Язвительно закатив глаза, Сакура направилась в свой подъезд, не забыв «прихватить» за собой Саске. Мужчина не упирался: он шёл следом, потому как девушка вела его за предплечье к двери. Сакуре нравилось такое прикосновение к Учихе — сжимая мышцы в предплечье, она хоть и густо покраснела, но старалась не показывать своего смущения.
— А ты знаешь, почему я выпил? — поинтересовался Саске, когда девушка завела его в подъезд.
Его вопрос был задан так, словно Сакуре именно его и не хватало для полного счастья.
— А мне есть до этого дело? — безразлично бросила девушка, нажав на кнопку лифта и принявшись ждать его.
Учиха посмотрел на Сакуру так, как будто она отказывалась от самой потрясающей вещи на земле. Закатив глаза уже в который раз за этот вечер — Харуно попросту устала считать, — она втолкнула Саске в только что подъехавший с лёгким звоном лифт, который, едва они в него зашли, закрыл обзор на зеленоватые стены подъезда. Прислонившись к стене кабины лифта, Саске тяжело вздохнул, прикрыв глаза и повернув голову в сторону. Неужели Сакуре не интересно, почему он выпил? На лице мужчины буквально отразилось страдание от осознания этого факта.
— Потому что я к тебе со всей душой, а ты не хочешь воспринимать меня серьёзно, — наконец изрёк он. — Какого чёрта я тебе всего лишь друг?
Вытаращив глаза, Сакура испуганно отступила назад, видя, что Учиха снова в ярости. Он ударил в кабину лифта кулаком — так громко, что по шахте разнеслось эхо. Девушка нервно сглотнула: Саске опять начал свою любимую тему, от которой и вовсе никогда не желал уходить. Что ему так нравилось в обсуждении одного и того же вопроса, приносящем боль не только ему, но и Сакуре? Девушка не знала ответа на заданный ей вопрос и только вздёрнула нос, скрестив руки на груди. Она надеялась, что они уже скоро приедут, — с мужчиной в одном замкнутом помещении ей становилось немного страшно. Он как-то тяжело вздохнул, опустив глаза и сжав металлические перила так, что побелели костяшки, затем бросил короткий взгляд в сторону зеркала, пристально посмотрев на отражение Сакуры, и девушка нервно закусила нижнюю губу с внутренней стороны.
Наконец лифт остановился на нужном этаже, и Сакура, едва двери открылись, могла ему ответить, не боясь реакции Саске.
— Такого чёрта, — она показала мужчине язык, принявшись кривляться. — Мы говорили на эту тему, и не раз, Саске. Уймись. Будешь снова поднимать эту тему — будешь спать в ванной.
Учиха только снисходительно покачал головой, прислонившись спиной к стене рядом с дверью. Девушка же, вставив ключ в замочную скважину, правда, долго пытаясь найти его в своей сумке, наконец открыла дверь, требовательно посмотрев на мужчину. Однако пропускать его первым в собственную квартиру она даже и не думала: ответно хмыкнув, Харуно ступила на порог квартиры, будто бы Саске стремился ворваться к ней в дом раньше хозяйки. Улыбнувшись, он зашёл следом, оглядевшись в тёмном помещении, — стояла невообразимая тишина даже тогда, когда они зашли сюда.
— Ты не поступишь со мной так жестоко, — усмехнулся мужчина, покосившись на девушку и принявшись стаскивать кеды. Несмотря на своё состояние, он аккуратно поставил их рядом с дверью, и Сакура проследила за ним, слегка улыбнувшись, — Учиха всегда был аккуратным, даже если выпивал. — Я могу сколько угодно у тебя это спрашивать — ты всё равно не даёшь мне вразумительного ответа.
Тут же её внезапная радость за Саске прошла, и она тяжело выдохнула, а затем ударила себя ладонью по лбу от усталости и тщетности того, что она слышала, и сокрушённо покачала головой. Почему нужно снова начинать разговаривать на эту тему, в особенности тогда, когда он в невменяемом состоянии и когда наступает ночь? Сакура не понимала: то ли это болезнь такая у Учихи — говорить о том, о чём больно даже думать, — то ли ещё бог знает что.
— Я не буду с тобой разговаривать, когда ты пьян, так ещё и на эту тему, — с большим облегчением на лице девушка сняла свои простые белые туфли, поставив их по другую сторону от двери, и направилась в сторону гостиной, то и дело качая головой. — Иди в ванную. Я тебе постелю пока.
