— Простите, Теобальд… Мне ужасно стыдно…

— Ничего, Чарли, ничего. Вам главное не заболеть. Вы не будете против, если мы с вами поедем на одной лошади? Тогда мы сможем скакать галопом, и я буду спокоен, что вы не упадёте.

— Да, конечно… Ах, простите меня.

— Вам не за что извиняться, — он улыбнулся, — вы просто поскользнулись, с кем не бывает?

Он посадил меня в седло, сам сел сзади и вонзил шпоры в бока коня. Тот пустился галопом, а мой следовал сзади. Герцог крепко прижимал меня к себе одной рукой, чтобы я не упал. Мне всё ещё было стыдно, но такая близость альфы скоро вытеснила все прочие мысли. Он был рядом. Нас разделяли две тонкие мокрые рубашки, сквозь ткань я чувствовал стальные мышцы, его тепло. Прижиматься спиной к его широкой груди было приятно. Он молчал, я тоже, мы неслись с бешеной скоростью, и вскоре подлетели к воротам особняка. Я ощутил укол жалости — мне не хотелось слезать с коня, отстраняться от Теобальда, но показать подобные чувства было бы верхом неприличия. Однако отстраниться надолго не пришлось — соскочив с коня, герцог сразу же сгрёб меня в охапку и понёс в мою комнату, приказав дворецкому распорядиться о горячей ванне для меня.

Зайдя в мою комнату, он осторожно поставил меня на пол, улыбнулся мне и, поцеловав руку, удалился, сказав напоследок, что тоже переоденется, и после мы попьём горячего чаю.

Он ушёл, а Виктор торопливо раздел меня до нижнего белья и усадил в горячую ванну. Я расслабился и закрыл глаза, опершись затылком на бортик ванны. Заледеневшие руки и ноги начали отогреваться. Виктор молча складывал мою мокрую одежду, доставал для меня новую, суетился, но молчал. Мне не нравились такие порядки — я привык, что слуги всегда были почти родными людьми, и эта отчуждённость омеги меня удручала.

— Виктор?

— Да, сэр?

— Не надо так говорить. Если вам не трудно, зовите меня по имени.

— Как вам будет угодно, Чарльз.

— У вас есть семья?

— Да, сэр… то есть Чарльз. У меня муж и ребёнок. Моему сыну уже пятнадцать.

— Альфа или омега?

— Альфа. Совсем скоро вырастет, женится.

— Это здорово. Надо же, а я всего на четыре года его старше.

— Да, сэр, я почти гожусь вам в отцы.

— Знаете, Виктор, я привык к тому, что меня окружают омеги. Я последнее время жил с отцом, а с нами было двое старичков омег. Они считались слугами, но я относился к ним как к родным. А теперь у меня совершенно нет никого, кто мог бы поддержать меня, дать совет. У меня есть только вы.

— Я постараюсь быть вам полезен, Чарли.

— Не говорите со мной, как с хозяином. Вы старше меня, а я, хоть и аристократ, едва ли чем-то от вас отличаюсь. Могу я надеяться на то, что мы станем друзьями?

Омега ошарашенно посмотрел на меня и кивнул. Я улыбнулся ему. Казалось, он не привык к дружескому обращению со стороны господ. Но я и не считал себя господином. Я был всего лишь гостем в этом доме. Пока. Но я пообещал себе, что, став герцогом, я не изменю своего отношения к слугам. Мне всегда казалось неправильным и странным то, как пренебрежительно некоторые аристократы относятся к людям, которые кормят их, одевают, убирают за ними. Я знал, что я никогда не опущусь до презрения к людям, которые живут со мной в одном доме. Но Виктор понятия не имел о моей своеобразной идеологии, касавшейся отношений слуг и господ, и был крайне удивлён.

Приняв ванну, я переоделся в сухую одежду, Виктор завил и уложил мне волосы, и я отправился к Теобальду — пить чай. Однако в гостиной сидел вовсе не герцог, а его младший брат. Он поднялся навстречу мне, приветливо улыбнулся и поцеловал руку.

— Прошу прощения, Чарльз, я сегодня был непростительно груб с вами. Не только не поздоровался, но и чуть не сбил с ног. Примите мои искренние извинения.

— Ничего страшного, Картер, я вовсе не обижен на вас. Я видел, что вы повздорили с братом, мне не за что на вас сердиться. Простите моё любопытство, но что такое произошло между вами сегодня? Из-за чего вы спорили?

