***

Паша бродил по лесу ещё часа три, пока не вышел на знакомую ему по пробежкам тропу и направился по ней к автосервису. Когда он подошёл к зданию, он увидел, что Валера уже сидит на пороге и дожидается его.

- Ну, как? - коротко поинтересовался он.

- Они мертвы, - едва разжав опухшие губы, процедил Паша.

Больше не говоря ни слова, он зашёл в автосервис, спустился по лестнице и, зайдя в комнату, рухнул на диван. Он старался не думать обо всём, что произошло, но в глазах мелькали одни и те же образы, образы двух убитых им гаишников.

- Я тоже мог умереть, - подумал он, вспомнив, как пули из обреза убитого им гаишника вынесли заднее стекло и пробили колесо автомобиля. Он понимал, что его могли запросто убить, как и ту женщину, а затем выбросить оба тела в чаще леса и быстро закопать. Он примерно знал, что ему на это скажет Валера: либо ты, либо они. Но неужели нельзя было обойтись без убийства? Кто вообще дал право Паше убить этих двоих? Всё это прожигало Пашу насквозь, ничем не хуже изжоги.

- Паша, давай жрать, а то чего-то в животе урчит, - заглянул в комнату Валера.

Паша, чувствуя слабость во всём теле, поплёлся на кухню. Валера уже хлопотал у плиты, словно профессиональная кухарка. Заметив, что Паша молчалив как никогда, он вытащил из закромов бутылку вина, откупорил её, налил в стакан примерно наполовину и придвинул Паше. Тот протянул к стакану руку и машинально выпил. Стало полегче, но Паше не хотелось рассказывать о том, как прошло боевое крещение. Валера, похоже, понимал это, поэтому и не спрашивал. Ели перловку с гуляшом молча, перестукиваясь ложками о тарелки.

Паша не знал, что ему делать дальше. Такого боевого крещения он точно не ожидал. Ему как будто открылась невероятная правда, которую он не мог принять ввиду своего мировоззрения. Чтение "Прощай, оружия!" не могло отвлечь его от грустных мыслей. Паше позабавило даже то, что писатели, ищущие правду на страницах своих произведений, просто витали в облаках, писали лишь о своих желаниях, которые сами бы никогда не достигли. Паша перешёл невидимую черту и уже не чувствовал себя человеком. Скорее зверем, который всю жизнь прожил в зоопарке, и вот, когда кто-то разломил ему прутья его клетки и выпустил на волю, понял, что не знает, что ему делать с такой свободой.

Ночью Паше не спалось. Слушая мерное дыхание Валеры, он едва слышно проскользнул к столу, взял свой "Кольт", обул ботинки и вылез. Едва ориентируясь в темноте, он присел на табурет около машины Валеры. Паша нервно поглаживал рукоять пистолета, явно задумывая закончить всё раз и навсегда.

- Но зачем? - подумал он, - Это то, к чему я стремился? Неужели, я не смогу жить с этим?

Он подумал, до чего страшно же умирать. При соприкосновении с телом пуля разрывает мягкие ткани кожи, подобно червю, точащему яблоко, проникает вглубь . В этот момент чувствуешь, как больно тысяче клеток твоего тела. Боль проходит сквозь тебя, и, иногда она столь сильна, что способна убить человека болевым шоком.

Паша вздохнул. Его "Кольт" покоился у него на коленях. Что же он может решить?

- Всё переживаешь? - щёлкнул выключатель, и автосервис озарил тусклый свет. Валера стоял, прислонившись к стенке, хмуро глядя на Пашу. Тот несколько осуждающе посмотрел на своего учителя.

- Да, я это сделал, - пробормотал Паша, поёживаясь от весенней ночной прохлады, проникающей сквозь щели автосервиса.

- Я так и думал, - кивнул головой Валера, - Я наблюдал за тобой. Я видел твоё замешательство. И в чём, собственно, твоя проблема?

- Это - люди, - склонив голову, ответил Паша, - А я их убил.

В глазах Валеры мелькнула ирония:

- Люди? Ты сам слышишь себя? Ты сам видел, что они творили! Это не люди, а звери. И они заслуживали смерти!

- Кто я такой? Почему я? - крикнул в сердцах Паша, вскочив с табуретки, - Почему ты меня туда послал? ЗАЧЕМ?

