– Панове! – прошамкал он беззубым ртом, – Панове, у меня до вас просьба.

– Ты что, старый горшок, совсем ополоумел от страха?! Кто тебе дозволил сиятельную шляхту руками мацать? – гадливо отстранился Юрек.

– Прошу пана, простить старика, – выскочила из-за спины старого еврея девушка в накинутом на голову темном платке.

– Панове! – опять протянул руку старик.

– Пошли Юрек, – дернул его за рукав побратим, – пошли. Воевода ждать не любит. А этих здесь как тараканов. Из кажного угла лезут, – он отодвинул уверенным жестом старика и слегка оттолкнул девушку.

Девушка оступилась, с головы упал платок и по плечам рассыпались длинные косы цвета воронова крыла. Лицо Стефана обжег быстро брошенный взгляд угольно-черных глаз, тут же потушенный упавшими заслонками длинных изогнутых ресниц.

– Эка курва!! – удивленно выпалил он, но уже вбегал под своды ворот, ведущих в цитадель. Легко обернулся и весело крикнул: – Найди меня, ведьма! Мы с приятелем тебе поможем и старику твоему тоже! Найди!!!

Воевода был краток. Надо выбраться из крепости, понюхать, поглядеть, как там в войсках гетмана Хмельницкого. Всерьез ли взялись они за Замостье и долго ли сидеть в осаде. Так как приятели Юрек и Стефан места эти знают как свои пять пальцев лучше их никто дела этого не осуществит и посему идти им, более некому. Стефан поскреб затылок, переглянулся с Юреком. Редактор опять глянул на себя со стороны. «Лихие парни», – подумал он, – Ведь точно головы сложат в этой бойне!». Но сам себе понравился, услышав простой ответ, прозвучавший из уст Юрека:

– Добже воевода. Нема вопросов!

Они опять вышли во двор. Теперь надо ждать, пока ночь наступит. Да лучше бы с облаками, луну упрятать. А пока…

– Пойдем братка, – хлопнул Юрека по плечу напарник, – Опрокинем по чарке, да соснем на дорожку. Я тут сеновал приглядел. Пока еще беженцы в него не набились. Больно там замок могуч, да вот доска легко отодвигается, – со смехом закончил он.

Они свернули в узкий извилистый проулок, идущий вдоль стены цитадели. Стефан быстро нашел темную монолитную стену сарая из толстых бревен, черных от времени, перекрытых такими же темными досками. На воротах сарая висел кованый старый замок. Ушлый шляхтич отодвинул одну из досок, и образовалась узкая щель. Они нырнули в полумрак сарая, наполовину забитого ароматным сеном.

– Побудь здесь Юрек, я к шинкарке слетаю и мигом назад. Прихвачу у нее корчагу с вином, да чего-нибудь на один зубок, – Стефан лихо сдвинул шапку на затылок и пропал.

В шинке было людно и дымно, но Стефан чувствовал себя здесь как дома. Он ужом проскользнул прямо к стойке, за которой стояла красавица-кабатчица, знакомая ему с детства, когда он ее еще за косы таскал. Она заулыбалась, увидев старого приятеля, о котором, не скрывая, часто вздыхала по ночам, но без взаимности. Они быстро перекинулись парой фраз, и удалец пошел к выходу из кабака с большой корзиной в руках, набитой припасами. Он крутнулся на каблуках, и, легко раздвигая толпу плечом, уже собирался нырнуть в извилистый проулок, когда его ухватила за рукав тонкая девичья рука.

– Пан наказывал его найти? Я нашла!

– Пся крев!!! – от неожиданности он чуть не выронил корзину, – Ты откуда, ведьма?

– Ты наказывал тебя найти? – упрямо твердила она свое, – Я нашла!

– Добже, добже, пани, – он уже пришел в себя и внимательно смотрел на девушку. Видимо, пришел к какому-то выводу, хлопнул себя по колену, – Где твой дед?

– Тут, панове, тут.

– Тащи его за мной. Да телегу свою бросьте, жадное племя.

– Так нема у нас ничего. Я, да дед – и все.

– Тащи, тащи его, я подожду здесь на углу. Да побыстрей, меня приятель голодный заждался, а я тут с тобой лясы точу, – он напустил суровый вид, но в глазах плясали смешинки. Стефан еще не умел в этой жизни что-то воспринимать всерьез.

В полутьму сарая первым, кряхтя, протиснулся пейсатый жид, чем вызвал неподдельное удивление Юрека. За ним тонкая и грациозная внучка, примирившая шляхтича с явлением старика, а в довершение огромная корзина со снедью и за ней довольно улыбающийся Стефан.

