Сознание стало приходить ко мне после того, как меня потащили куда-то. Сквозь жуткий звон в ушах, я слышал неразборчивую речь, после чего попытался шевельнуться.

- Живой ещё, падла! - услыхал я справа от себя и тут же на меня обрушился сокрушительный удар по голове, после которого я вновь отключился.

***

Сознание пришло ко мне в какой-то землянке. Я очнулся, лежа на промёрзшей земле в небольшой яме, накрытой дощатым настилом. Сквозь него я увидел полуразваленную крышу какого-то помещения, похожего на сарай. Попытавшись присесть, я поднял левую руку и ощупал землю рядом со мной. Наверху донёсся грозный мужской голос, крикнувший что-то по-чеченски. Спустя несколько секунд настил распахнули и в землянку прыгнул молодой парень примерно моих лет в чёрных одеждах и камуфляже. Пнув по моей руке, он схватил меня за шиворот, забросил меня за спину и вынес из землянки. В моей контуженой голове стали проясняться кое-какие детали.

По всей видимости, я попал в плен. А это не очень хорошо. Мало хорошего рассказывали о чеченском плене. Говорили, что чехи могут, и глаза, и уши отрезать, не говоря уже о конечностях. Наши офицеры постоянно учили: ни в коем случае не сдаваться, не попадать в плен. Да и в общей курилке, и в окопе рассказывали пару жутких случаев. Якобы пацан, чтобы не попадать в плен, подорвал себя вместе с окружившими его чехами. Может сказка, может быль. Но, какая теперь мне разница? Разгрузку, оружие, нож - всё отобрали, а я сам едва могу пошевелиться.

- Аслан, давай его к французам, они велели! - услышал я впереди себя грозный возглас мужчины постарше.

Я не осознавал, куда меня несли. Пройдя по свежему воздуху, парень зашёл в избу и занёс меня в большую комнату. После этого, он сбросил меня со своих плеч, усадил на стол и удалился. В глазах темнело, но я видел, что не один в этой комнате. Изначально пятна эти были расплывчатыми, но спустя несколько мгновений, я сфокусировал своё зрение на людей напротив меня. Их было двое: один, пожилой мужчина в камуфляже серо-коричневой расцветки, сидел передо мной, второй - помоложе, высокий брюнет в такого же цвета камуфляже, но, судя по всему, ниже чином. В том, что эти двое военные, я не сомневался. Но на чехов или наших офицеров они не походили.

- Французы, - вспомнил я, что сказал один чех другому.

Сидевший офицер спокойно и внимательно изучал меня взглядом своих пронзительных карих глаз, после чего повернулся к своему подчинённому и произнёс:

- Xavier, allez а la minute!

Молодой беспрекословно выполнил просьбу старшего, и мы остались в комнате одни. После того, как хлопнула дверь, француз откинулся на спинку своего стула и произнёс на русском с сильным акцентом:

- Солдат, ты меня слышишь? Говорить можешь?

- Да, - еле выдавил я из себя.

- Пить хочешь? - офицер вытащил со своего пояса флягу и показал её мне.

Я, едва увидев флягу, кивнул. Офицер встал и, подойдя ко мне, бросил флягу на стол передо мной. Слишком сильно приближаться, он, ясное дело, не стал: мало ли что я могу вытворить?

Я поблагодарил его, протянул правую руку к фляге, открутил крышечку, сделал пару больших глотков. Во фляге была не вода, а апельсиновый сок. И хотя, я терпеть его не мог, мне это придало сил.

- Спасибо, - ответил ему я, завинчивая крышку фляги и положив её на стол.

- Хорошо, - кивнул мне офицер, - Теперь ты можешь говорить?

- Где я? - задал глупый и неуместный вопрос я.

- На одной из чеченских баз, - ответил мужчина, - Но это неважно....

- А кто вы?

- Я - полковник Франсуа Легран, я служить миротворческий сил Франции.

- И зачем это я вам понадобился? - не без удивления спросил я.

Легран улыбнулся, облокотившись на стол.

- Потому что ты знаешь то, что мне нужно.

- А что вам нужно?

- Где находиться ваш штаб! - пояснил Легран, - Ваш отряд взял нужный мне информация из самолёта. Мне нужно, чтобы ты показал, где находится ваш штаб.

Я усмехнулся. Этот француз, справедливости ради, не стал сразу заманивать меня пряником, а сказал всё, как оно есть. Но какого чёрта в этой войне он делает? Какие ещё миротворческие силы Франции на территории Чечни? И почему они на стороне чехов?

- А что мне будет с этого? - поинтересовался я, - Я вам выложу дислокацию штаба, а вы меня застрелите?

- Нет, - покачал головой Легран.

Он встал из-за стола, подошёл к окну, посмотрел куда-то вдаль и задумчиво проговорил:

- Послушай, солдат, у тебя есть выбор! Мне наплевать на тебя, и что ты выбирать! Но тебе же нет, верно? Ты можешь не говорить - тогда ты мне не нужен. Мы отдавать тебя им, - он кивнул на окно, за которым, как я понял, находились чехи, - Я думаю, ты знать, что они с тобой делать. И твоя жизнь закончится! - он глубоко вздохнул, - Но мы можем поступить и по-другому.

