Annotation

Глазами очевидца.

Элизабет Ворен

Элизабет Ворен

Анарета

Короткие, серые дни. Светло-серые закаты. И никогда, ни одного рассвета, одни лишь бесконечные, темно-серые ночи. Тим уже привык. Не ныл, не жаловался на мрачные душные будни, на то, что вот так, за двадцать килопарсек от дома, он прожигает впустую свой лучший возраст. Каждые восемь часов заступает на вахту, сменяя угрюмого Дэна, а Дэн сменяет его. Дэн не просто угрюм и неразговорчив,он абсолютно угрюм и неразговорчив в квадрате. Подпишет вахтенный журнал во время пересменки и вперит свой тусклый взгляд в Тима, а в этом взгляде сквозит: "Ты ещё не ушел?"

Так было всегда, во все времена, но только не сегодня.

Тим по обыкновению сидел в операторском кресле, дроны летали сами по себе, обследовали периметр, собирали скучную, ничего не значащую информацию, а он курил одну за другой сигареты и лениво, в иллюминатор станции, смотрел на пейзаж, который осточертел за столько лет монотонной вахты. Так то и не пейзаж вовсе - пустая, унылая равнина, точащая густые и едкие клубы тумана и изредка проявляющийся сквозь шершавую пелену вулкан, чадящий безбожно таким же серо-желтым дымом.

Вдруг и наконец, ожил монитор связи с центром. Почти небывалый случай с самого начала вахты. Сколько Тим ждал этой минуты, представлял как радостно подпрыгнет с кресла и помчится в каюту Дэна, сообщить добрую весть, даже забыв, что можно просто позвать по селектору. Но столь ожидаемой радости не случилось. Перегорело, затерлось тусклой рутиной.

- Дэн, - мазнув пальцем по экрану селектора, ровным будничным голосом сказал он, - связь с Землей.

Монитор сначала выдал кучу мусора, неизбежные потери информации через гравифир, и захлебнулся терабайтами сообщений, что прорвались сквозь космос, обновляя данные глобальной сети, заполняя базы и заваливая инструкциями многолетней давности. Одновременно задышал принтер печатая личные посылки от родных.

Тим усмехнулся пуская дым через нос: "Посылочки из прошлого". Они там, даже не представляют, каково здесь, в кромешном Аду, сидеть, ждать вестей по пять лет, а это, всего лишь ответ на первое письмо, которое он послал еще в начале вахты. Терпеливо дожидался пока распечатается посылка. Дэну не предполагалось ничего, у него там никого не осталось. Потомок мертвецов, грустно, но плевать, Тима не касается личная жизнь Дэна и, тем более, его происхождение.

Наконец, принтер закончил свою неспешную работу и шумно открыл свой зев. Посылка. Одна? На боку коробки, сверкала голограмма:"MXS23548482-K Дэниэш Райну"

- А мне? - чуть не задохнулся от обиды Тим.

Сначала подумал - недоразумение, опечатка в стикере. Дэну ведь, точно не полагалось. Может потерялась в космическом мусоре? Тоже, маловероятно - степень защиты тройная, кодированная тремя разными способами с криптоключами, как и должно. Не может быть. Где посылки, Тиму Ворену? От родителей, от брата, от Эммы наконец? Ладно родители, могли уже умереть, брат - разгильдяище, от него не дождёшься и в лучшие времена, не то, что посылки - строчки. Но Эмма?

- Дэн, - повторил попытку вызова по селектору Тим, пребывая в глубоком разочаровании, - тебе посылка.

А сам, в расстроенных чувствах и надежде увидеть хоть письмо от Эммы,стал копаться в прибывшей почте. Никакого смысла в этой переписке с Землёй. Пять лет - огромный срок и всё, что ни отправляй - безнадежно устареет даже не вырвавшись за пределы рукава Ориона. Бесполезно. Но письмо от Эммы всё же было:

- Дорогой Тим. Я не могла тебе не сказать, - голос Эммы дрожал и она прятала глаза, всеми силами смотрела, куда угодно, но не прямо в камеру, в глаза, - может ты меня осуждаешь, но я должна поступить с тобой честно...наша Лиззи, маленькая крошка...умерла... от гриппа...

Обрыв кадра, короткий щелчок. Глухая боль, безнадежность. И визор вновь ожил с Эммой на экране.

