— Что на следующий день? — решила поинтересоваться Хьюга, чтобы вернуть подругу к начатому разговору.

— Ну, получилось так, что я ему за завтраком наврала, что он творил в клубе, — усмехнувшись, она покачала головой. — Тут ещё Наруто позвонил, и тот ему рассказал, что всё, что я сказала, — неправда. Он стал за мной гоняться, потом закутал в одеяле, потом… и вот…

Сакура так и не смогла рассказать всё так, как есть, посмотрев на Хинату с надеждой и мольбой. Харуно была уверена в том, что подруга всё поняла, но, видимо, это было далеко не так: глаза Хьюги, отдающие молочно-лунным цветом, внезапно широко открылись, а затем она нахмурилась, недоумённо прищурившись. Выражение эмоций на бледном лице сильно менялось от изумлённого к непонимающему, и Сакуру это даже раззадорило: так, как Хината, ведут себя дети, когда им говоришь о том, о чём они раньше никогда не слышали.

— Что было потом? — скромно спросила Хината, приоткрыв губы и с надеждой посмотрев на подругу: она рассчитывала, что Сакура всё-таки расскажет ей, в чём дело. Девушка же закатила с улыбкой глаза:

— Ну, мы переспали.

Мир Хинаты будто перевернулся с ног на голову, да и представление и мысль о том, что Сакура и Саске только друзья, стало каким-то блёклым и размытым. Девушка стеснялась рассуждать об этом вообще, не говоря уже о том, чтобы слушать. Для неё это было чем-то не то чтобы неправильным, а скорее странным: Хината не понимала, зачем люди постоянно обсуждают эти темы, и совершенно не укладывалось в её голове, почему люди в мире настолько помешаны на естественном процессе совокупления. Впрочем, с Сакурой была однозначно другая история: это, по-видимому, получилось по случайности, так как Харуно говорила об этом то ли неохотно, то ли просто стеснительно.

Опустив глаза, она тяжело вздохнула, только коротко кивнув в ответ на изумлённый взгляд подруги. Значит, из-за этого Сакура проплакала всю ночь? Но раз у них всё было и они всё решили между друг другом, почему она плакала? «Явно не от счастья», — заметила про себя Хьюга, наблюдая за сменами настроения Сакуры. Теперь она уже не улыбалась, а низко опустила голову, краснея и принимаясь теребить тонкую лямку своей небольшой светло-коричневой сумки.

— Что? — покраснев, Хината так же удивлённо смотрела на неё. Выдавить из себя она могла только это — больше не было практически никаких слов, а мысли перемешались в голове, словно ингредиенты в миксере. — То есть… это получается… подожди, Сакура, вы же друзья.

«Резонное замечание», — мысленно хмыкнула Сакура: да, они друзья. Были. Ведь получается, что так, как раньше, у них уже не будет. Сакура знала: она не сможет вернуть того, что у них было, только из-за этого дня, когда она решилась соблазнить Учиху. Она любила Саске, но вот сил признаться в этом не было: Сакура боялась, что мужчина всё-таки отвергнет её и скажет, что она не нужна ему в качестве девушки. Пусть у них были общие интересы, пусть она знала его больше десяти лет — это не имело разницы, когда он был наверняка обижен на неё после подобного.

— Да, друзья… — Сакура виновато посмотрела на подругу, надеясь, что та не станет осуждать её. И вправду: Хината лишь внимательно посмотрела в ответ на девушку, кивнув, и продолжила слушать. — Понимаешь, мы учились в параллели. Друг другу понравились, общались, всё было хорошо…

Сакура не поднимала глаз и головы, чувствуя, что Хьюга пристально смотрела на неё и не стремилась перебить. Действительно, история их дружбы, которая когда-то была далеко не дружбой, была тяжёлой и сложной. Всё было так, как обычно бывает у подростков лет пятнадцати-шестнадцати: прогулки вечерами, держание за ручку, а потом и за другие, более интимные и чувствительные, места втайне от всех, красивые слова, бесконечные мечты и обещания любви до гроба. Сакура наслаждалась этими моментами — она принимала Саске за того принца из сказки, о котором мечтает каждая девочка: он был заботливым, добрым, умел поддержать разговор на любую тему, часто шутил, и от этого девушка постоянно смеялась в его присутствии. В такие моменты, когда Сакура вспоминала своё десятилетнее прошлое, она задумывалась о том, как из простой, наивной девчонки выросло то, что Саске видел перед собой сейчас: она была теперь категоричной, порой выплёскивала на нём злобу и всё, что накопилось за долгое время, нервозной, но так же громко хохотала, как и раньше.