- И как же - по-другому?

Он повернулся ко мне и посмотрел на меня:

- Я заберу тебя к нам на базу! Ты попросишь убежища, и мы давать тебе убежище. Ты станешь наш солдат. Будешь служить в наш Легион!

- Я не понимаю, - замотал головой я, - Зачем вам всё это?

- Или ты патриот? - сделал полшага в мою сторону Легран, - Тогда слушай! России не надо знать, что мы здесь находиться! Не нужно конфликт Франции и России, тем более, сейчас. Ваш отряд взять доказательства наше присутствие здесь. И мы подчищать следы! Мы должны не допустить конфликтная ситуация. И ты помочь нам.

- Какого хрена вы тогда чехам помогаете? - застонал я от внезапно возникшей боли в спине.

- Вопрос - не ко мне!

- А что вы сделаете с нашими? - спросил я.

- Ты покажешь нам, где находится ваш штаб. Тогда чехи накрыть своей артиллерией этот квадрат!

- То есть - они погибнут? - заключил я из этого.

- Нелёгкий выбор, - лишь произнёс Легран, - Выбирай - либо ты, либо они!

Я склонил голову. Я понимал прекрасно, что меня поставили перед тем, что я должен предать свою страну, своих ребят, друзей и вообще Родину. Я стал думать, что бы ответили Леграну Гена Нефёдов или Коля Глухов, если были бы на моём месте. Что бы ответили сотни других погибших на этой войне наших пацанов. Смогли бы они, до конца выполнить свой воинский долг или же поддались страху и спасли бы свою жизнь, обменяв их на жизнь других? Я не знал ответа, но сам тогда поддался собственному страху. Я вспомнил, как мы с Геной пообещали друг друга прикрывать и выйти живыми с любых ситуаций. Теперь Гена мёртв: он пожертвовал собой, ради спасения моей жизни. Теперь смыслом моей жизни стало спасение себя. И если я погибну, Гена зря подставился под пули. Найдя глупый, но для себя вполне обоснованный аргумент, я посмотрел на Леграна и спросил:

- Что это за Легион?

- Наш Французский Легион, - пояснил Легран, покачиваясь на своём стуле, - Место для таких солдат, как ты. Ты будешь служить, воевать, получать деньги. Прослужить 10 лет и стать человеком. Главное - ты будешь жить! И что, какой ответ?

Я еле-еле склонился над картой и, немного заблудившись на ней, ткнул пальцем в ферму у Ачхой-Мартана, где расположился наш штаб.

- Вот и хорошо, молодец! - похвалил меня Легран.

Я слышал канонаду взрывов, прокатившихся по всем окрестностям, и сердце моё переполнялось невыносимым стыдом и муками совести. Я наслал пылающий ад на тех, кто некогда был моими союзниками. И этот пылающий ад уничтожил всех, кого я знал, отрезал мне путь к отступлению.

- Только бы этот французский полковник сдержал слово! - мелькнуло в голове у меня. И тогда, эта мысль, среди моих терзаний и мук была единственной, что согревало мне душу.

Как ни странно, Легран сдержал слово. Он освободил меня из плена чехов, перевёз на миротворческую базу, а оттуда - самолётом мы попали в Лион, в отдел распределения Французского Иностранного Легиона. Далее, судьба этого грузного полковника осталась для меня загадкой, но я благодарил его, как офицера, который сдержал своё слово. Я попал в Латиноамериканский миротворческий корпус Легиона. Нас было много: немцы, албанцы, сербы, греки, американцы, мексиканцы. Много было ребят из французских колоний: Сенегала, Сьерра-Леоне. У каждого была своя история того, как он попал в Легион. Кто-то пошёл из-за скучной жизни на гражданке, пришёл за получением адреналина, кто-то стал преступником для своей страны и скрылся в Легионе от карающей длани закона, а кое-кто, как и я - солдаты, военнопленные в разной степени масштабности военных конфликтов. Хоть мы и не понимали друг друга, мы сумели найти общий язык. Я 10 лет прослужил Легиону, мотаясь то в Суринам, то в Чили, то в южную Аргентину. И за эти 10 лет я понял, что солдат - это не более чем пешка в руках политиков. Солдат лишь выполняет приказы, данные ему его начальниками. Да, один в поле не воин, но когда таких как я много - это становится грозной силой. Я понял, что те, что развязывают войны, страдают от войны в последнюю очередь, а то и вовсе им удаётся уйти в сторону. За них гибнем мы - простые солдаты. Чем мы, по сути, отличаемся от гражданского общества? Да только тем, что мы ловим пулю, и смерть приходит в разы легче. За все те годы, что я отдал Легиону, я твёрдо уяснил себе, что я - не предатель своей Родины. Я сделал так исключительно ради собственного выживания. Но вот гибель моих товарищей - это тот груз боли и совести, который я несу на себе и никогда не смогу его сбросить.