Annotation
Суриков Валерий Вениаминович
Суриков Валерий Вениаминович
Под музыку Вивальди
Под музыку Вивальди
Памяти Александра Величанского, автора слов к песне "Под музыку Вивальди", окончившего в 1958 году немецкую спецшколу номер 3, что на Чапаевском переулке в Москве(ныне школа 1249
- Надо ложиться... Безнадега - полная... Снег кончился, мороз крепчает, а облака по-прежнему - на верхушках деревьев, - сказал второй пилот, вернувшись в избушку.
- Да... - ответил ему командир, заглянул в печку, поворошил угольки кочергой, закрыл задвижку и тоже начал укладываться....
Они еще не успели уснуть, как раздался энергичный стук в дверь. Поблизости от этой избы на краю небольшой вертолетной площадки людей быть не должно - они это знали точно... Правда, в 70- 80 километрах в местечке из пяти домов под названием Янгурахта люди были - туда на своей стрекозе они и пытались прорваться. Дважды взлетали, но так и не рискнули сесть. Слишком низкой была облачность, а на крошечную полянку на Янгурахте и в ясный солнечный день садиться было небезопасно...
Странный был, одним словом, стук. Потому первый пилот, прихватив стоящий у стенки карабин, двинулся не к двери, а к окну.
- Какой-то мужик... Со здоровым рюкзаком... На лыжах... Больше ничего не видно... Пожалуй, надо открывать, - доложил он...
В избушку ввалился невысоко роста коренастый человек, весь залепленный снегом, с белой от инея бородой, плотно обвешенной сосульками. Огляделся и, не слова не говоря, начал выпрягаться из рюкзака. Осторожно опустил рюкзак на пол, присел на стоящую у стены лавку и несколько минут сидел неподвижно - расставив ноги и тяжело опустив голову. Видно было, что устал он страшно и все еще не верил, что добрался до тепла...
- Вода горячая есть?
- Да, почти целое ведро, умывальник за печкой, - откликнулся второй пилот...
За печкой гость находился минут десять, летчики терпеливо ждали и с вопросами не спешили. Сами бывали в разных передрягах и понимали, что раз человек молчит, значит, ему просто нужно придти в себя...
Он вышел из-за печки уже без ватника и в сапогах. Да и сосулек в бороде уже не было.
- Ты, откуда путь держишь, если не секрет? - спросил осторожно первый пилот.
- С Янгурахты...
Минуты две летчики напряжено молчали- видно было, что ответ их поразил.
- И сколько же дней ты шел?
- Двое суток. Позавчера стало известно, что вертолет будет, а вчера в пять утра я вышел. По погоде было ясно, что на Янгурахте вам не сесть, вот я и пошел...
- Так мы за тобой что ли летим?
- И за мной тоже. Там еще двое ждут, но идти со мной не решились. А мне надо. Мне завтра к восьми вечера край нужно быть в Москве...
- Ни хрена себе заявочки, - фыркнул один из летчиков.
- И как же ты туда собираешься добираться?, - спросил другой, всем своим видом показывая, что много всего разного он за жизнь слышал, но должен же все-таки существовать какой-то предел человеческой наивности....
- До Красноярска вы подбросите, а дальше ... Об этом будем думать в Красноярске...
- Там сегодня, между прочим, метель ... И неизвестно, что будет завтра здесь, - пробурчал в ответ первый пилот.
Он встал со своей раскладушки, неторопливо закурил и задал вопрос, который его, похоже, мучил с момента появления ночного гостя в избушке.
- А как ты добрался с Янгурахты? Я слышал, что туда- оттуда есть только два пути - по воздуху или по воде...
- А я по воде и шел - по руслу я имею в виду.
- Ты чего городишь, мужик, мы здесь не первый год летаем. Тебе каждый пацан в Красноярске скажет, что и зимой, даже в крещенские морозы, эта речка местами не замерзает.... Что за послевоенные годы всего шесть человек пытались пехом спуститься с Янгурахты зимой.. И ни один до сих пор не дошел...