- Прости. Больше ничего не скажу, не разрешает офицер связи. Мы с Джорджем сделали её копию еще год назад, живой. Но она всегда умирает ровно через год. Я не в силах больше, так мучиться. Хотела послать её тебе, но таможня всё равно не разрешила бы и правильно... зачем тебе тоже видеть, как она всегда умирает? И. Прости. Мы с Джорджем решили оформить наши отношения, больше нас с тобой ничего не связывает. Отпусти меня, Тим. Слышишь? Отпусти. Ты на другом конце Галактики, а я здесь... я хочу жить счастливо, а не ждать тебя до конца жизни...

Письмо оборвалось на последней фразе и в визоре замельтешили разноцветные мошки космического мусора, разные, колючие, едкие, ничего не объясняющие. Обидно. Она не смогла спасти дочь, ей даже деньги не помогли, за которые Тим продался, сослал сам себя на каторгу, в Ад. Он давно её уже отпустил, какие сожаления? Так и должно было случиться, кроме смерти Лиззи. Она единственная, кто ни в чем не виноват.

Спасибо, Дэн спас от депрессии, вдруг свалившеся и придавившей нестерпимой тяжестью. Дэн вошел в операторскую, в неизменной фетровой шляпе надвинутой почти на глаза, с потухшей трубкой во рту и стаканом бренди в руке. Он, как всегда, был пьян, но не слишком угрюм. И Тим был ему благодарен.

- Спасибо, Дэн.

- За что?

- Просто, спасибо - не могу сказать?

- Можешь. Итак. Где?

- Там.

Дэн решительно двинулся к посылке и разорвал коробку будто охотничий пёс куропатку в одно движение своих волосатых лапищ. А мог бы, просто приложить палец к стикеру. Сосредоточенно стал изучать содержимое. Медальон, кнопка-открытка и настоящее письмо на бумаге, писаное натуральными чернилами от руки, в ретро стиле, имитация под двадцать второй век. Дань моде. Там, на Земле, уж и не знают, с чего сходить с ума. С жиру бесятся.

- Знаешь, от кого?

- Нет, - Тим пожал плечами, - откуда мне знать?

- И я не знаю, - сказал и тиснул грубым пальцем на кнопку-открытку.

Кнопка вспыхнула цветом синевы и в туманном облачке над ней появилась знойная дама, этакая "роковая женщина" из старинных фильмов эпохи Воскресенья, в фосфорицирующим ядовито-фиолетом платье, с длинным мундштуком в руке дымящейся сигареты.

- Ого-го... - восхитился Дэн.

- Кто такая?

- Спроси что нибудь полегче.

- Может ошиблись?

- С чего бы? - оскалился Дэн и запустил воспроизведение.

"Милый Дэн" - сказала дама тягучим сопрано и станцию заполнил запах её ароматно дымящейся сигареты, давно забытым вкусом подсолнечного мёда и крепким духом пивного паба, - может быть ты меня забыл уже, но надеюсь нет. Вспомни, же. Я - Кэтти, твоя кошечка Кэт. Ну? Вспомнил? Вот этот бар... ты собираешься на вахту к чёрту на рога... и я, такая шикарная, красавица. Твои слова?

- Ну, допустим, - Ден прищурился.

- Я верила, что ты вспомнишь, верила. Мы танцевали с тобой, а ты целовал меня в плечо. - она при этом кокетливо двинула плечиком и повернулась, чтобы показать, куда. Дэн даже сделал соответственное движение, но вовремя остановился, зыркнув на Тима, осторожно спросил:

- А сколько дней, мы знакомы?

- Какое это, имеет значение? Всего день, но разве не достаточно, чтобы влюбиться? Я в тебя влюбилась, Дэн, как маленькая девчонка. Я дура, наверное...

Выражение лица Дэна, говорило о многом. Во-первых, ему объясняются в любви, во-вторых, видимо впервые, а в-третьих, он уже пожалел, что сдуру стал смотреть открытку прилюдно и лучше было бы запереться у себя в комнате, уйти в приват, там уже насладиться в полной мере. Аргумент "в-третьих" был самым веским, чтобы срочно отключить открытку сгрести подарочные артефакты и спешно исчезнуть из операторской.

Через час он появился вновь. Тим его никогда таким не видел. Никогда. Дэн - другой. Глаза браво сверкают из-под надвинутой на брови шляпы, походка волка, широкая улыбка викинга, который уже переступил порог Вальхаллы и... перепачканное лицо чернилами.