-Не уверена, что всё. Так вот: это был не архив. Там была база, где держали солеранне. Хан пытался сделать так, чтобы Маркус решил: заложников небезопасно держать там, надо вывезти. А он бы по дороге сумел их похитить. Не вышло. Второй попыткой был обстрел штаба, когда у моего идиота-капитана погиб начальник, который когда-то привёл его в космофлот, и с этого момента Хан был обречён на ненависть этого неудачника. Хан не добился ничего, бежал через Переход на подчинённую клингонам планету, - через единственный Переход, оснащённый рабочими Вратами на нашей планете. На поддержку остальных Врат, видите ли, у правительства денег нет, и нас кормят сказками, что за ними всё равно необитаемые миры, на которых нечем дышать, так что нечего там делать.

Боргес усмехнулся. Солеранне могли проходить и туда, где обычный человек не мог дышать. Солеранне были созданы не только для войны, но и для разведки планет. Для создания солеранне в памяти человечества был образец... но он не был человеком. Недостижимый образец, руниа Йаллер, проведший человечество через Великое Расселение. Но триста лет назад... больше, потому что селекция заняла несколько поколений, - кто-то решился на эксперимент и попытался достичь этого идеала. Поэтому все солеранне были черноволосыми, высокими, очень сильными, способными к невероятной регенерации... и очень умными. Только их не считали за людей. Их боялись и стремились использовать. А ещё их кровь вылечивала обычных людей. Никто не знает, сколько солеранне погибли ради этого.

- Это был знакомый ему Переход, через который он проходил, когда его посылали на разведку. Туда послали и нас - за Ханом. "Разведчик" послали ловить солеранно. Исследовательский корабль, предназначенный для неведомых просторов, - пострелять на подчинённой клингонам планете. Не поставив в известность экипаж. Вообще. Совсем.

Боргес долго и нецензурно ругался. Грайне согласно кивала и добавляла выражения.

- Что было дальше?

Грайне выпила ещё.

- Ну ты же понимаешь, что нынешний капитан "Разведчика" идиот, да?

- Да, но у меня маловато данных, чтобы оценить масштаб бедствия.

- Сейчас будет больше. В предыдущей миссии он умудрился нарушить массу законов, за что Остроухий написал на него донос. То есть рапорт. Ты представляешь, что он должен был натворить, чтобы Остроухий написал рапорт? Остроухий, которому этот идиот жизнь спас?

- С трудом. Расскажешь?

- Нет. Это долго.

- Хорошо.

Боргес вздохнул. Идиот был ещё молод, в космофлот попал по протекции с формулировкой "он будет хорошим командиром, молодость - это недостаток, который со временем проходит". Грайне ругалась на него после каждой миссии с регулярностью восходящего каждый день солнца. За шестнадцать лет работы на "Разведчике" она видела капитанов получше.

- В результате доноса идиота наконец-то сняли с командования, и он очень удачно подвернулся Маркусу: у адмирала Хан вышел из-под контроля, всё пошло не по плану, пришлось импровизировать. С пафосными заявлениями типа "я в тебя верю и даю тебе шанс" он водворил идиота обратно на капитанский мостик "Разведчика", и тот был готов выполнить любой приказ. Приказом стало погрузить на борт семьдесят две взрывающиеся штуки и отправляться в пасть клингонам убивать Хана.

- Именно убивать?

- Да.

- На одного солеранно семьдесят две бомбы? Не многовато?

- А ты тоже не дружишь с математикой? И с логикой?

- Я не дружу с твоим любимым пойлом. Так что поясни.

- Не хочу. Я была высокого мнения о твоём интеллекте.

- Тогда на кой ты меня вызвала? Поплакаться, как тебя подставили военные? А когда я ушёл из "Аликсара", потому что твой любимый адмирал Маркус устроил примерно то же самое, ты задирала нос и заявляла, что вот уж на твоём "Разведчике" такого быть не может. Мне напомнить, что я тебе говорил?

- Нет. Это долго.

Боргес невесело усмехнулся.

- Итак?

Она недовольно помолчала, затем тряхнула головой.

- Итак. Идиот-капитан, как и ты, не дружил с историей, логикой и математикой. Более того, когда главный инженер предупредил его о том, что гипердвигатель - штука новая и тонкая, и магнитное поле этих бомб может его повредить, наш идиот послал его в Бездну.

- Что, и он тоже ушёл?

- Сразу же. Вместе со своим первым помощником. И тоже никого не предупредил. Видимо, капитанский идиотизм был заразен. Так вот. Хану отправили ультиматум о сдаче, дескать, если не сдашься, мы тебя сейчас новейшим оружием уничтожим. Видимо, оружие было как раз из того, что Хан разрабатывал для Маркуса.

