– Я всегда был сильнее тебя, брат. Твой удел – строчить документы, ну а я буду тебя защищать.

– Вот ещё! – Иниотеф забрыкался. – Не нужна мне твоя защита! Пусти меня! Пусти! Ай!

Аменемхет держал его всё так же крепко. Улыбка сползла с его лица, и он смотрел в глаза друга серьёзно, задумчиво и с некой нерешительностью. Потом медленно, как бы ожидая нападения, отпустил его руки, наклонился к удивлённому лицу Иниотефа, всё так же глядя в глаза. Расстояние между ними было меньше ладони, и младший мальчик задышал судорожно и испуганно, не зная, чего ожидать. Несколько мгновений Аменемхет раздумывал, и наконец, решившись, зажмурился и прижался губами к губам друга. Поцелуй этот, первый, такой неожиданный, порывистый, не продлился и двух секунд. Старший мальчик быстро отстранился, пряча взгляд, встал и отправился к привязанным коням.

– Поехали, – коротко бросил Аменемхет, стараясь не поворачиваться лицом к Иниотефу, сидящему у воды с удивлённым лицом, чтобы он не заметил покрасневших щёк. – Нам пора.

***

Вернувшись к Дому Фараонов мальчики обнаружили пропажу. Таблички, оставленные на лестнице сушиться, исчезли, а до вечерних занятий оставалось каких-то пятнадцать минут. Аменемхет, привычный к наказаниям, только пожал плечами, а вот Иниотеф в ужасе схватился за голову – все его труды пропали, и оправдываться перед учителем бесполезно, он не поверит, что задание было выполнено. Всё время, пока они бежали к Дому Жизни, сын Априя причитал и охал, что это первый раз в его жизни, когда он идёт на урок без домашнего задания, и что теперь его накажут. И правда, учитель был недоволен. Однако Иниотефу была сделана поблажка – он не выполнил задания первый раз за два года обучения, и учитель ограничился только одним ударом палки по спине. Аменемхет же получил, как и положено, все десять.

Вечером мальчики, сидя в постелях, обсуждали бурный и наполненный событиями день. Ещё раз вспомнили коней, их красоту и стать, Аменемхет посмеялся над другом, впервые получившим наказание в школе, и только одна тема не была затронута – робкий первый поцелуй.

_____________________

*Дом жизни - школа в Древнем Египте.

**Итеру - Нил.

========== Юность ==========

Раскалённое марево дрожало и переливалось над иссушенной землёй. Ноги по щиколотки утопали в горячем песке. Тяжёлые мечи скрещивались, издавая звон и высекая искры. На боевой площадке в смертельном танце кружились две фигуры – юные, стройные, гибкие. Жаркая схватка только неопытному глазу казалась опасной – на деле это была лишь тренировка, оттачивание навыков борьбы. Да и происходил бой между двумя наследниками престола Та-Кемета, а их отцы, сидя под навесом, внимательно наблюдали, чему научились принцы за последние несколько месяцев.

Аменемхет, более сильный и выносливый из юношей, постепенно теснил противника к краю поля, и Иниотеф, как бы яростно ни сопротивлялся, оказывался всё дальше и дальше от центра и от победы. Ему было не впервой проигрывать, но сегодня хотелось одержать верх, как никогда – на него смотрели отцы, и ему хотелось показать себя. А Аменемхет даже не прикладывал никаких усилий. Его лицо было спокойно, движения быстры и отточены, и могло даже показаться, что ему просто скучно. Его красивое лицо не выражало ни единой эмоции. Иниотефу было обидно до слёз, и он яростно защищался и нападал, но всё равно проигрывал.

Краем глаза младший из юношей заметил, что отцы склонились друг к другу и тихо переговариваются, обсуждая ход боя. Он прекрасно понимал, что они будут им недовольны. Аменемхет наступал всё жёстче, не давая спуску, не давая ни секунды для передышки. Иниотеф уже отчаялся, он не хотел победить, ему важно было просто проиграть как можно более достойно, и он перестал пытаться нападать, только отражал сокрушительные удары друга. Иниотеф видел, как Априй чуть склонил голову перед Нехо, как бы признавая своё поражение. Юноши так и не знали, кто из Фараонов чей отец, но догадывались. Теперь Априй, склоняющийся перед Нехо в знак того, что Иниотеф побеждён, подтвердил догадки – значит, Нехо отец Аменемхета.

