– Ну и что, – спокойно сказал Трой, поцеловал омегу в висок и продолжил поглаживания, – я люблю тебя безо всяких клятв.
Элиот шумно вздохнул, завозился, поморщился и затих. Альфа принял это за решение омеги ещё немного поспать, да и сам не спешил выбираться из постели. А потом заметил, как ладонь омеги до побелевших костяшек мнёт край одеяла, и начал догадываться, что что-то сейчас произойдёт.
– Я, Элиот Сильвер, – чуть погодя начал Элиот, сглотнул и взглянул на Троя, – клянусь любить тебя, Трой Паркер…
– Я, Трой Паркер, – подхватил альфа с замершим сердцем, – клянусь любить тебя, Элиот Сильвер…
– В горе и в радости…
– В горе и в радости…
– В богатстве и в бедности…
– В богатстве и в бедности…
– В болезни и в здравии…
– В болезни и в здравии…
– Пока смерть не разлучит нас, – закончили они в унисон.
***
Феликс ещё раз проверил оборудование на раскладном столике и обернулся на наблюдавшего за его приготовлениями Акселя.
– Ты готов? – спросил омега, когда поравнялся с ним.
– Готов, – кивнул альфа.
– Нет, не готов, – поспорил Феликс и многозначительно глянул на мужа.
Аксель сначала нахмурился, потом закатил глаза и надел защитные очки.
– Запускай уже, – ткнул альфа Феликса в бок, вызвав щекотку.
Омега нажал что-то у себя в планшете, и с небольшой установки с тремя желобками вверх выстрелило несколько серебристых гранул, что тут же разлетелись в разные стороны и по очереди начали взрываться: две вспыхнули зелёными искорками и медленно гасли в полёте, ещё три замерцали красными огоньками и потухли уже у самой земли, а оставшиеся четыре сначала неинтересно светились синим, потом, уже почти упав, заискрили золотыми всполохами и начали крутиться вокруг своей оси.
Аксель разочарованно поджал губы и почесал затылок:
– И всё?
– А ты что хотел? – скрестил на груди обиженный реакцией альфы Феликс, – тут тебе не Центральный фейерверк, – пытался оправдаться омега, хотя и сам немного расстроился полным отсутствием зрелищности, а ведь полдня сегодня провозился в домашней лаборатории за подбором реактивов и мастерил катапульту. И вообще, если бы Аксель в это время не отвлекал его своими вечными “а зачем это?”, “а почему то?”, не заглядывал под руку и не целовал сладко, то, может… А, чего тут оправдываться?! Феликс всё-таки больше химик, чем инженер.
Омега вздохнул досадно и развернулся, чтобы уйти в дом, когда Аксель придержал его.
– А дай мне маленькую треугольную отвёртку? – попросил альфа.
– Это не отвёртка, а высокочастотный сингулятор, – осторожно поправил Феликс.
– Вот его и дай. Да не боись, – успокоил омегу Аксель, – я механиком с четырнадцати лет на Периферии работал, уж гайку подкрутить смогу без проблем.
– А зачем тебе гайку подкручивать? – заинтересовался Феликс.
– Увидишь, – улыбнулся альфа и утянул мужа в поцелуй.
Приёмчик этот откровенно был грязным, потому что от поцелуев Феликс становился покорным котиком, и когда Аксель оторвался от него, тот сразу же полез в чемоданчик с инструментами и вытащил нужный.
Парень взял сингулятор, покопался в чемоданчике самостоятельно, чтобы найти ещё несколько необходимых вещиц и пошёл к столику с оборудованием. Феликс тут же был отправлен в дом – греться, но, когда на улице начало темнеть, не удержался и проведал своего альфу. А заодно принёс шарик-фонарик, чтоб удобней было работать и чашку горячего чая. Аксель сказал, что почти закончил и попросил наполнить желобки установки уже знакомыми гранулами. Чего там навертел альфа Феликс понять с первого взгляда так и не смог, но в конце концов плюнул, подумал, что в случае чего купит себе новое оборудование, и сделал как было велено.
– Ну что, попробуем ещё раз? – подмигнул Аксель и взял омегу за руку, чтоб отвести чуть подальше от оборудования.
Альфа встряхнул шарик, чтоб тот погас и задний двор тут же погрузился в темноту только что окончившихся сумерек. Феликс разблокировал планшет, снова провёл пару пассов пальцами по экрану.
