Пробираясь к выходу, он старался выбирать путь как можно дальше от громкой канонады выстрелов, иногда выбирая дорогу намного длиннее и извилистее, чем позволяла возможность. На дороге Кочевник увидел трёх мертвых солдат с дыркой во лбу. Их тела были прислонены спиной к стене, открытые глаза с безжизненным, но сосредоточенным даже после смерти взглядом смотрели в землю. В этом участке города бой был уже окончен - шла простая резня.
Некоторые жилища с открытыми дверями уже были пусты, в некоторых горело пламя пожара от брошенных туда взрывных смесей, а на одной из улиц, Кочевнику невольно пришлось сменить направление, так жутко пахло в воздухе кровью и смертью.
Внезапно, путник услышал пронзительный женский крик, резко прерванный одиночным выстрелом, а после него - плач нескольких детских голосов разом, и снова автоматный стрёкот окончил их причитания. Это было прямо по пути к выходу, и Кочевник не мог свернуть на другую дорогу - словно судьба специально дала ему прямой путь, чтобы увидеть что-то такое, что должно отпечататься в его голове. Аккуратно приблизившись и зайдя в одну из хижин, он поставил автомат на труп перекинутого через раму мужчины и начал наблюдать в тени за тем, что было впереди.
Рядом с домом 'элиты общества' проходила казнь. Жёлтые вытащили всю семью наружу и уже успели отправить на тот свет женщину и двух её детей, лежащих вместе у окровавленной стены. Один из бойцов с какой-то книжкой в руках монотонно бубнил в сторону стоявшего на коленях мужчины в рваной одежде и ссадинах. Тот отрешённо смотрел на свою мёртвую жену, никак не реагируя на происходящее вокруг него. Но вдруг, осознание ударило в его голову, словно молот. Серый издал короткий вскрик и лицо его исказилось гримасой боли и отчаяния, в его глазах на миг отразилась такая боль, что у Кочевника, продолжавшего наблюдать, душа словно прыгнула в бездну. Человек, потерявший всё. Серый упал на землю, выдыхая весь воздух из своих лёгких в беззвучном крике, но церковники, стоявшие по бокам, тут же подхватили его и начали держать, а Жёлтый продолжил читать свою книгу вслух, произнося молитву на неизвестном путнику языке.
Странные чувства охватили его. Словно ледяное пламя сжигало душу и тело изнутри. Он был в гневе, но гнев этот словно вышел за пределы его сознания и стал чем-то большим. Руки сами потянулись и вытащили две гранаты, пока он, не моргая, смотрел на эту страшную картину. Кольца упали в грязную землю. Кочевник спокойным шагом вышел из дома и направился к ним. Ему было плевать на всё - ярость и безразличие слились в одно целое, он уже не мог владеть собой. Жёлтые тут же заметили его и вскинули оружие, но их пальцы, как и всё тело, застыли на спусковых крючках. Подойдя вплотную к жрецу, он убрал из его рук молитвенник и сунул две гранаты. Глаза Кочевника стали ярко синими, как это было однажды, когда Судья решил вмешаться в дела смертных. Приблизившись к уху Жёлтого, он спокойным, холодным голосом сказал:
-Возрадуйтесь. Всевышний услышал вас.
Таким же шагом Кочевник отошёл обратно на свою позицию у окна, и лишь тогда вновь получил контроль над своим телом. Внезапно, Жёлтый обрёл движение и кинул обе гранаты себе под ноги. Взрыв забрал всех, включая мужчину, который в душе был мёртв ещё до того, как вмешался Судья.
Темнело. До тайного хода, что находился в рабочем секторе, оставалось совсем ничего, однако, впереди слышалась активная перестрелка. Подойдя ближе, Кочевник между выстрелами услышал знакомые голоса. Гильза звонко ударилась об своих сестёр на земле, когда Орлица пробила пулей шлем инквизитора и скрылась среди построек. На крыше, с пулемётом, стоящим на сошках, лежал Вождь, методично поливая свинцом Жёлтых и не давая им высунуться, пока Чужая вновь не выйдет на охоту. Услышав шаги Кочевника, он быстро достал из кобуры пистолет и нацелился в его сторону, но узнав его, махнул рукой, намекая, что тот может подойти. Путник быстро приблизился к дому и сел на его обратном торце.
До него донёсся голос Вождя:
-Мы к вертолёту. Ты с нами?
