Я даже не исключаю, что она в курсе дела - смекнула, что я уже минут десять только прикидываюсь зомби. Эта моя Тень давно уже пустила свои корни в мою сущность и считывает с меня информацию. Чёрт, я долбаный параноик, она просто хорошо меня изучила. Слишком хорошо, а я и не заметил, как близко подпустил её, как скоро, и как прочно сросся этот симбиоз - единение с другим существом. Всё уже тогда было предопределено.
Я могу притворяться и дальше, хоть сотню лет, но она будет приходить, пока смерть не разорвёт связь между нами. Даже если её жизнь обретёт иной оборот, кто бы ни крутился вокруг неё, Тень будет следовать за мной по пятам. Даже если завтра я сбегу из дурдома, сменю имя, сделаю чёртову операцию и спрячусь на окраине Кубы, она будет думать обо мне до тех пор, пока будет в своём уме. Дерьмо в том, что и я буду. Вечно буду играть с самим собой в игру "а если бы...", бесконечно прокручивая в голове прожитые моменты, прожитые вместе с ней, переигрывая иначе десять тысяч раз, буду пытаться создать идеальную историю, где всё только так, как я того хочу, на самом деле хочу. Там я точно буду знать, как и что должно быть. И самое идиотское, что прямо сейчас я знать не знаю, чего хочу. Не ломать ей жизнь? Не ломать себя? Дождаться когда она уйдёт, стырить каких-нибудь колёс у медсестры и покончить с собой? Ей будет больно, если я умру, я вроде совсем не хочу, чтобы она страдала из-за меня. Или моя мания величия вышла из-под контроля, и утрирует моё эгоистичное превосходство, до той степени тщеславия, из-за которой моя смерть способна стать катализатором душевных стенаний в океане грусти и скорби.
Вообще-то смерть мне совсем не прельщает, никаким образом. Я помню, как умирала моя мама. Это было ужасно, она умирала в мучениях. Если была бы возможна эвтаназия, я бы всё подписал не раздумывая. Потому что, казалось, такие терзания совершенно не справедливы, жизнь и так дала ей под дых, сначала ужасным браком, затем браком головы ужасного меня. Я довольно сильно потрепал ей нервы, всеми своими рецидивами и заёбами, она очень быстро постарела, жизнь иссыхала в ней буквально на глазах, а затем был тот страшный диагноз, и ещё один. В итоге она умерла совершенно истощённой и лишённой рассудка от болезни Альцгеймера, хотя ей и шестидесяти не было.
Я чувствую холодные руки, перебирающие мои пальцы, и понимаю прекрасно, что ничего хорошего нас не ждёт. Но эти тонкие руки, невзирая на низкую температуру, могли согревать. Просто внутри что-то, чертовски похожее на ад. Это будет адом на двоих, без вариантов. Моя голова неисправна, её тоже далека от нормы. Я знаю, почему она немного свихнулась, немного по сравнению со мной. И мне почему-то всегда хотелось защитить её, всё сделать, чтобы больше с ней такого не происходило никогда. Ничего особо страшного на самом деле, но страшнее многого. И для того, чтобы защитить её, по большому счёту не нужно становиться героем, просто нужно уметь её слушать. Только-то и всего. Равнодушие может быть хуже захоронения живьём. Моя Тень немного пошатнулась разумом от беспросветного игнора. Богатые предки либо по уши в работе, либо на светских раутах, в разъездах или на курортах, где угодно только не рядом с дочерью. Безразличные няньки, жестокие сверстники того же филажного разлива, совершенно не разделяющие её интересы, все хотели только денег, секса и власти, а она хотела писать. Просто её никто не любил и не придавал ей особого значения, мол, что-то ты всё трещишь, на денег, заткнись и не создавай мне проблем - так она сама обозначала свои отношения с родителями. Вообще, я видел их как-то раз, стало интересно, и мы проникли на какой-то богемный фуршет. Всё как-то сразу стало ясно.
Она не такая, совершенно отличная от всех этих напыщенных индюков. Эта девочка никогда даже не пробовала курить, именно сигареты, но, тем не менее, и словом ни разу не обмолвилась, когда кто-то рядом с ней дымил. Я думал она тактично терпит, или что вроде того, оказалось ей нравится. Сама курить не хочет, но нравится запах сигаретного дыма. Чёрт, я клянусь, она может плюнуть дальше меня, да она даже перепить меня может. Серьёзно. Пару раз она реально перепивала меня, а я достаточно давно спиваюсь и вообще алкаш со стажем, заливающий транквилизаторы дешёвым портвейном или Чивасом - в зависимости от стадии моей шальной жизни. Может залезть на стойку бара и спеть матерную песню, и не обязательно спьяну. Что угодно сделать на спор: спереть побрякушку из сувенирной лавки, окунуть незнакомца в фонтан, разбить бутылку об голову (правда стоит уточнять об чью, конкретно, голову). Сумасшедшая, - скажут одни. Настоящая, - всегда знал я и это пугало и восхищало с первой нашей встречи, вгоняло в оторопь именно её озорство, естественность, непосредственность. Вот именно такую её я люблю, как-то по-сумасшедшему, неправильно, совершенно не зная, способен ли вообще любить, но уж как умею. И она не меняется, может и не изменится, и так даже лучше. Просто такая вот у нас маленькая вечность. Билет в ад на двоих в один конец, для меня, возможно, единственный шанс добиться индульгенции. От неё. Больше я никому и ничем не обязан, и прощения ни от кого не жду. Хм, пытаться достигнуть очищения в аду это конечно верх идиотизма, но мне нравится такой ад, и другого мне не нужно. Я познавал самого себя, через неё - она меня нашла, и я хочу, чтобы она познакомила меня со мной настоящим с каждой крупицей меня, и с хорошей, и с плохой, но главное - с истинной. В этом суть очищения - прекратить вводить себя в заблуждения всякими псевдо-теориями самообмана, и принять, наконец, себя такого, какой я есть.
Визави яркому желанию, я чувствую, непреодолимую тягу, и вновь начинаю погружаться, сознание засасывает меня, топит в своих мутных водах. Щебет ангельского голоска, отдаляясь, разносится гулким эхом.
Не в этот раз.
Резко втягивая воздух, я хватаю её руки, теребящие мои пальцы, и распахиваю глаза.
