Но спокойствие не приходило, предчувствие чего-то недоброго сжимало сердце.
Предчувствие ее было совсем не случайным. Роберт Эрземберг был перконкрустовец. Послал его в приграничный поселок сам Густав Целминьш – главарь «Перконкруста». Эрземберг должен был добросовестно работать, стать активным членом кооператива и в то же время тайно, опираясь на бывших айзсарговцев[2], запугивать рыбаков, настраивать их против советской власти, а когда настанет долгожданный час – убивать, убивать и убивать…
Все у Эрземберга, как ему казалось, шло хорошо. За добросовестную работу его несколько раз премировали, с ним члены правления даже советовались, его хвалила жена начальника заставы за успехи (знала бы она, что он прекрасно говорит по-русски), ему вполне доверяли, а он в это время, используя Вилниса Курземниека, сеял смуту в поселке, нагонял страх на рыбаков. Эрземберг был уверен, что как только начнется война, он повезет ценности кооператива, с ним поедут председатель правления и партийный секретарь (Эрземберг был уверен, что только они побоятся немцев и побегут из поселка), он уже заранее обдумывал, как лучше уничтожить этих руководителей, деньги спрятать в лесу и, вернувшись в Ригу, доложить о выполненном задании. Эрземберг считал, что когда в Ригу придут немцы, он получит за свои успешные дела приличный пост и станет жить, как жил до прихода советской власти. Но планы его неожиданно пошатнулись. Его вызвал председатель правления кооператива и сказал:
– Начальник заставы просит эвакуировать его семью. Привези Марию Петровну из роддома.
– А как же с эвакуацией кооператива? – едва скрывая недовольство, спросил Эрземберг.
– Поезжай быстрей. Мы подождем тебя.
Эрзембергу казалось, что председатель хитрит, не хочет давать важного поручения, и отсылает его из поселка специально, хотя мог бы в роддом, до которого всего полсотни километров, направить второй, старенький грузовик. Эрземберг готов был хоть сейчас выхватить пистолет и стрелять, стрелять, но, понимая, что это равносильно самоубийству, сдержал себя. Он хотел жить. Согласно кивнув, поспешил к машине.
Сразу же за поселком он выжал из своего ЗИСа предельную скорость. Бетонная дорога стремительно набегала, разрывая то густые рощи, то пшеничные поля, уже заколосившиеся, но Эрземберг не замечал ни деревьев, ни пшеницы, ни осанистых усадеб среди этих полей – он крутил баранку, сам же думал со злостью: «Уйдут! Выскользнут! Но я рассчитаюсь за них с ней! Затащу в лес!»
Он даже представлял, как испуганно будет смотреть на него молодая русская женщина, молить о пощаде ради ребенка, но он останется неумолимым. Его возбужденное воображение рисовало картины того, что произойдет в лесу: он отбросит ребенка, сорвет с нее платье, а она будет рваться к дочери. Ему сейчас показалось, будто он слышит истошный крик ребенка и столь же истошный крик матери – он распалял себя гневом и злобно крутил баранку.
«Нет! Нет тебе пощады, коммунистка! Будешь знать, как учить рыбаков русскому!»
Однако чем дальше от поселка отъезжал Эрземберг, тем больше успокаивался, трезво оценивая сложившееся положение.
«Нужно успеть к эвакуации правления. Председателя, секретаря партийного и ее с детьми. Вот тогда – в лес. Всех сразу!»
Стоя во дворе больницы, он мысленно торопил жену начальника заставы. Теперь ему казалось, что она специально медлит, словно знает его замысел. Он вновь начал распаляться, оттого таким гневным взглядом встретил ее. Мария же, сидя в кабине врага, пыталась успокоить себя и бережно держала на коленях спящую дочурку. На Эрземберга не смотрела. А его лицо опять наливалось гневом, ибо он вновь подумал, что может опоздать, что не застанет ни председателя, ни партийного секретаря, ни кассы, и так тщательно готовившаяся расправа не свершится, а его, кому поручено нести крест Перуна, встретит начальник заставы и станет благодарить за оказанную услугу. Эрземберг не мог смириться с таким оборотом дела.
«Смерть ей! Смерть!»
Дорога втягивалась в густой лес, и он уже сбавил газ и начал тормозить, но в это время из-за поворота показалась колонна танков и автомашин с красноармейцами, и Эрзембергу пришлось посторониться на обочину и еще больше сбросить скорость. Не зная зачем, он начал считать танки и машины.
«Полк? Дивизия?!»
В душу его вкралось сомнение: все ли будет так, как обещали в Риге? А если немцев не пустят?
«Что, девицей стал, Роберт? – ругнул он себя, когда колонна прошла. – Что ты ответишь Густаву Целминьшу? Он нерешительных не любит».
Но появившееся сомнение не уходило, да и по дороге теперь одна за другой шли встречные машины с грузом и людьми. Он боялся, что стоит только свернуть в лес, жена начальника заставы поднимет крик, и тогда он не сможет выкрутиться.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
