— Извини, — он покачал головой, явно злясь на самого себя, и посмотрел в сторону приоткрытого окна. Оттуда доносился приятный летний ветерок, и Учиха улыбнулся еле заметно уголком губ. — Сильно руки распускал?
— Не так чтобы очень, — вздохнула Сакура, пожав плечами, и поспешила отвернуться от него, не сдержав улыбки. — Потом ехал смирно и начал уже в лифте доставать меня вопросами…
В принципе, Сакура особенно и не врала — только про его поведение в клубе. Он ведь приставал к ней в такси? Приставал. А в лифте — с вопросами? Тоже. В чём же тогда её ложь? Всего лишь немного приукрасила события — с кем не бывает? Всё так же улыбаясь, она принялась медленно доставать тарелки, чтобы Саске как можно дольше не увидел её довольного собой состояния. Она покачала головой, чувствуя, что Учиха смотрит ей в спину.
— С какими? — нахмурился он, пристально посмотрев на Сакуру.
— Со всякими, — она бросила на него короткий взгляд через плечо, разрезав омлет пополам и принявшись накладывать Саске его завтрак.
Она делала это весьма заботливо и аккуратно, а затем практически молниеносно поставила перед ним тарелку со свежей едой, протянув вилку. Саске благодарно улыбнулся, придвинув к себе омлет, и кивнул, но всё же эта улыбка быстро сошла с его лица. Мужчина низко опустил глаза, принявшись ковыряться вилкой в омлете. Есть ему хотелось, да и румяное жареное яйцо выглядело очень аппетитно, однако после таких новостей он будто постарел лет на десять, и кусок в горло не лез.
— Так, ясно… — он отвёл глаза, стараясь не смотреть на Сакуру, — было слишком стыдно. Вздохнув, Саске покачал сокрушённо головой: как можно было себя вести так на глазах этой девушки? Внезапно в кармане раздалась знакомая вибрация, которая донимала Саске вчера весь вечер. Вынув телефон, он взглянул на дисплей, обрадовавшись звонку Наруто, и посмотрел в сторону девушки, пояснив: — Узумаки… Да?
Отведя в сторону глаза, он прислонил телефон к уху, принявшись слушать довольного и счастливого Наруто. Сакура же обеспокоенно посмотрела на мужчину, вздёрнув бровь, так и не решаясь завтракать. Саске мог уточнить детали вчерашнего вечера не у кого иного, как у Узумаки: надо было продумать это раньше и предварительно позвонить Наруто, чтобы он поддержал слова девушки!
— Доброе утро алкоголикам, — усмехнулся Узумаки в трубку. — Как спалось? Ты где?
— У Сакуры, — сообщил Учиха, пожав плечами, и снова принялся ковыряться вилкой в омлете, опустив глаза. Еда постепенно остывала, и Саске боролся с тем, чтобы начать завтракать, — вдруг Узумаки расскажет чего-нибудь ещё более презабавное, чем Сакура, а Учиха, глядишь, и подавится от таких подробностей своей жизни. — Слушай…
— Да на кой мне твои вопросы? — отговорился Наруто, явно отмахнувшись у себя в квартире. — Слушай, скажи Сакуре, что я Хинату вчера проводил до дома. Она меня к себе звала, мол, ну, просто так, чай погонять. Но я, как самый тактичный человек, не пошёл. Я так думаю, что она меня проверяла, наверное… — задумчиво заметил Узумаки. — А если бы я вот так зашёл? Я бы, наверное, всё равно только чай попил… Ну, и поцеловала меня в щёку, — и я уехал.
Последние слова он подчеркнул особенно горделивым тоном, словно уехать от Хинаты Наруто стоило невиданных богатырских усилий.
— Ну, а ты? — сочувственно поинтересовался Узумаки, вернув разговор в прежнее русло.
— А что я?.. — осёкся Саске, покосившись на Сакуру. — Слушай, это правда, что я вчера лапал какую-то девушку за все доступные и недоступные места, напился и кричал на весь клуб, что Сакура меня отшивает?
Тут Сакура начала паниковать. Она ждала, что Саске это спросит, но не думала, что именно сейчас и так категорично. Она тяжело вздохнула, закусив губу с внутренней стороны и посмотрев в сторону окна, сделав вид, будто ей жарко. Она принялась махать на себя ладонями, и Саске недоумённо вздохнул: с чего бы это она? Наруто какое-то время молчал, будто бы соображая и вспоминая, что было в клубе, и Саске искренне надеялся, что всё, что рассказала Сакура, было некоторым враньём. Впрочем, и не надеялся одновременно: нехорошо, однако, она с ним поступит, если будет вот так подшучивать раз за разом.
