- Ты забрала, что хотела?

- Да.

- Тогда поехали.

- А Константин?

- Его сожгли на погребальном костре.

И всё? Никаких общественных похорон? Никаких поминок?

- Он был православным. Прах его развеют над морем, как поедут туда, вместе с другими погибшими в этой войне. Тогда и будет общая тризна.

Тризна это что? Поминки?

- Хорошо. Возвращаемся, - я пошла к привязанным лошадям.

Глава 15

Назад, как обычно, путь показался гораздо короче. Мы почти не разговаривали, но настроение у Данко было хорошим, он напевал себе какую-то весёлую песенку. Люди высыпали на улицу и радовались. С нами все здоровались, улыбались. Слышался детский смех. Общее настроение передалось и мне. Город ожил, это радовало.

- Данко, ты женился? - окликнула какая-то женщина моего телохранителя.

- Пока ещё нет.

- А это кто с тобой?

- Жена Батьки, - коротко ответил он.

О, мне поклонились до земли. Причём не только та женщина с детьми, но и другие, а также старики.

А я не знала, куда себя деть от смущения.

- Красивая она, только худая сильно, - слышались шепотки. - Ну ничего, откормит её Батька.

- Так они благодарят тебя и твоего мужа за всё, что он для них сделал, - пояснил Данко.

А я вдруг поняла, что не жалею об последнем месяце, проведённом в этом времени или мире. Хотя отпуском вряд ли можно назвать все наши приключения. Да и к экстриму равнодушна.

Ветер донёс запах каких-то фруктов. Заиграла свирель. Кто-то затянул песню. И спустя небольшой проигрыш люди запели хором. Вот никогда не любила хоровую музыку, разве что детский хор да военные песни. А тут слёзы выступили на глаза, потому что в словах люди провожали погибших в новый мир, ожидая их перерождения, они верили, что больше не сломаются и не позволят ворогу взять верх. Закончилась песня припевом с такими словами:

Край могучий, край цветучий

полонил наш враг.

Отобрал он землю нашу и принёс нам мрак.

Сколько горестей, печалей нам пришлось познать.

Не дадим же детей наших

мучить и пытать.

Аж мурашки по телу от этой песни, сколько души было вложено в эти слова. Повисла звенящая тишина.

Народ отошёл на тротуары, давая нам дорогу. Мы тронули лошадей. Топот копыт по мостовой казался очень громким.

Стоило нам въехать во внутренний город, как все обратили на нас внимание. На дороги вынесли столы, лавки, застелили их скатертями и накрывали на стол. Мужчины устанавливали мебель, а женщины - кухонную утварь.

Алекса я увидела издалека. Он сидел за столом возле того дома, что ему выделили. А вокруг него вились девушки из борделя.

А мне вдруг обидно стало. Приревновала я, что он с ними болтает, а мы по душам почти и не говорим. Не честно!

Наши взгляды встретились. Он поманил меня рукою. Хотела взбрыкнуть, но отчего-то слезла с лошади и просто пошла к нему. Волнение накрыло с головой. Я не знала, как себя вести с ним. Мы на людях, все на нас смотрят.

Просто подошла к нему. Мысли все разбежались. Муж похлопал рядом с собой, и я села. На нём по-прежнему был грим. Интересно, а на мне он остался?

Мою нерешительность расценили по-своему, взяв мою руку и потянув, чтоб усадить рядом.

И только сев, поняла, что едва держалась на ногах. Ноги дрожали.

Весь мир сузился до него. Вокруг был шум, какие-то крики, но всё это было ничего не значащим фоном.

Он так и не отпустил мою руку. Я глядела на переплетённые пальцы, на наши свадебные кольца, на дрожащую свою ладошку. Поняла, что слова не нужны. Мне хорошо. Вот так, рядом с ним. Даже помолчать, лишь бы чувствовать его тепло рядом.

Не поняла в какой момент мы просто ушли. Солнце ласково отражалось в бассейне, а мы сидели на крыльце того дома так же молча, с переплетёнными руками, и смотрели вдаль.

- Нам пора, - вдруг сказал он.

На меня водопадом обрушилась реальность. Уже стемнело. Народ веселился. Песни пели, плясали. Вдоль улицы по обеим сторонам дороги горели фонари. Кто-то сидел за столом, кто-то танцевал.