– Представляешь, братка, эта ведьма ведь запомнила мои слова и нашла меня в этом бедламе, – ставя корзину на пол, попытался оправдаться он.

– Таки вы ж сами кричали: «Найди!», – тихо напомнил старик, – Она и нашла.

– Куда ж вы пан, на грязный пол, – охнула девушка и, достав белоснежный плат, расстелила рядом с корзиной, – Давайте я сама накрою.

– Меня зовут Юрек, это Стефан, – опомнился шляхтич.

– Меня зовут весьма тривиально для еврея, Абрам, – задыхаясь, ответил старик, – Это моя внучка, как вельможные паны, надеюсь, догадались сами. Ее зовут тоже довольно актуально в эти горестные дни. Ее зовут Юдифь. Если панам не в тягость, мы приютимся тут в сторонке, не мешая вашей трапезе.

– Ну, нет, перед боем все равны – и шляхтич и холоп. Так меня учил отец.

– Юрек нарезал каравай большими кусками и клал поверх них такие же большие куски мяса, – Так что, садитесь все. Согрешим чем бог послал.

Еврей отщипнул чуток хлеба. Отодвинул мясо и кружку с вином.

– На здраве! – поднял свою кружку Стефан, – А ты, что жид, нашим угощением брезгуешь? Али не кошерне? Так это воловина, а не вепрезовина, – указал он на мясо.

– Да что вы панове, – зарделась девушка, – Ему уже все равно, что свинина, что курятина. Все зубы проел. Пожует хлебца малость, и все в радость. А я, пожалуй, поддержу. На здраве! – она подняла глиняную кружку, – Вам в ночь удача ой как нужна!

Друзья переглянулись. Вот уж точно, ведьма. Про их вылазку кроме них и воеводы не ведал никто.

Ужин пошел своим чередом. К середине бутыли дед вдруг сурово глянул на парней и спросил:

– Что панове, удержите Замостье?

– Удержим Абрам, удержим. Головы сложим, а врага в крепость не пустим! – сурово ответил Юрек.

– Я, сынки, до победы вашей не доживу, – Абрам со свистом закашлялся, – Старуха с косой уже рядом стоит… Буду вас о милости просить… не перебивайте. Хмельницкий отседа не уйдет, пока его не отгонят. Потому как… – он грозно глянул на внучку, пытавшуюся остановить его, – Я, Юдифь, вижу, кто передо мной. За годы свои я людей научился насквозь видеть. Витязям сиим доверять можно, они слово свое шляхетское ни на звонкую монету, ни на сладкую лесть не разменяют. По-перву попрошу вас паны, когда я умру, не оставить внучку мою заботой своей…

– Слово даем Абрам. Мы с тобой хлеб ломали, – за обоих ответил Стефан.

– Тогда так. Слушайте меня… – Еврей порылся в своих необъятных одежках и извлек на свет божий кожаный футляр, – В этом футляре спрятан свиток, на коем древние мудрые люди, цадики, еще во времена первых царей и жрецов записали тайны вечной жизни. У Хмельницкого в своре его есть волхвы, которые про свиток ведают, потому и послал он сюда сына своего, Тимоху, Замостье взять. Не ведают только у кого свиток волшебный, и где.

– И, слава Богу, – выдохнула Юдифь.

– Свиток этот, когда умру, вы спрячете там, где найти его никому кроме вас и в голову не придет. Знаю, что вы в этом городе как рыба в воде, потому верю, что место такое есть, и вы его знаете.

– Знаем? – друзья переглянулись и разом ответили: – Знаем!!!

– Значит, не ошибся старый ребе, – сам себя похвалил еврей, – Вы его спрячете до лучших дней. Будете хранить и беречь, пока не найдутся достойные. Они его сами отыщут. Судьба приведет. А пока… На здраве! – он вдруг взял из рук Юдифи кружку и разом осушил ее. – На здраве панове! – вытер рот тыльной стороной ладони, поцеловал в лоб внучку и отошел на сеновал, – Гуляйте дальше молодежь, а я посплю.

К тому времени как стемнело, и небо, внемля их молитвам, затянулось низкими тучами, оба друга и девушка доели принесенные припасы, допили вино из бутыли и даже немного покемарили. К полуночи оба юноши, свежие и полные сил, ушли за стены крепости, промелькнув серыми тенями так, что даже крепостная стража их не заметила. Под утро в расстилающемся белом тумане один раз в поле мелькнул серый плащ и пропал, а когда солнце ударило из-за верхушек ближнего леса первыми лучами, оба уже храпели в сене с двух сторон от свернувшейся клубочком Юдифи.