Глава 21.

ДЖУД

Я не мог спать. Чёрт, как только я закрываю глаза, то вижу её всю в крови и тут же открываю их. У меня заняло три дня, чтобы успокоиться и понять, как справиться с этим, потому что изначально всё, чего я хотел — это убить Боба, но это не дало бы мне ничего, кроме мимолётного удовольствия.

Постукивая пальцами по краю своего потёртого стола, я жду. В пепельнице тлеет сигарета. Я не выкурил её. Я просто смотрю на белые завитки дыма, плывущие перед моим лицом, когда пытаюсь выровнять своё дыхание. То, что он сделал с ней, было неоправданным, нездоровым и показывает полное неуважение ко мне и к ней.

Слышу звуки спускающихся вниз по лестнице ног, а затем следует стук в дверь. Пружина стула скрипит, когда я поднимаюсь, чтобы ответить, но дверь распахивается прежде, чем я успеваю достичь её. Я вижу хрупкую фигуру Тор позади Калеба. Её взгляд встречается с моим, но я едва ли могу смотреть в её глаза. Они совершенно пусты. Та искра, которой я восхищался так много раз, исчезла. Она на самом деле ушла.

— Идёмте, — хрипло говорю я, направляясь по коридору.

Она и Калеб следуют за мной, и когда я хватаюсь за ручку двери той самой комнаты, то буквально слышу, как она затаивает дыхание. Я знаю, что она думает, что я привёл её сюда для того, чтобы убить. Открыв дверь, я останавливаюсь, но даже не удосуживаюсь оглянуться.

— Тор, я больше никому не позволю снова причинить тебе боль. Это для тебя.

Я кладу руку на её спину и подталкиваю к двери. Чувствую, что её мышцы напрягаются, и она обнимает себя руками. Она обводит комнату взглядом и поворачивается лицом ко мне.

— Что это? — её голос тих, не громче шёпота.

На короткий момент я отвожу от неё взгляд. Свет от дверного проёма тускло освещает комнату. Боб висит на металлическом крюке, прикреплённом к потолку, и стонет, едва касаясь ногами пола. Засохшая кровь окрашивает его подбородок, а голый торс покрыт большими черными синяками.

Мне удаётся сохранить спокойствие, когда я смотрю на него. Мне нужно сохранить контроль над своим голосом.

— Ты не имел права трогать её, ты, больной кусок дерьма! — После я перевожу внимание на Тор. — Он был не прав, и у тебя есть право всё сделать правильно. Это единственный способ, который я знаю, чтобы помочь тебе.

Я дёргаю за тонкий шнур, включая лампу, которая начиная гудеть. Слышу каждый свой вдох вместе с рычанием, когда обхожу его. Пройдя в другую сторону комнаты, я открываю ящик небольшого металлического шкафчика. Смотрю на ассортимент оружия и хватаю охотничий нож. Сильно хлопаю ящиком, когда закрываю, от чего всё внутри него дребезжит. Через несколько секунд я хватаю руку Тор и кладу лезвие в её влажную ладонь. Она дрожит, а в её взгляде застывает замешательство, когда она мечется взглядом между мной, ножом и Бобом.

Она прожигает взглядом нож, а меж бровей появляется складка.

— Я не монстр, Джуд, не такая как ты, и не такая как он, — её голос мягок, неуверенный, и выражение отвращения расползается по её лицу.

— Возможно, ты и не была им, — глядя на неё, я прищуриваюсь, — но ты уже не та, что раньше, когда тебя приволокли сюда через эти двери. Когда кто-то причиняет тебе боль, единственный способ унять эту боль — месть. Он не просто украл что-то денежной стоимости, Тор. — Я чувствую пульсацию в висках. Зубы скрипят от гнева, вырывающегося на поверхность. — В этом мире, когда кто-то имеет тебя, ты должна поиметь их в ответ или ты просто не выживешь, — я шагаю к ней и кладу свою ладонь поверх её крошечной руки, пытаясь укрепить хватку на рукоятке. — Заставь его почувствовать то, что почувствовала ты, — рычу я, впиваясь в неё взглядом.

Я хочу помочь ей. Хочу, чтобы она почувствовала себя защищённой. Ведь после того, что с ней произошло, единственный способ заставить её почувствовать — это кровопролитие.

