С его виска скатилась капелька холодного пота, и девушка поспешила заботливо вытереть её аккуратным прикосновением подрагивающей ладони. С губ срывались бесчисленные стоны — даже если бы она взялась их считать, то бросила бы это занятие уже буквально на двадцатом звуке, который выдавал её наслаждение. Влагалище призывно сокращалось, и, заметно вздрогнув, она теснее прижала его к себе коленями. Сорвалась на особенно громкий стон, слегка прогнувшись, и тут же откинула руки назад, выпрямив их.

Она пребывала в каком-то блаженстве — Саске это видел, и от этого держаться не представлялось никакой возможности: подрагивая всем телом, Сакура, казалось, глубже принимала его в себя, тяжело дыша и немного откинув голову назад. Свет из окна очерчивал немного острые скулы, вздёрнутый кончик носа, испарину на лбу, а затем — аккуратную грудь, которую Учиха почти сразу же сжал сильными ладонями.

Не прошло и нескольких минут, как он, особенно громко застонав, наконец излился внутрь девушки, сжав её грудь ладонями и тут же прижав её к себе. Буквально вместе они рухнули обратно на кровать, и Сакура хрипло выдохнула: ощущение тяжёлого тела хоть и было приятным, но от этого становилось тяжело дышать. Прикрыв глаза, она счастливо улыбнулась покусанными и покрасневшими губами: уже было всё равно на то, что будет на следующее утро.

Сакура была чему-то невероятно счастлива просто потому, что он принялся коротко целовать её лицо, сразу сменив всю свою страсть на ту самую нежность, которую она так любила. От этого внутри становилось теплее, несмотря на то что от лёгкого дуновения ветерка по коже пробежали предательские мурашки.

Обхватив ладонями лицо Сакуры, мужчина осторожно поцеловал её в переносицу. Столь нежное движение буквально призывало её к тому, чтобы успокоиться, и она, устало выдохнув, прижала Учиху к себе.

Вскоре он и сам не заметил, как провалился в сон — все объяснения можно оставить на завтра.

========== Глава 11. Утро с запахом мечты ==========

Сила женщины в том, что её не объяснишь с помощью психологии. Мужчин можно анализировать, а женщин… только обожать!

(Оскар Уайльд)

Саске проснулся куда раньше Сакуры и, когда едва-едва приоткрыл глаза, повернул голову в сторону окна. Сколько было времени, он точно не знал, да и как-то не особенно в этом нуждался. Будильник они не заводили, и это очень радовало Учиху — слышать этот надоедливый писк в такое прекрасное утро будет самоубийством. Ярко светило солнце, хотя была большая вероятность того, что погода снова испортится. За окном — постоянный смех и детские крики, кого-то родители звали домой: должно быть, особенно провинившихся мальчишек, которые беспрестанно пытались залезть на крыши гаражей и раскататься на качелях как можно сильнее.

Тяжело вздохнув, Саске теснее прижал девушку к себе, снова положив голову на её плечо. Он прекрасно понимал, что Сакуре было тяжело, хотя и дыхание её было ровным, но коротким. Слегка улыбнувшись, он поднял ресницы, принявшись наблюдать за спящей девушкой. Длинные густые волосы необычного цвета, какого Учиха никогда ни у кого больше не видел, разметались по верхней части кровати кончики чуть вьющихся прядей лежали на подушке, и солнечный свет, льющийся из окна, придавал им немного рыжеватый оттенок. Её голова была приподнята, а очаровательное лицо, покрытое бледными веснушками, — повёрнуто в сторону. Очевидно, если бы она повернула голову в другую сторону, солнце било бы ей в глаза. Слегка улыбнувшись, мужчина уловил короткое движение длинных ресниц, а затем она почти незаметно сглотнула, постаравшись слегка подвинуться в сторону.

Однако нужно было подниматься. После такого времяпровождения Саске и не знал, что делать дальше. На какой-то момент он почувствовал себя беспомощным, и, по сути, его должно было отвергать и отторгать от Сакуры, чтобы не соблазняться в очередной раз, но с каждой их близостью сделать это было всё сложнее. Снова прижав девушку теснее к себе, он осторожно поцеловал её в шею, стараясь сделать так, чтобы она не проснулась, однако такой номер не прошёл: девушка широко, счастливо улыбнулась, обняв мужчину за шею и что-то нечленораздельно промычав себе под нос. Очевидно, от поцелуя ей становилось щекотно: Сакура постаралась слегка втянуть голову в плечи.