— Потом поехали в летний лагерь, чтобы побыть вместе. И он был моим первым… прошу, не смотри так… — наконец попросила девушка, с мольбой переведя взгляд на Хинату и жалостливо сведя брови. — Ну, я испугалась, мол, что теперь делать, и предложила ему быть друзьями. Я думаю, ты понимаешь, в каком состоянии мы уехали из лагеря. Закончили школу, оба — университеты, переписывались, дружили…

Сакура пожала плечами, очевидно, погрузившись в воспоминания, и Хината не спешила торопить её рассказывать дальше. Впрочем, ей и так было понятно: Сакура слишком испугалась на тот момент столь серьёзных отношений. Только почему Саске не удержал её? Почему не сказал ей, что любит? Почему согласился, что им нужно остаться друзьями? Хьюга не хотела задавать эти вопросы — это было бы не очень лестно со стороны подруги. К тому же девушка, как видела Хината, не торопилась до конца изливать ей душу: было, вероятно, слишком больно вспоминать тот десятилетний разрыв, рана от которого до сих пор никак не могла плотно закрепиться, а частенько прорывалась и истекала ядом. Хинате было жаль их обоих: и Саске, который наверняка сам же страдал от своего прошлого и никак не мог смириться с ним, чтобы смотреть в будущее, и Сакуру, которая не могла принять Учиху и наконец сказать ему, как сильно любит.

— Я его люблю. Видимо, и он меня до сих пор тоже, — возобновила разговор Сакура после тяжёлого вздоха и после того, как воспоминания из прошлого наконец успокоились. — Но как, если мы друзья?

Хината задумалась, а затем посмотрела на подругу немного удивлённо:

— Сакура, почему бы вам просто об этом не поговорить? Просто… Вроде бы проблема не очень и большая, а вы только больше раздуваете её.

Девушка была согласна с этим: Хината была разумным человеком, можно сказать, объективным зрителем в театре, который они оба устроили с Саске. Только вот она не могла просто взять и поговорить с ним: для Сакуры это было невозможно — она знала, что такие разговоры выльются в очередной скандал и она снова будет плакать всю ночь, глядя в окно и рассматривая блики от фонарей и машин. Разговаривать с Саске об их прошлом было невероятно тяжело: каждый раз, когда Сакура начинала эту тему или её поднимал он, рвалось что-то внутри, да ещё и так сильно, надрывно и больно, что, будь это физическим ранением, кровь хлестала бы с такой силой, что была бы способна вылиться в глубокую реку.

— Я просто боюсь, что у нас ничего не получится, что он не мой человек, — Сакура закусила губу, стараясь не заплакать.

Даже сама эта фраза больно резала не только слух, но и сердце. Как она могла так говорить после всего, что между ними было? Неужели она и вправду считала Саске «не своим человеком»? Нет, конечно же нет… Сакура попросту отговаривалась от Хинаты и её бесполезных советов, как бы это грубо по отношению к подруге ни звучало: Хьюга ведь не понимала, что происходило, если сама не побывала в такой ситуации. Однако Харуно постепенно становилось легче: наконец она смогла кому-то это выплеснуть, буквально вылить, можно сказать, даже окатить холодной водой своих мыслей. Хината явно не думала, что всё так серьёзно: она обеспокоенно осмотрелась, будто боялась, что кто-то может их услышать, и приобняла Сакуру за плечи одной рукой — её нужно было успокоить: вид девушки оставлял и вправду желать лучшего — Сакура выглядела невыносимо жалко.

— Но ведь тогда тебе так не казалось? Ну, в лагере. Да и сейчас, когда вы просто друзья, тебе разве кажется, что он не тот человек? — она немного удивлённо посмотрела на Сакуру, подавшись к ней, чтобы девушка, если она стеснялась, могла говорить тише.