– Зачем ты так сказал? Это неправда, я убил жука. Глупый!

Нехо, однако, услышал этот гневный шёпот, и по губам его скользнула едва заметная улыбка. Дети её не заметили, и ужас всё так же сковывал их. Однако Аменемхет нашёл в себе силы нарушить тишину.

– Отец, это неправда. Жука убил я. А Иниотеф хотел меня защитить, и взял вину на себя.

– Похвально. Отрадно знать, что вы защищаете друг друга. Однако это не поможет вам избежать наказания. Оставайтесь здесь, пока я вас не позову.

Так же неторопливо, как и вошёл, Фараон удалился. Мальчики всё так же стояли рядом, взявшись за руки и не смея дышать от ужаса. Они знали, что Нехо пошёл к Априю, своему соправителю, брату и небесному супругу. А уж он наверняка придумает им какое-нибудь страшное наказание, да ещё и накричит страшным голосом. Дети побаивались обоих отцов, но Априя в большей степени. О своих матерях они почти ничего не знали – они были наложницами, единственная функция которых была обеспечить Нехо и Априя наследниками, к воспитанию детей их не допускали, и мальчики, даже в редкие минуты встреч, не чувствовали от них никакой ласки и заботы. Даже строгие отцы, хоть и редко позволяли себе сказать детям доброе слово или приласкать, и то вызывали в малышах больше теплоты. Единственным живым существом, которое любило их сверх меры, холило, лелеяло, баловало и ласкало, была старая Бахати, когда-то взятая в плен дикарка. Именно её всхлипы нарушили тишину и отвлекли мальчиков от ужасных мыслей о расправе, которую учинит над ними Априй.

Бахати сидела на кроватке Иниотефа, утирая слёзы подолом своей юбки, и причитала что-то на своём непонятном языке. Мальчики знали, что достанется и ей, достанется ни за что, и сердца их сжались от раскаяния. Они кинулись к старухе, прижались к ней и уткнулись с двух стороны в её плечи. Бахати обняла их и запричитала ещё сильнее.

– Прости нас, няня, прости… Мы не хотели, чтобы так всё вышло. Пусть лучше нас поколотят палками, а тебя не тронут.

– Ах вы львята мои, да что же это… Ну уж… Пусть меня колотят, я старая, мне всё равно… А вас-то за что? Заигрались, что ж с того? Ай, за что, за что…

Она снова заплакала, раскачиваясь из стороны в сторону.

***

В это время Нехо вернулся в покои. Априй сидел за столом, заваленным папирусами и глиняными табличками. Его голова была обнажена, немес*** был насажен на спинку стула. На широкие плечи была накинута белая мантия, совсем простая без золотых и серебряных нитей. Нехо подошёл, и, склонившись из-за плеча, прочёл документ, который его супруг держал в руках.

– Снова просят денег на храм? Откажи. Так не может продолжаться вечно. Куда ушли те деньги, что мы отсылали в прошлый раз? К наместнику в карман, не иначе.

– Да, я знаю. Я и не собирался снова давать ему денег. Как дети?

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

– Что-то случилось? – Априй насторожился.

– Да. Они играли со скарабеями и одного раздавили, – по лицу Нехо снова скользнула улыбка.

– И где они сейчас?

– Сидят у себя, ждут расправы. Ты накажешь их?

– Пожалуй, можно обойтись выговором.

– Что с нянькой?

– При чём здесь она?

– Не уследила, – Нехо пожал плечами. – Надеюсь, она тоже ничего кроме выговора не получит. И то не обязательно. Она стара.

– Хорошо, будем считать, что она не виновата. Позовёшь детей?

– Постой, прежде чем ты начнёшь беседу с ними, ты должен знать, что жука раздавил мой сын. А Иниотеф принял вину на себя. Аменемхет сразу после этого сказал правду. Они стоят друг за друга горой.

– Хорошо, напоследок я за это их похвалю. Иди.

– Сейчас приведу. Априй.

– Да?

– Не забывай, что нам с тобой тоже когда-то было шесть лет. Будь с ними помягче.

Нехо вышел и уже не увидел согласного кивка.

***

Дети робко заглянули в комнату отцов. Нехо шёл за ними, мягко подталкивая в спины, когда они мешкали от страха.

– Заходите, – послышался низкий голос Априя.