— Да нет… — задумчиво проговорил Узумаки, погрузившись, судя по всему, в воспоминания. — Просто я-то трезвый был, а вы там вообще весь вечер почти просидели. Ты буквально на пару минут как-то спустился, я видел, и обратно вернулся, только с Сакурой уже. Не буянил… Но то, что напился, — чистейшая правда, — усмехнулся Узумаки. — Это кто хоть тебе такие басни мурлычет?
Саске даже не знал, во что и верить. Узумаки говорил совершенно серьёзно и правдиво, а это значило, что Сакура ему соврала. Приподняв бровь, мужчина требовательно посмотрел на девушку. Та только невинно улыбнулась, будто совершенно не понимая, о чём идёт речь. «Ты сейчас поймёшь…» — зарычал мысленно Саске, нахмурившись и опустив глаза.
Значит, наврала. Учиха чуть не поседел от таких новостей про своё состояние в клубе, когда он никогда так себя не вёл, а ей небось весело у себя в голове?! Саске готов был разнести тут всё к чертям. Он готов был просто ударить в стол, да ещё и с такой силой, чтобы обязательно осталась вмятина. В висках привычно от злости запульсировала кровь…
— Угадай, — язвительно проговорил Учиха, вытаращив чёрные глаза и посмотрев пристально на девушку.
Та выпрямилась, так чинно и благородно, словно девица из монастыря. Саске ехидно закатил глаза, тяжело вздохнув, и по его эмоциям, которые мужчина не привык держать в себе, Наруто понял — Сакуре сейчас крупно влетит. Присвистнув себе под нос, он только тихо пробормотал:
— Ну, привет Сакуре…
…И поспешил повесить трубку.
Теперь девушка понимала, что скрываться от злого и разъярённого Саске уже поздно: он с грохотом положил телефон на стол, так что Сакура еле заметно вздрогнула, и тяжело задышал. Сейчас мужчина напоминал ей быка на корриде: оставалось только взрывать ногой землю и реветь на всю квартиру.
— Приятного аппетита, — она опустила глаза, стараясь сдержать смех.
В этом ей помогали зубы, которыми она закусила щёки с внутренней стороны. Постепенно к глазам от того, что она сдерживалась, подкатывали слезинки. Очевидно, Саске начинал думать, что она обиделась, а потому как-то смягчился в лице. Но тут же девушка выдала саму себя — по губам скользнула тенью лукавая улыбка, и Учиха, не сдержавшись, прорычал:
— Ну ты сама напросилась.
Нахмурившись, он стал подниматься из-за стола, и Сакура, взвизгнув от адреналина, начинающего стучать в крови, вскочила с места, кинувшись вон. Сейчас она чувствовала себя загнанной ланью, и это чувство необъяснимо нравилось ей. Впрочем, Харуно всегда лелеяла те моменты, когда ей приходилось убегать от Учихи и при этом заливисто смеяться. В такие моменты оба они понимали: необязательно быть маленьким ребёнком, чтобы предаваться детским забавам. Засмеявшись громче, она едва не поскользнулась на линолеуме в прихожей, слыша, что Саске, тяжело ступая босыми ногами, идёт следом за ней подобно Терминатору.
— Надо было раньше убегать! — сделала вывод девушка, снова расхохотавшись и забежав в гостиную.
Аккуратно уложенные уголком подушки на диване сейчас были её спасением и проклятьем одновременно: не попади она в Учиху — он станет злиться и швырять эти подушки обратно с удвоенной силой. Но Сакура решила рискнуть. Схватив подушку, да так, что едва не сломала аккуратный ноготок, девушка поспешила кинуть её в сторону появляющегося в коридоре Саске. Тот, пригнувшись, ускользнул.
— Как же ты так честным людям в глаза врёшь?! Не стыдно тебе? — возмутился мужчина, принявшись трясти подушкой, пролетевшей мимо.
— Саске, не кипятись! — посоветовала девушка, всплеснув руками, быстро зайдя за диван. — Тебе нельзя нервничать — у тебя голова болит.
Она сочувственно посмотрела на него, видя, что Учиха приближается и не оставляет шансов. Округлив глаза, сделав жалобное личико, девушка пристально посмотрела на него, ожидая, что он перестанет кричать на неё и бесноваться; но нет — Учиху это не взяло именно сейчас. Нахмурившись, он гортанно зарычал, принявшись брать с выгодно стоящего для него дивана подушки и кидать их в Сакуру. Смеясь, она отбивалась от них. Это плескание юной жизни, молодой, такой полной и счастливой, поразило Саске. Её волосы взлетали в воздух, развевались, делались более густыми от впитываемого кислорода. Она смеялась, хохотала так заливисто и громко, что хотелось поддержать её в этом смехе.