— Простите, Чарльз, я не могу об этом говорить. Могу только сказать, что это касается меня. Герцог не очень доволен мной, вот и всё. Не обращайте внимания на такую мелочь.

— Мне показалось, что он пытается заставить вас сделать что-то, что вы не хотите. Это так?

— Да.

— Могу я вам помочь?

— Увы. Вы никак не можете повлиять на него, а он упрямый, как баран, простите такое сравнение. Боюсь, что рано или поздно он настоит на своём. О, кажется он идёт, и я удаляюсь. Во-первых, не хочу мешать вам, а во-вторых не хочу его видеть. Приятного чаепития, Чарли.

Он поцеловал мою руку и вышел, не взглянув на брата.

========== Глава 7. Тенистый уголок в саду ==========

Несколько дней я не видел Картера вовсе. Он сказался больным и не появлялся ни на трапезах, ни в кабинете герцога. Меня волновало и пугало странное поведение младшего из братьев, и наконец я решился ещё раз расспросить Теобальда о причинах их ссор. На этот раз я и впрямь испугался, что от Картера можно ждать чего-то недоброго.

Герцог сидел в библиотеке за томиком Шекспира и курил трубку. Он не заметил, как я вошёл, и я тихонько тронул его за плечо. Он обернулся, улыбнулся, и поймав налету мою руку, прижал её к губам.

— Здравствуйте, Чарли. Рад вас видеть.

— Теобальд, можно задать вам вопрос?

— Ну разумеется! Садитесь в кресло, сейчас вам принесут чаю.

— Меня пугает Картер. Я не знаю, что у него происходит, но он ведёт себя странно. И… мне неловко говорить подобное о вашем брате, но… не стоит ли его опасаться? Он сделал что-то дурное?

— О нет, Чарли, — Теобальд рассмеялся, — ну что вы, он и мухи не обидит. А вам так точно бояться нечего. Ладно, я объясню вам, но не спрашивайте меня ни о чём, кроме того, что я вам скажу. Я уже говорил, дело деликатное. Я настаиваю на том, чтобы он женился. Чем раньше, тем лучше. Он противится, уже несколько раз умудрялся убедить меня, что свадьбу стоит отложить, но он уже не мальчик, и ему давно пора остепениться.

— Ну, это справедливо. Только не понимаю, почему он не хочет жениться?

— А вот этого, Чарли, я не могу вам сказать. Во-первых, это наша с ним тайна, и было бы нечестно по отношению к нему выдавать её, пусть даже вам. Во-вторых это вас смутит. А в-третьих это совершенно не та информация, которая будет вам полезна. Больше я ничего не могу сказать, милый Чарли.

— Хорошо, я успокоился. Он болен?

— Притворяется. Не хочет видеть меня. Как мальчишка, право слово.

— Спасибо, Теобальд. Я не стану вас больше отрывать, пойду к себе.

— Нет-нет, Чарли, ваше общество мне приятно. Посидите со мной. А вот вам несут чай. Мне всегда приятно побыть в вашей компании.

Я остался. Мы пили чай, он курил, рассказывал мне о своей родне, о дворе короля, о придворном этикете. Я слушал внимательно, но мысли мои всё же были заняты Картером. Я никак не мог понять, почему молодой, красивый альфа отказывается жениться.

Я ломал голову весь день, а ответ, совершенно простой и очевидный, осенил меня только к вечеру. Ну конечно! Картер влюблён! И, вероятно, омега, которого любит Картер, безродный, и Теобальд настаивает на браке с аристократом. Как всё просто!

Когда я понял, что терзает Картера, мне стало до слёз его жалко. Это страшно — не иметь возможности быть с любимым. Я отказывался вставать на позицию герцога. Любящие люди должны быть вместе, и никакие правила, никакие законы не должны им препятствовать. Я решил, что помогу Картеру, если буду в силах. Возможно, и сам Теобальд сжалится над ним и позволит жениться на любимом омеге.

Я немного успокоился, когда разобрался, что к чему. При всём уважении к герцогу, при том, что я вскоре стану его супругом, я был решительно с ним не согласен.

На следующий день Картер вышел из спальни, завтракал с нами, был молчалив, но не зол. Я смотрел на него и представлял, что, должно быть, он чувствует. Как ему больно. Он не посмеет пойти против воли брата, женится на нелюбимом и будет несчастлив всю жизнь.