Глава 22.

ВИКТОРИЯ

Моё сердце, бьётся о ребра, словно сумасшедшее в то время, как я сжимаю рукоятку ножа влажной ладонью. Джуд сжимает мои пальцы своими, усиливая мою хватку. Подняв свой взгляд, я вижу, что он по-прежнему смотрит на меня. Часть меня чертовски ненавидит его и хочет загнать этот нож в его грудь, покончив с этим, а другая часть меня, ну, в её извращённом и ненормальном смысле, пытается всё исправить.

В его мире справедливость вершится именно так. Я чувствую, как он хочет этого, как жаждет вернуть мне то, что было отнято, но он не может. Всё, что осталось — это гнев и ненависть, которые гноятся внутри меня. Я не хочу быть таким человеком.

— Он заплатит за то, что сделал, — взгляд Джуда пугающий. — Ты меня слышишь, Тор?

Ещё никогда я не была в состоянии почувствовать чужой гнев, но в этот момент он исходит от него, словно пекло, и, если я не отойду от него, он меня поглотит.

Слышу звон цепей и слабый стон, эхом разносящийся по комнате. Я не могу посмотреть на Боба.

— Я думал только о тебе, Джуд, — хрипит Боб. — Она делает тебя слабым. Мы же семья!

Кажется, в комнате становится на пять градусов ниже, но это не имеет ничего общего с температурой. Джуд становится мертвенно неподвижным, а это намного страшней, чем любые слова, которые он может сказать. Он идёт в сторону Боба со смертоносной грацией, которой я изумляюсь в нём, и останавливается перед мужчиной, хватая его за челюсть.

— Ты ослушался меня, — его голос похож на рык, полный угрозы. — И относился ко мне неуважительно. Семья мы или нет, ты заплатишь.

— Она разрушит тебя! — шепчет Боб, и его цепи снова лязгают.

— Закрой свою пасть! — огрызается Джуд, сжимая и разжимая кулаки.

Он разворачивается, и я уже начинаю думать, что он собирается уходить, но Джуд резко замахивается, впечатывая кулаком в лицо Боба. Я инстинктивно отшатываюсь от проявления такого насилия и власти, но я бы солгала, сказав, что не хочу страданий для Боба. Я хочу.

Он поворачивается и шагает в мою сторону, останавливаясь напротив меня. Его огромное тело возвышается надо мной, и я могу видеть только его. Он слегка прикасается пальцами к моему подбородку, и среди всей его ярости это ощущается очень странно, ведь его прикосновение полно нежности.

— Иногда две ошибки дают правильное решение, — он прищуривает глаза, словно пытается убедить меня в этом. — Верь мне, ничто так не лечит, как причинение боли тому, кто заставил тебя истекать кровью. Справедливость не знает честной игры, — он скользит взглядом по лезвию в моей руке. — Это единственный способ, который я знаю, чтобы помочь тебе, Тор, — шепчет он, и я слышу раскаяние в этом заявлении.

Такая же уязвимость присутствует в его взгляде, и несмотря на отвращение от его методов, я всё же понимаю их. Он хочет помочь мне, просто не знает как. Даже я не знаю, сможет ли оказанная помощь помочь мне сейчас, но факт того, что он хочет помочь мне касается чего-то, чего на самом деле касаться не должно. Возможно, мой рассудок настолько разрушен, что я уже не могу отличить правильное от неправильного, врагов от друзей, потому что прямо сейчас Джуд не кажется врагом, и это опасно.

Низкий стон проносится в воздухе.

— Я бы оказал тебе услугу, убив её, — выдыхает Боб.

Любая мягкость во взгляде Джуда исчезает, и ледяная ярость охватывает черты его лица. Схватив меня за руку, он выхватывает из неё нож. Каждый его шаг эхом отбивается от стен пустой комнаты.

— Освободи его, — приказывает Джуд, и Калеб в спешке выполняет приказ.

Я наблюдаю, как он расстёгивает оковы, и Боб падает на бетонный пол с глухим стуком.

Джуд ходит кругами вокруг него, буквально вышагивая перед ним, как перед раненым оленем. Лезвие сверкает каждый раз, как только мигающий свет попадает на него.

— Вставай! — хрипло выкрикивает Джуд.

Но Боб лежит там.