Саске виновато посмотрел ей вслед — снова она отказалась поговорить. Впрочем, Саске прекрасно понимал её: девушке наверняка было неприятно видеть мужчину в не очень адекватном состоянии. Он осмотрелся — такая привычная небольшая квартира Харуно, которая так и кричала о том, что здесь живёт творческая личность. Прихожая, например, была в ярких оранжевых оттенках, а большое зеркало во весь рост явно указывало на то, что хозяйка квартиры любит покривляться перед ним. Слегка улыбнувшись, Учиха мотнул головой и направился по узкому коридору в сторону ванной комнаты. Открыв её, он вошёл, осмотревшись. Сакуре нравились яркие цвета как в интерьере, так и в одежде, однако кафель в ванной был нежного персикового цвета. Пройдя к раковине, Учиха включил кран, задумавшись.
Он чувствовал, что выпил зря, — хотя бы из-за того, что Сакура отказывалась с ним разговаривать. Может быть — Учиха просто в это верил, — если бы он не выпил сегодня, Харуно реагировала на него и на его слова более сдержанно и адекватно. Возможно, просто сказала бы Саске, что не хочет с ним разговаривать на эту тему, а теперь произошло так, что она грубо отшила его и смотрела волком.
Впрочем, Саске поражался глубине чувств девушки. Несмотря на то, что он был немного пьян, она всё-таки привела его к себе и пошла стелить ему постель. Учиха готов был спать, например, даже в прихожей — лишь бы она на него не обижалась. Однако сейчас он был спокоен: Сакура отправилась в гостиную, к своему любимому дивану, где проводила большое количество времени.
Улыбнувшись себе под нос, он стянул с себя сначала клетчатую рубашку, затем — майку, принявшись её стирать. Потому как Узумаки был весьма неаккуратен в клубе, когда сообщил троице друзей о том, что у него с Хинатой всё хорошо, Саске опрокинул на себя какое-то количество абсента. И это зеленоватое пятно на белой, без единого изъяна майке просто не давало ему покоя. Шумел кран, который отвлекал Саске от мыслей. То и дело он проводил по лбу тыльной стороной запястья, чтобы согнать с него ненавистные чёрные волосы, так и лезшие в глаза. Он слегка нахмурился и поднял взгляд, посмотрев на своё отражение. Всё бы ничего, если бы не немного туманные глаза. И как Сакура действительно станет любить его и относиться с большим терпением именно сейчас?
Усмехнувшись себе под нос, он выжал воду и встряхнул майку, чтобы разгладить складки. Глаза его снова опустились, разглядывая ткань, — зеленоватого пятна от алкоголя теперь не было, и Учиху это безмерно радовало. Он слегка улыбнулся, довольный собой, и направился на выход, конечно, не забыв выключить свет. В квартире Сакуры было темно: даже в гостиной, где она сейчас находилась и взбивала подушку, принесённую из своей спальни, вовсе не горел свет. Может быть, столь мрачная атмосфера полностью отображала душевное состояние их обоих.
Он остановился в дверях гостиной, присмотревшись к девушке. В лунном свете она стояла перед диваном, бросив подушку к подлокотнику, и прислонила кулачки к губам, отвернувшись от Учихи. Лишь слегка был виден её профиль — создавалось впечатление, что Сакура что-то просила мысленно то ли у себя, то ли у какого-то невидимого существа, обитающего в комнате. Она не замечала наблюдающего за ней мужчину — девушка опустила низко глаза, а зашёл в комнату он, пожалуй, слишком тихо. Пухлые губы её, с которых давно стёрлась помада, были слегка приоткрыты, а густые ресницы опущены — это он заметил тогда, когда она, наконец спохватившись, обратила к нему лицо с несколько виноватым и недоумённым выражением. Он опустил глаза на её тонкие плечи, на которых еле заметно прорисовывались косточки в свете, падающем из окна. Постепенно взгляд скользнул по предплечьям, покрытым веснушками, а затем перешёл к узкой спине, и платье на ней плавно переходило в расклешённую юбку, создавая этакий образ нимфы или феи. Ей не хватало, разве что, только небольших эльфийских ушек — и тогда она бы полностью дополнила свой немного сказочный образ.