- Вот так уходим, никому ничего не сказав?

- Ключи Януса вибрируют. Я смогу открыть портал.

- Ключи Януса? - очнулась я окончательно.

Мозолистый палец прикоснулся к моим губам. И меня поцеловали такие же шершавые губы, с щекочущей немного щетиной. Но он всего лишь затыкал мне рот. Чтобы нас не услышали.

- А наши? - напомнила я про людей нашего времени, находящихся до сих пор в подвале.

- Ну вот, забыл про них. Пойдём, вытащим, если они ещё живы. Хотя, человек без воды неделю может жить.

У меня тоже вылетело из головы. Как они там без воды?

Наш уход все приняли, как само собой разумеющееся отправление супругов отдыхать.

Закрыли за собой двери и окна, и полезли в подвал. Все пятеро сидели вдоль стены и молча на нас глядели. Лица казались настороженными.

- Живы? - спросил Алекс у мужчин.

- Да.

- Пора. Выбраться сможете?

Все пятеро с горем пополам стали выбираться. Алекс в основном помогал, а я озаряла путь свечой, поскольку верхний свет зажигать - что внимание привлекать. А зажжённых свечей в доме было много.

- Надо найти лошадей, - предложил супруг.

- И послать весточку в храм, - добавила я.

- Зачем?

- Жрицы обещали помочь разыскать Августину.

- Данко! - рявкнул Алекс. Вот уж не ожидала от него такого баса.

- Батя! - ворвался знакомый бугай.

- Дверь затвори, - велел супруг. А когда его послушались, продолжил: - Нам нужно четыре лошади и наши вещи.

- Сейчас всё будет!

- И ещё...

- Что?

- Надо послать весточку в храм, где вы сегодня были, что мы уходим.

- Я сам поеду вперёд, сообщу.

- Хорошо.

И Данко ушёл.

- Давайте возьмём что-нибудь, - предложил оживший Костюм.

- Нет.

- Что значит нет! Мы можем обогатиться!

- Ты будешь делать то, что я велю. И если я сказал, что нет, ты либо слушаешься, либо остаёшься здесь. Силы дать тебе в рожу у меня хватит.

Запал у мужчины сразу исчез. Вот и славненько.

- Мне в храме дали фруктов.

- И всё?

- Да.

- Тогда их можно взять, - ответил Алекс. - Ваши вещи сейчас принесут.

Вскоре появился мой последний телохранитель.

- Батя, готово! Ваши вещи привязал к лошадям.

- Хорошо. Помоги закинуть этих наверх.

Под "этими" подразумевались остальные члены нашей группы.

Девчонок рассадили с мужиками. Всё же они себя чувствовали лучше мужчин, а тем страховка не помешает. Только Павел сидел один. Выглядел он каким-то потерянным.

- Давай я поеду с ним?

- Нет! - коротко отрезал муж. Спорить не стала.

- Я справлюсь, - сказала моя первая любовь и ободряюще улыбнулась.

Мы тронулись в путь. Данко ударил коня по бокам, и его точно ветром сдуло. Ехали рысью. Народ разбрёлся по домам, а некоторые всё ещё сидели за столами или спали прямо на лавке. Прохлада была приятной. А ещё вились комары. Где-то ухнула сова. Неужели тут птицы есть? К городу словно жизнь вернулась.

Муж дышал мне в затылок. Я облокотилась на него. Жаль, что он по-прежнему был в доспехах, и я не ощущала тепло его тела, а лишь жёсткий нагрудник. Но голова моя покоилась около его шеи, хоть так, но узел волос пришлось чуть сдвинуть. И ощущала едва уловимый запах мужниного пота. Странно, но он был таким родным, приятным. Вот только стоило мне расслабиться, как вспомнились слова Данко, что я должна предупредить мужа. Как же начать этот разговор?

- Тебе передали моё послание? - спросила тихо, чтобы только он меня слышал.

- Да.

- Кто передал?

- Двое наших.

- Они не наши.

- Уверена?

- Да.

Алекс приостановил коня. Лошадь Павла тоже остановилась, поскольку муж управлял ею. Остальные поехали дальше.