-Ну, значит, я первый. К тому же я готовился. Я здесь уже третий сезон торчу. Всю речку прошел на моторке не раз и опасные места затесами пометил. В одном месте, правда, чуть не утянуло под лед. Но я шел с пятиметровым шестом, так что успел отскочить назад и взять левее...
- А ночевал где...
- Нодья,- ответил гость.
Это таинственное слово хотя и произвело впечатление на летчиков, но сдаваться они не собирались...
- Нодья... На нодью поди полдня потратить надо, не меньше
- Это точно, - ответил гость.- Но я еще летом приготовился. И место нашел, где можно с русла выбраться на берег, кое-чего расчистил, подкопал. Завалил лесину, распилил и целые две нодьи наладил. Меж ними на еловых ветках и спал. Ветерок.., аж жарко было.
Все время, пока шел этот разговор, гость разбирал свой рюкзак - что-то искал в нем, судя по всему. Уже из рюкзака была извлечена гитара - это ее гриф, аккуратно замотанный мешковиной, как теперь стало ясно, торчал из рюкзака. Достал гость и три больших банки "коровьей головы" - говяжьей тушенки.
- Спирту выпьете, - спросил он, наконец, выдергивая из своего мешка полулитровую, запечатанную сургучом бутылку с зеленоватой этикеткой, на которой крупными черными буквами было написано "Спирт питьевой, ректификат, крепость 96 градусов". - Или вам за рулем тоже нельзя?..
С бутылкой и разогретой на печке прямо в банках тушенкой они расправились быстро. На вопросительный взгляд гостя, который летуны расшифровали мгновенно,- "Вторую доставать?", они ответили вежливым отказом:
- Не стоит... Завтра, может быть, и впрямь лететь... Ты лучше спой чего-нибудь. Ведь поешь, раз в такую непогодь гитару с собой по зимней тайге таскаешь?..
Упрашивать гостя было не надо. Он расчехлил гитару, чего-то малость подкрутил и запел низким, слегка хрипловатым баритоном:
Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное низкое окно...
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно...
У пилотов, и это не будет преувеличением, волосы на голове поднялись, когда они услышал этот голос и эту песню, которую знал каждый летчик от Калининграда до Анадыря....
Они слышали, конечно, что автор песни сам чуть ли не летчик и чуть ли не здесь в Красноярском крае работает... Но, ведь, про обладателя этого известного на всю Россию голоса где только и чего только ни говорили... Кто только ни встречался с ним... Кто только не пил с ним...
- Ты что и в самом деле он что ли?.. - только и вымолвил первый пилот, когда гость двумя резким ударами по струнам завершил песню.
- Ну я, конечно, кто же еще, - впервые за вечер улыбнулся гость.
- А какая нужда у тебя, - спросил после долгой паузы первый пилот, - так рваться в Москву. Я имею в виду так рисковать...Если не секрет, конечно.
Гость задумался.
- Нужда есть... Не к чему мне это вам рассказывать, но понимаю, если не расскажу, мне к завтрашнему вечеру до Москвы не добраться... Теперь, когда я дошел до этой взлетной площадки, все в ваших руках...
И он снова на время замолчал.
- Уже пятнадцать лет каждый год в последнюю субботу декабря я пою в той школе, которую окончил... Так сложилось. Началось в декабре 1956. Вы, может быть, даже помните тот 1957-ой новый год - " Карнавальная ночь" тогда вышла. Учился же я тогда в девятом классе... Я хорошо играл на гитаре, но об этом никто, кроме мамы, отца и младшего брата не знал. Гитара модной еще не была, а игре на ней я был обучен насильно. Отец мой - гитарист-профессионал, всю жизнь стремился доказать, что классическая музыка может звучать и на гитаре. И я попал под этот каток. Учить меня начали, похоже, лет с трех, и детство мое было испорчено этой гитарой напрочь. Отец был строг, и все свободное от школьных уроков время я долбил по струнам. Он, видите ли, обнаружил у меня абсолютный слух...