— Пора вставать, — прикрыв глаза, с горечью произнёс Учиха, прикрыв глаза и сразу же открыв их.

Кажется, Сакура даже и не думала о подобном. В курсе ли она о том, что произошло вчера, когда он пришёл?.. И в голове так странно проносились картинки того, как она запрокидывала голову назад, постанывая и тяжело дыша, хватаясь за его широкие плечи, будто за якорь спасения, аккуратными ногтями, снова раздирая их в кровь.

— Вставай, — пожала плечами она, слегка улыбнувшись, и разжала объятия, давая мужчине возможность это сделать.

Тяжело вздохнув, он открыл глаза, нехотя и постепенно откатившись от неё набок, аккуратно стаскивая на себя одеяло, усмехнувшись и повернув голову к виновнице прошедшей ночи. Сакура не реагировала и поняла, что он старался её обнажить, только тогда, когда из приоткрытой форточки подул прохладный ветер, заставив еле заметные, бледные волоски на руках встопорщиться от лёгкого озноба и мурашек.

— Укрой меня, — велела она, повернувшись к нему спиной и стараясь, чтобы Учиха ничего не увидел.

Конечно, Саске ей всего лишь лучший друг, в этом сомнений не было, а друзья ничего не скрывают друг от друга. Тут же Сакура задумалась, опустив глаза и закусив нижнюю губу. Он поднялся с кровати — это было понятно, когда она немного выпрямилась под его весом, а затем принялся одеваться — раздался звон ремня бриджей. Такой же, как и вчера, когда он их расстёгивал, только намного спокойнее.

Прикрыв глаза, Сакура улыбнулась: почему-то к горлу подступил неприятный ком, который мешал не только говорить, но и дышать. Потому она срывалась на тяжёлые, но короткие вздохи,совершенно не контролируя их. Внутри было неприятное чувство опустошённости — он ведь снова сегодня уйдёт, и всё будет так же, как и было до этого. Сакура знала: ничего не изменится. Может быть, просто он побоялся сделать шаг ей навстречу, может быть, она всеми силами пыталась его оттолкнуть, и больно было осознавать, что человек, которого она искренне любила вот уже десять с лишним лет, был для неё всего лишь другом.

Однако она практически сразу пришла в себя, когда сильные мужские руки наконец накрыли её одеялом, при этом Саске, забравшись коленями на кровать, театрально крикнул, приложив тыльную сторону ладони ко лбу:

— Прикройся, бесстыдница!

Выглядело это так, словно она играла роль Дездемоны, а он — несчастного мавра Отелло. «Не удивлюсь, если он захочет меня придушить», — усмехнулась про себя Сакура. Тут же она не выдержала, засмеявшись, искренне и громко, когда мужчина стал кутать её в одеяло, будто какой-то особенно нужный ему свёрток, и выбраться не было возможности: оседлав её бёдра, Учиха, посмеиваясь, смотал несчастную девушку в одеяло, так что снаружи осталась только голова.

— Срамота! — прикрикнула хриплым, ещё не отошедшим ото сна голосом она, вытащив наконец из-под одеяла руки и протянув к нему, обняв за шею.

Таким образом Учихе снова пришлось лечь на неё, но на этот раз он был внимательнее. Мысль о том, что он может попросту задавить её, почему-то начала дико пищать в голове, как сломанная кнопка, и не давала ему полностью расслабиться на хрупком, покрытом одеялом теле девушки. Так они могли бы начинать каждый день своё утро: звонко смеяться, словно малые дети, закатывать друг друга в одеяло, смотреть, практически не отрываясь, друг другу в глаза, встречая там целый мир и вселенную. Только вот оба не могли понять: что именно мешало это делать?

— Развратница, — крепко обняв её, Учиха наклонился, проговорив ей это в чувствительную шею, а затем слегка прикусив, оттянув нежную кожу. — Совратила меня сначала, а теперь бесишься.

Сакура еле заметно задрожала. Для неё не имело значения то, что он сказал. Во всяком случае, именно сейчас она об этом не задумывалась ни в коей мере. Куда больше ей понравилось то, что он снова проявлял к ней нежность и ласку, и Сакура не готова была променять это на что-то другое — уж слишком приятными были его прикосновения к коже тёплыми губами. Однако потом до неё дошёл смысл слов, которые он сказал: она хотела было возмутиться, нахмурившись, но тут же приподняла бровь, внимательно изучая лицо мужчины. Ладони сами собой стали поглаживать его щёки, постепенно переходя к корням густых чёрных волос и ушам, слегка потирая участок кожи за ними кончиками пальцев.