От обиды Иниотеф тихо выругался и оскалился – даже отец признаёт его поражение до того, как окончен бой. Это было обидно, несправедливо и просто ужасно. Младший юноша всегда знал, что Аменемхет сильнее, но теперь, когда надо было проявить себя, собственное бессилие злило. А друг, кажется, вовсе не замечал переживаний, всё наступал и наступал, и его меч несколько раз чуть не задел Иниотефа. Силы были на исходе, но признаться в этом было бы стыдно и зазорно, так что юноша мужественно молчал, отражая атаки друга.

До конца боя оставалось совсем немного – край площадки был в нескольких шагах, и схватка была бы окончена, как только нога Иниотефа оказалась бы за линией. Но у Аменемхета, как оказалось, были другие планы. Чем ближе был край поля, тем слабее становились выпады, и отражать их становилось всё проще. Иниотеф сначала не заметил этого, то ли от усталости, то ли просто оттого, что не ожидал, но постепенно силы начали возвращаться к нему, и он даже начал теснить противника к противоположному краю площадки. Априй и Нехо, уже не наблюдавшие за схваткой, потому что заранее определили её исход, снова сосредоточили всё внимание на сыновьях, обмениваясь удивлёнными взглядами. Априй обеспокоенно нахмурился, когда меч Аменемхета скользнул по плечу Иниотефа, оставив за собой неглубокую, но длинную царапину.

Через пять минут бой окончился. Поверженный Аменемхет лежал на земле, послушно подставляя беззащитное горло, которое, разумеется, вовсе не подвергалось никакой опасности. Иниотеф улыбался, счастливый своей победой. Он улыбнулся отцам, потом протянул руку другу и помог ему подняться. Рана на плече почти не причиняла боли – Иниотеф даже не вспомнил о ней. Фараоны улыбались сыновьям – они поняли, что Аменемхет поддался другу, добровольно принял поражение, и это было хорошим знаком. Вынужденное соперничество во время боя не имело подоплёки, и юношам было не столь важно, кто победит. Аменемхет знал, что толки о его успехах в военном деле и так доходят до отцов, и позволил товарищу показать себя.

На этот раз Нехо склонил голову перед Априем, признавая поражение сына, пусть и умышленное. Априй махнул сыновьям рукой, позволяя идти по своим делам, а сам повернулся к супругу.

– Твой сын поддался. Это было бы скверно, если бы не причина, по которой он это сделал.

– Ты сделал для меня то же самое когда-то. Помнишь? – Нехо улыбнулся.

– Помню. Нам тогда тоже было по шестнадцать.

Они замолчали, задумавшись. Им вспомнилась молодость, золотое время, когда они сами были наследниками, а их отцы правили страной. Тогда они не знали, что такое бремя власти, их учили всему, но они не были обременены ответственностью за судьбу целого народа. Им жилось легко и счастливо, и теперь, глядя на своих юных сыновей, они вспоминали себя в их годы.

Пока Фараоны предавались воспоминаниям, юноши, всё ещё пытающиеся отдышаться после битвы, вернулись к себе в комнату. Там было прохладно и темно, и наконец-то друзьям удалось вдохнуть полной грудью. Иниотеф, наконец, начал ощущать пульсирующую боль в плече, горячую струйку крови, текущую по руке вниз. Аменемхет нахмурился, подвёл друга к окну и пристально всмотрелся в рану.

– Прости, я не хотел причинить тебе боль. Позволишь?

– Да, – младший улыбнулся. – Мне почти не больно. Скажи, а зачем ты поддался мне? Ведь я знаю, что ты поддался.

– Тебе было важно победить. Я это видел, – Аменемхет отошёл в купальню и скоро вернулся с лоскутом мокрой ткани. Очень осторожно он стёр струю крови, тянущуюся от плеча к кисти, потом промокнул рану. – Вот, так лучше. Сыграем в сенет*?

– Не хочется, – Иниотеф поморщился. Рана давала себя знать, и играть совершенно не хотелось. – Я устал. Может, поспим? А потом сыграем.

Старший кивнул. Бой утомил и его, и сон был как нельзя кстати. Забравшись в свою постель, накрывшись белоснежной простынёй, Аменемхет уже начал было засыпать, но тёплая ладонь, коснувшаяся плеча, вернула его из мира снов.