До этого места ещё не дошли основные силы врагов, и потому, они периодически отстреливались от одного-двух бойцов. Вновь раздался хлюпающий звук и один из Жёлтых, решивший спрятаться недалеко на крыше, полетел вниз. Кочевник лишь мельком успел заметить Орлицу, как та вновь скрылась в городских джунглях. Времени было в обрез - рано или поздно, Жёлтые заподозрят неладное и направят больше сил в их сектор.
-Перелазим и расходимся каждый в свою сторону. Ты ведёшь непонятную игру, правила и участники которой мне не известны. А ещё, тяжело доверять человеку без лица.
Вождь ничего не ответил. Трудно было понять за маской, какие эмоции были на его лице, но руки продолжали двигать пулемёт, просматривая точки подхода, а сам он лежал не шелохнувшись.
К ним никто не заглядывал уже больше десяти минут, и было решено действовать. Под тем же прикрытием Орлицы они подняли покрытый толстым слоем снега канализационный люк у стены крепости, и по одному спрыгнули внутрь. Орлица ещё немного посмотрела по сторонам и, закинув винтовку на плечо, полезла следом.
Когда они вышли на поверхность, уже была почти ночь. До вертолёта остался километр, и они, стараясь не шуметь, пробирались к нему сквозь небольшую березовую рощу, попутно осматриваясь на наличие погони. Вдруг Вождь, идущий впереди, развернулся, и аккуратно притронувшись к Кочевнику, развернул его в сторону Третьего. Тот был в огне, разрушенный и страшный в своём падшем величии.
-Видишь? - он указал рукой на город, - так будет с каждым, если это не остановить. Жёлтые, их Церковь - безумцы, не понимающие, в каких чудовищ они превратились.
Кочевник ничего не ответил, пристально вглядываясь в полыхающий костёр, надеясь увидеть хоть одну точку-выжившего, которому удалось выпрыгнуть из этого кипящего котла наружу. Но никого не было, ни одной души среди снега, покрытого кровью.
В небе прозвучал птичий клёкот, к которому тут же присоединилось множество собратьев. Путники вскинули головы и сразу упали на землю: Ангелы, множество Ангелов устремились к костру Третьего, самых разношерстных - коршуны, соколы, орлы... Все летели в Третий, словно на званый пир, и несладко пришлось тем, кто там остался. Кочевник очень надеялся, что Жёлтых там было как можно больше.
Когда крылатые хищники пролетели мимо, они быстро встали и двинулись было дальше, но Кочевник остался на месте. Вождь с Орлицей обернулись к нему.
-Ты, как Чужой, держишь нейтралитет, понимаю. Но только что ты видел собственными глазами, что произошло с крепостью, в которой гарнизон не меньше пяти сотен человек, и это только солдаты, не считая гражданских мужчин и женщин. Ты думаешь, что тебя это всё не заденет? Ты один, Кочевник. Один на этой земле, я по тебе вижу. Даже остальные Чужие за тобой носятся, черт знает почему, и единственный, кто может тебе протянуть дружескую руку - это я. И Орлица, конечно. - Вождь заметил укоризненный взгляд женщины, с которым она повернула к нему голову, - больше мне нечего добавить, но тебе нужно сделать выбор.
Кочевник ничего не сказал, но пошёл дальше, в направлении вертолёта.
Наконец, им повезло добраться до заветного разрушенного завода без крыши, в стенах которого была запрятана их собственная железная птица. Сев внутрь и заведя двигатель, они начали подниматься вверх. Кочевник и Орлица, как и тогда, прикрывали по бортам, пока Вождь сидел за штурвалом. Уже в воздухе, когда они чуть отлетели, Кочевник сел на второе место пилота и начал говорить, тщательно подбирая слова.
-Да, я понимаю, что один в поле не воин. Да, я видел, что произошло с Третьим. Но я не верю тебе, как человеку, Вождь. Ты просишь меня протянуть тебе руку, но сам носишь перчатки и маску на лице. Я говорю с чужаком, а чужаков я не жалую. Не знаю, куда мы летим, но по прибытию я ухожу, без обид. И забыл сказать - я больше не Чужой. Я простой Человек.
Вождь продолжал смотреть на приборы, ничего не ответив. Воцарилась неловкая пауза, заглушаемая лишь шумом лопастей вертолёта. Вдруг он повернулся к Кочевнику и, сняв перчатку, протянул руку. Тот сначала счёл за обман зрения ввиду плохого освещения, но когда Вождь медленно отстегнул маску, путник непроизвольно выдохнул.
