выступления, хотела встать в мою защиту, но успела сообразить — исполняется заказанный спектакль. Конечно, получилось слишком навязчиво, однако народу нравилось.

— ОЙ! Люди! Ой! Она меня сглазила!!! — Перепугано воскликнула женщина, продолжая игру, и в качестве доказательства моего нехорошего взгляда основательно упала на землю. Земля дрогнула.

— Вот, смотрите, я идти не могу! — Демонстративно размахнув руками, заявила она.

— Да что же это такое делается!? Да посреди белого дня! — С праведным гневом крикнула какая — то посторонняя женщина.

— А вот мы её на костёр! — радостно предложил худой бородатый мужик.

Вот интересно, почему он так любит костры и не любит ведьм?

Двое мужиков из собравшейся толпы попытались поднять пострадавшую, но не смогли. Женщина итак упитанная, а когда ещё и сама вставать не хочет, то дело получится совсем безнадёжное. Двое неслабых на вид мужиков, из всех своих сил тянули её за руки вверх, а она совершенно не двигалась с места.

— Вот, видите! — Женщина показательно стряхнула добровольных помощников. — Видите! Эта ведьма и вот их сглазила! Двое здоровенных мужиков не смогли поднять одну несчастную слабую женщину!

В толпе прокатился испуганно одобрительный гомон. Людям было страшно находиться рядом со мной, но весело. Как это бывает, всё испортил не вовремя пришедший патруль. Не знаю, как они здесь называются; милиция, полиция, стражи порядка, но они уверенно пробились сквозь собравшуюся толпу к основному месту действия, и старший очень грозно поинтересовался, что происходит. Тётка немедленно подскочила на ноги, пробормотала, что во всём виновата вот эта ведьма, и торопливо скрылась в толпе.

— Ну, а ты что скажешь? — Спокойней спросил офицер, обращаясь ко мне.

— Ничего. Мы шли, никого не трогали,…. и тут она! — Мой ответ вызвал усмешку у офицера.

— Хорошо. Можете идти дальше. — Разрешил он нам и грозно прикрикнул на толпу, чтобы расходились. В смысле — шли кому куда надо, а то лично поможет определить направление. Люди оказались на редкость понятливые.

Больше никто на пути к храму нам не встретился. Не то, чтобы совсем, просто нашу парочку обходили стороной. Юми сначала возмущёно молчала, а после едва сдерживала смех. Здоровенные взрослые дяди и тёти шарахались от двух детишек в стороны, точнее сказать от меня, но это уже незначительные детали.

Строители, которые возились с уборкой выпавшего вчера снега, встретили нас тоже неприветливо. Разбегаться не стали, но окликнули кого — то, наверно местного священника. Мужчина в тёмной одежде, похожей на сутану, повернулся на голос и после посмотрел на нас. Не разбираюсь я в этих нарядах, но, похоже, он настоятель или что — то в этом духе. Отмахнувшись от подробностей, он направился к так не вовремя пришедшим детям.

— Что вам, дети мои? — Приятным голосом, доброжелательно спросил, подойдя к нам.

Юми предложила остановиться сразу за аркой прохода на территорию храма. Стоять в проходе было глупо и мы отошли в сторонку, ближе к строительному материалу, собранному в одном месте под навесом. Среди прочего было много кирпичей. Красных, сделанных из обожжённой глины, но почему — то гладких со всех сторон. Меня очень заинтересовали эти кирпичи, и я взяла один в руки. Приятный на ощупь, гладенький и тяжёлый.