- Это было твоё последнее испытание, - коротко объяснил Валера, - Либо ты их, либо они тебя. И ты выбрал жизнь! Ты захотел выжить - вот и всё!

- НЕПРАВДА! - заорал Паша, отбрасывая "Кольт" в угол - Я видел, я знал, что они творят с женщиной, и я хотел их убить! Я дал волю своим низменным чувствам! Как я могу теперь говорить о том, что являюсь свободным человеком? Я - убийца! Мне нет теперь прощения.

Валера скрестил руки на груди и сказал вполголоса:

- Знаешь, этих двух, конечно, похоронят. Все будут говорить о них только хорошее. Какие они добросовестные полицейские были, как честно служили и прочее. Никто не поверит полоумной изнасилованной тётке, и все проклянут убийцу двух хороших гаишников. А с другой стороны? Предположим, что все узнали о том, что эти гаишники грабили и жестоко убивали проезжающие мимо машины. Что, если они узнали это до того, как ты пришил их обоих. Все только бы поддерживали тебя. Это как полярность: стоит только найти магнит.

- О чём ты говоришь? - поднял на него глаза Паша.

- Общество лжёт самому себе, - продолжал таким же тоном Валера, - Все хотят казаться друг перед другом такими правильными, все совершают поступки с оглядкой на ближних, ждут реакцию от общества. Но они играют роли. Ни один человек в обществе не сможет сделать то, что сделал сегодня ты, потому что ты отклонишься от нормы. В глазах общества ты - такой же ублюдок, как и эти гаишники! Ты - олицетворение зла, и нужно бороться против тебя. Но что изменилось в самом тебе? Что ты приобрёл? Ты внезапно из света ушёл во тьму?

- Я.... Я не знаю, - пожал плечами Паша.

- Ты сделал то, что считал нужным, - пояснил Валера, - Ты увидел зло, ты уничтожил зло, но сам злом не стал. Потому что всё, что ты сделал - ты спас многих людей. Представь себе, сколько ещё людей могло погибнуть на этой дороге? Ты положил этому конец. Да, и я хотел, чтобы ты их убил, чтобы ты перешёл эту черту, которую общество начертило себе, чтобы всё не пошло к чёрту.

- Но я совершил ужасную вещь, - воскликнул с вызовом Паша, - Что мешает мне убить невинного, безоружного человека в следующий раз?

- Главное, что ты должен запомнить - не заходить слишком далеко! Ты очень скоро будешь сортировать ситуации, где убийство неуместно, где - оправданно, а где, к сожалению, и случайно. Но, как бы то ни было, ты не должен винить в этом себя. Иначе ты сам станешь самым главным и худшим врагом себе!

Паша молчал. Он понимал, что Валера хочет донести до него. Чувство вины убивало его, едва не довело до суицида. Но жизнь - это самое дорогое, что у него было сейчас. Он мог вернуться к своей обычной жизни и так ничего и не понять в ней. И он мог посвятить жизнь благим делам, тем делам, которые никогда бы не сделали другие, в меру рамок, принятых обществом. Паша уже не был частью общество, посему никакие оковы его уже не связывали.

- Мы убиваем, чтобы выживать? - спросил он, - Но.... Есть ли в этом мораль? Это же неприемлемо!

- Морали нет, - ответил Валера, - Но ты можешь поставить свои принципы так, что она не будет тебя тяготить. Иногда смысл не в том, чтобы выживать, а в том, чтобы принять верное решение. На войне выживание было не самым главным. Суть твоей жизни в том, чтобы ты ценил свою жизнь и мог бы отдать её ради верного решения. Если тебе будет легче, вот тебе и мораль: отдай свою жизнь ради спасения того, кто достоин по твоему мнению жизни больше.

Паша смотрел на Валеру. Глаза его, казалось, наполнились невообразимой грустью.

- Помнишь, ты меня спрашивал, был ли у меня выбор между своей жизнью и жизнями других? Ведь ты попал в такую же ситуацию, верно? Ты выбрал свою жизнь, потому как считал этих людей недостойными жизни. Иногда, тебя съедает страх. И ты совершаешь вещи, о которых долго потом жалеешь. Иногда всю жизнь. Пора тебе рассказать мою историю.

Глава 9: "Выбор"