- Я вернусь, Шу. Обязательно, - обещает он.
Она так прекрасна сейчас: растрепанная, заплаканная. Родная. Её губы солоны, и последний поцелуй горек. Она пахнет диким медом, лесом после грозы и речными кувшинками. Волосы текут сквозь пальцы, шепот щекочет губы:
- Люблю тебя...
Он знает точно, что когда-нибудь они встретятся вновь. Но она не желает ждать.
- Идем же, Хилл! Идем домой!
В глазах её слезы, она тянет его за руку, сильно, до боли...
...и исчезает. А он остается. Снова один. Только отдается где-то в глубине: ту-дум, ту-дум, и на губах горячо и солоно.
Он ждет. Считает оставшиеся мгновения вечности ударами сердца. Одного на двоих.
- Я вернусь, обещаю, - шепчет он черным волнам.
Мальчик и девочка смотрят на него и улыбаются.
16
16
- Стриж, проснись! - кто-то голос настойчиво звал, не давая соскользнуть обратно, в теплое забытье. - Проснись, солнечный мой.
Он приоткрыл глаза, пытаясь понять: где? Кто зовет? В голове была пустота, все качалось и плыло. Лишь пол под спиной казался относительно устойчивым.
- Слава Светлой, ты здесь. Слышишь меня? Стриж?
Первым, что он разглядел в тумане, были яркие сиреневые глаза. Затем из тумана вырисовались черные брови вразлет, тонкий нос, приоткрытые губы и узкое, острое лицо в обрамлении седых прядей. Он протянул руку проверить, не мираж ли это - что-то казалось неправильным. Рука нащупала теплую, гладкую кожу.
"Нет, не мираж".
Губы сами собой улыбнулись и шепнули:
- Шу?
- Ну, здравствуй, Стриж. - На узком лице засияла улыбка, туман расползся и истаял. - Живой?
- Живой. А ты не плачь, не надо. - Он стер слезу с её щеки, провел по лучикам морщинок у глаз. - Все хорошо, маленькая.
Она кивнула и прижалась к нему, обняла крепко. Он зарылся пальцами в ее волосы, окинул взглядом светлую комнату... знакомая? Или нет? В пустоте что-то шевелилось, скрипело и лязгало, вставая на место.
"Словно Кукольные часы на башне магистрата в Суарде, - подумал он и недоверчиво улыбнулся. - Нет, словно деревянная головоломка, любимая игрушка хмирских рыбаков".
Лязг усилился до грохота лавины: воспоминания двух жизней сталкивались, валились в кучу, мешались и сливались.
- Что с тобой? - Шу обеспокоено приподнялась, заглянула ему в глаза. - Тебе больно?
- Все хорошо, - он улыбнулся как можно увереннее. - Просто надо привыкнуть...
- И понять, кто же ты, да? - продолжила она.
- Неплохо бы.
- Ты - мой супруг, Стриж, - строго сказала она. - Не забывай!
Он засмеялся, схватил её в охапку, вскочил на ноги... и охнул: в спине болезненно скрипнуло.
- Мальчишка... - шепнула она, обнимая его за шею. - Какой же ты мальчишка!
Они смеялись, разглядывая друг друга, ощупывая себя, рассматривая комнату - и снова привыкали чувствовать вместе, думать вместе, быть одним целым. Снова доверять жизни, снова быть счастливыми, несмотря ни на что. Даже на гладкий человеческий скелет посреди комнаты.
- Это я? - Стриж шагнул к костям, не отпуская руки Шу. - Который из них?
- Глупый вопрос, не находишь? - усмехнулась Шуалейда. Нет - Хозяйка Ветров. - Ты это ты, а старые кости... - Она взмахнула рукой, и скелет рассыпался пылью. - Это просто старые, никому не нужные кости.
- А башня Заката - просто старая, никому не нужная куча камней?
- Именно.
Стриж снова прижал ее к себе и поцеловал. А потом еще раз поцеловал...
- Пойдем отсюда. - Она выскользнула из объятий и направилась к дверям. - Злой колдуньи больше нет, ее башня скоро обрушится.
Насчет колдуньи Стриж смог бы много чего сказать... но не стал. Ни к чему спорить о неважном и рисковать получить по голове: уж если Шу сказала, что что-то обрушится, оно непременно обрушится.
И они побежали: вместе, рука об руку, наперекор всему, под звук катящихся камней.
По заснеженным горам идут двое, он и она. В волосах у нее свежая кувшинка, за спиной у него черная кифара. Они держатся за руки, разговаривают и смеются. Время от времени останавливаются, чтобы поцеловаться, и идут дальше. Перед ними путь, позади них развалины башни и обрушенный мост. Они не оглядываются - слишком многое ждет их впереди, и даже боги не знают, будет ли конец пути началом нового.