На этот раз не все гранулы взлетели в воздух одновременно. Первыми выстрелили синенькие – в ночном небе их свечение уже не казалось таким тусклым. Красные с зелёными последовали вверх одновременно, но зелёные по-прежнему светились мягким ровным светом, и красные мерцали, окутанные им. Феликс ахнул, это совершенно точно напоминало зелёную полянку с красными цветочками под сводом синего неба, а потом “небо” пропало и заискрилось светом золотистых звёздочек на фоне настоящего ночного неба.
– Как краси-и-иво, – захлопал в ладоши омега и закружился вместе с огоньками.
Феликс вдруг понял, что ведёт себя словно мальчишка, и засмеялся от собственной реакции на маленькое домашнее представление. Он давно, может быть, даже когда на самом деле был мальчишкой, так себя не чувствовал. Аксель подхватил его смех, поднял на руки и крутанул разок. Омега тут же нашёл губы мужа и зацеловал их быстрыми невесомыми поцелуями.
– Знаешь, – сказал Феликс, когда они с Акселем, взявшись за руки, поднимались в спальню, – а я ведь вспомнил. Ну, нашу первую встречу, тот месяц. Я почему-то думал, что у нас с тобой совсем нет ничего общего.
– А сейчас так не думаешь? – с плохо скрываемой надеждой спросил Аксель, открывая перед омегой дверь.
– А сейчас я вижу, как мы друг друга дополняем, – Феликс попытался объяснить, – вот у тебя была идея, и я её воплотил, а ты её улучшил, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул альфа, – а сейчас у меня на уме есть ещё одна идея, хочешь воплотить и её?
Феликс захохотал, и тут же был опрокинут на постель, но прежде чем его заткнули поцелуем, всё-таки успел сказать:
– Я тебе и улучшить её помогу!
***
В доме Генри была жуткая суматоха, впрочем, на этот раз в этом был виноват именно он.
Всё началось в пятницу вечером, когда он имел неосторожность сказать своему секретарю следующее:
– Ханни, я не могу, понимаешь? Не могу и всё тут! Мало того, что я в будни из-за этой работы почти не вижу семью, так ещё и предлагаешь мне всю субботу угробить на пресс-конференцию? Ну уж нет! Скажи этим журналистам, что я отвечу на их вопросы или не раньше понедельника, или пусть приезжают в гости!
Ну откуда ж ему было знать, что Ханни – наивная душа – подумает, что Генри и правда предложил два варианта, и так и передаст журналистам. В итоге, в восемь утра вместо его малышей, забегающих обычно в спальню, как только замок на двери отключается, его разбудил дворецкий с новостью о том, что у ворот его поместья уже собралась вереница как минимум из пятнадцати машин.
Отсылать всех людей обратно Генри совесть не позволила, тем более, что секретарь на подмогу приехал на такси почти сразу, дети вообще были в восторге любой затеи, Сэмми сказал, что незачем откладывать на завтра, а в данном случае на послепослезавтра, то, что можно сделать сегодня, в то время как Робби уже готовил столовую для того, чтобы можно было разместить в ней журналистов.
Работники блогов и телеканалов сначала нескрываемо расстроились, когда Генри сказал им, что произошло банальное недопонимание, зато потом ужасно обрадовались, даже когда вместо просторной переговорной, что имелась в Мэрии, им предложили небольшую, но уютную и светлую столовую. На двадцать людей она явно не была рассчитана, поэтому, кто пошустрей успели занять стулья вокруг овального стола. Один юный блоггер даже умудрился занять место во главе, пока дворецкий вежливо не намекнул ему на то, что это место припасено для Генри. Другим пришлось стоять, а это означало, что, как только у них затекут ноги, народ засобирается на выход. Крошка Лаки тоже попытался внести свою лепту в общие приготовления и предложил свой детский стульчик пожилому репортёру, которому не хватило места за столом. Тот поблагодарил за гостеприимство, но тактично отказался.
В итоге атмосфера получалась очень камерной, и к облегчению Генри люди быстро ушли от вопросов о недавнем скандале с Мэром, где бета был одним из координаторов. Генри ещё раз вкратце описал произошедшее, напомнил, что такого лидера жители Центра выбрали сами, и выразил надежду, что следующий их выбор будет мудрей.