Мальчики встали перед отцом, потупив глаза. На их смуглой коже уже начали проступать синяки и укусы, последствия драки. Априй окинул детей хмурым взглядом и встал, и они зябко поёжились, пытаясь стать ещё меньше и незаметнее. Фараон заговорил. Он беседовал с детьми долго и сурово, обвиняя их в глупости, безответственности и стремлении только развлекаться и играть, но не учиться. Он считал, что наследники престола Та-Кемета, даже будучи детьми, должны уметь оценивать свои поступки и отвечать за них. Возможно, в его словах была доля истины, но, всё же, даже Нехо после укорил его в том, что он требует чересчур много от шестилетних детей.

Когда воспитательная беседа была окончена, Априй решил, всё же, завершить её на положительной ноте. Подозвав детей к себе, он посадил обоих на колени и улыбнулся.

– Ваш отец сказал мне, что вы вели себя достойно и защищали друг друга. Это похвально и правильно. Между вами никогда не должно быть иначе. Ваши судьбы соединены богами, и что бы ни случилось, вы должны заботиться друг о друге, поддерживать и приходить на помощь. Только так вы достигнете взаимопонимания, доверия и согласия.

– Как вы с отцом? – спросил Аменемхет.

– Да, как мы с отцом, – Априй снова улыбнулся. – Вы хорошо усвоили урок?

Мальчики кивнули головами, весело улыбаясь. Угроза миновала, отцы не велели их наказать, а значит, поводов для печали больше не было.

– Вы можете идти. Играйте, но не забудьте, что через час вы должны быть в купальне.

Дети почтительно поклонились отцам и чинно прошагали к выходу. Едва скрывшись за поворотом, они побежали бегом, сверкая подошвами сандалий. День только начинался, и у мальчиков было множество интересных занятий впереди. Ссора была забыта, и целый день они мирно играли друг с другом, а к вечеру, утомившись от бесконечной беготни, они раньше положеного заявились в спальню, чем удивили свою старую няньку.

Забравшись каждый в свою кроватку, они весело переглянулись и, когда нянька вышла, шепнули друг другу «Спокойной ночи». Безмятежный сон укрыл двух маленьких мальчиков, братьев сейчас, супругов в дальнейшем, обручённых друг с другом ещё до рождения, связанных цепью поколений и общей судьбой. Безмятежный сон укрыл два хрупких тельца, заключающих в себе одну душу.

_______________________________________________________________

*Та-Кемет - Египет. Дословно “Чёрная земля”.

**Анубис - египетский бог смерти.

***Немес - головной убор Фараона.

========== Отрочество ==========

Полуденное солнце палило нещадно, припекая обнажённые руки, плечи, спины и обритые головы. Аменемхет и Иниотеф, сидя на высоких ступенях Дома Фараонов, старательно выписывали иероглифы на глиняных табличках. Вот уже два года они учились в Доме жизни* вместе с детьми из знатных семей, приближённых ко двору Фараонов. Целых пять лет их обучали письму, чтению и этике жрецы, а теперь пришло время для обучения в школе. Обращались с ними строго – никто из учителей не выделял их среди прочих детей, их так же колотили палками за невыполненное задание или плохое поведение. Больше всего доставалось Аменемхету – озорнику и лентяю, пренебрегавшему выполнением домашнего задания. Разумеется, мальчику в двенадцать лет куда интереснее стрелять из рогатки в птиц, а не выводить закорючки на глине и заучивать скучные сентенции. Это была стихия Иниотефа – ему ужасно нравилось, как затейливые палочки и знаки сплетаются в связанный текст, нравилось перед другими ребятами произносить выученные мудрые мысли жрецов и философов, нравилось, когда учитель хвалит и ставит другим в пример.

Зато Аменемхет всегда был лучшим в физических упражнениях. Никто не мог пробежать быстрее, кинуть камень дальше, переплыть Итеру** столько же раз, сколько мог он. В Доме с ними учились дети чуть старше, чуть младше, но Аменемхет всегда был лучше всех. Уже в двенадцать лет у юных наследников престола были развиты навыки стрельбы из лука, бега на скорость и на расстояние, умение надолго задерживать дыхание под водой и бесшумно плавать. Их пока не учили только борьбе на мечах – это было слишком рано, настоящие мечи могли нанести серьёзную травму, а деревянные не годились для обучения.