Боргес усмехнулся.

- Талантливый парень... за триста лет техника ушла вперёд, а он сумел догнать и даже разрабатывать что-то новое.

- Солеранно, - объяснила Грайне.

- Спасибо, просветила. А то я не знал.

- Теперь знаешь. Потом группа захвата отправилась на планету. Вместе с группой попёрся наш придурок - мстить за своего погибшего начальника.

- Так почему же...

- Подожди. На группу захвата напали клингоны, Хан их положил.

- Спас тех, кто пришёл его убивать?

- Да.

- Он тоже идиот?

- Нет. Он Хан.

- В смысле?

Грайне терпеливо поглядела на Боргеса. Выпила ещё.

- Он спросил, сколько у капитана этих бомб. Тот ответил - семьдесят две. Хан тут же сдался.

Боргес непонимающе смотрел на Грайне.

- Почему?

- Сложи два и два. А лучше вспомни, сколько солеранне было в криокамерах.

- Ну хватит! Сколько?

- Ты всё-таки пьян.

- Да.

- Их было восемьдесят четыре. Осталось семьдесят два плюс Хан.

Боргес почувствовал, что голова идёт кругом.

- Это же... это же подлость, - растерянно сказал он и тут же понял, как это по-идиотски звучит.

- Ну да. А что из деяний Маркуса не подлость?

Боргес вдруг понял, что ему уже всё равно, что было дальше. Да, наверное, дальше были перестрелки, попытки вести переговоры, Маркус прилетел туда лично и в конце концов погиб... и всё это уже было неважно. Важным оставалось совершенно другое, и надеяться на хоть насколько-то хороший исход было беспредельной наивностью. Он пил, давился янтарной гадостью, которой не помогал и лёд, смотрел на Грайне, которая почему-то ничего не рассказывала дальше. В душе даже возникла злость на неё: почему же она молчит? Если бы говорила, можно было бы попросить заткнуться... потому что всё не то и не так. А она молчит... как будто всё понимает.

Наконец он решился.

- Они все мертвы, да?

- Кто?

- Ты пьяна. Как это - кто? Мы вообще про кого говорим?

- Много про кого. Про патруль клингонов. Про экипаж "Разведчика". Про Хана и солеранне. Кто тебя интересует? Клингоны мертвы, - кроме тех, кто не выходил из кораблей и успел удрать. Из экипажа "Разведчика" двенадцать человек погибли, тридцать четыре ранены. Вместе со мной на землю сошло больше половины экипажа. Солеранне... их никто не размораживал.

Боргес подумал, что сейчас ударит Грайне.

- Они погибли в этих своих капсулах?

- Нет. Остроухий умудрился вытащить их из бомб и доставить обратно на планету. Хана поймали и присоединили к ним. Он так и не узнал, что они живы. Он был в полном отчаянии.

- Почему... почему Остроухий его не убил?

- Я же говорила. Капитан схватил дозу радиации, и его спасли при помощи переливания крови солеранно. Ты же знаешь, как солеранне спасали друг друга и своих людей во время той войны.

- Да, а потом?

- Не знаю. Ты что, предпочёл бы, чтобы его убили?

Боргесу показалось, что Грайне смотрит на него сквозь прицел.

- Что ты несёшь? Конечно, нет. Просто этот народ...

- Да знаю, - отмахнулась Грайне. Взгляд её смягчился. - Ты меня не пугай, дорогой. Я как-то очень не хочу пожалеть о том, что я тебе вываливаю такие вещи.

- Ты не пожалеешь. Это всё, что ты хотела мне рассказать?

- Факты - все.

Боргес увидел, как Грайне на глазах ссутулилась и потускнела. Порыв прошёл, острая, яростная необходимость друг в друге стремительно таяла, скоро пронесётся ночь, и он уедет, и каждый уйдёт в свою жизнь. Он вдруг осознал: да, именно необходимость друг в друге, не только нужда Грайне посоветоваться в трудный момент... ему тоже было надо - быть нужным ей. Пусть и редко. Пусть так. Но теперь эта нужность друг другу исчерпывалась... и пришла горькая тоска. Он не ожидал, что так будет. Раньше бывало иначе, но ту же самую взаимную нужность он всегда ощущал как драгоценность, как будто ты несёшь полный до краёв стакан прозрачной родниковой воды и боишься пролить... Сейчас её было намного, неизмеримо больше, и она тоже заканчивалась. И от этого хотелось взвыть.