Жизни у меня не было никакой. Одноклассники накручивали на свои валенки гаги и гоняли во дворе по льду консервные банки проволочными клюшками. А я - перебирал струны....
Когда подрос, то начал, как мог, показывать, что судьба такая меня не устраивает... Отец это заметил и в шестом классе как-то сказал мне:
- Все, что можно в тебя вложить - я вложил... Тебе, я вижу, это занятие сильно не нравится... Ну что ж, я согласен, коль так, оставить тебя в покое, но при условии, что ты сдашь экзамен - сыграешь эту вещь вот так...
И он исполнил эту вещь - из " Времен года" Вивальди. Я по наивности своей с радостью согласился. Не понимал тогда, что мне элементарно не хватит длины пальцев, чтобы сыграть, как он. Но я согласился, и отец освободил меня от ежедневной повинности.
Два года прошло... Наверное, у меня и в самом деле был хороший слух.... И желание было - получить полную вольную... Одним словом, в конце восьмого класса я сыграл ему.
Он был потрясен:
- Ты не можешь так сыграть, - сказал он мне, - физически не можешь.
И тогда я показал свои аккорды, мною сделанные под мои короткие пальцы и звучащие почти как его - взрослые...
Вы не представляете с каким удовольствием вбивал я в стену гвоздь, на который повесил ненавистную гитару...
Но и года не прошло, как я эту гитару снял и тайно, когда родителей не было дома, начал играть. Одну за другой я разучил две песни. И теперь мне нужно было внезапно, неожиданно для всех появиться с этими песнями на новогоднем вечере. Уж очень хотелось вымахнуться перед одной совершенно непреступной красоткой из десятого. И я разработал хитрейший план...
Еще в первых числах декабря подошел к Валентине, которая была у нас в школе на должности воспитателя - в ее руках и находилась подготовка вечеров.. Так вот, подошел с предложением прочитать один веселый рассказ Тургенева, длинный - минут на сорок его вполне можно было растянуть. Весь декабрь мы репетировали. Я смиренно выслушивал и исполнял все рекомендации Валентины по части ударений, пауз, ритма. Естественно я выучил этот рассказ наизусть. План же мой заключался в том, что, я договариваюсь с друзьями, они под каким-то предлогом вызывают Валентину из зала, удерживают ее в коридоре минут пять, а я вместо рассказа начинаю петь...
Борька, Игорь и Захват приняли идею с восторгом.
- Что петь-то будешь? Не частушки? - спросил Захват. И тут же предложил конкретный план операции: они затевают с Игорем драку в коридоре, Борька же вызывает из зала Валентину, чтоб разняла...
План был классный, но Борька сразу же полез в бутылку - доносить, мол, и понарошку, он не будет... Решили бросить жребий, кому доносить. На него, Борьку, он и выпал.
Все прошло как по маслу. Меня объявили, но тут же из коридора влетел в зал Борька, подошел к стоящей у стены Валентине и начал ей что-то шептать на ухо. Та всплеснула руками и стремительно вышла из зала. Тут из-за занавеса и появился я с гитарой.
Гитара в то время была большой редкостью среди школьников, и меня встретили удивленным гулом. Я сказал, что собирался читать большой и смешной рассказ. Но в последний момент передумал:
- Лучше я вам эти полчаса попою... И выдал ту самую вещь из Вивальди, исполнением которой я изумил своего отца...
Стулья у нас в школе на новогодних вечерах с самого начала всегда стояли у стен. И не только потому, что в дальнем углу зала возвышалась елка. Открытым пространством подчеркивалось, что художественная часть сегодня исключительно для проформы и что главное то, что впереди - танцы. Мне нужно было следить за пальцами, и я играл не подымая головы, а когда поднял - весь зал стоял у сцены. Может быть, я и в самом деле виртуозно исполнял эту вещь, а может, все собравшиеся просто впервые слышали ее... Не знаю. Но впечатление она произвела - я это видел. Настолько сильное, что не было даже аплодисментов...
- Это Антонио Вивальди, - нарушил мертвую тишину я, - Отрывок из его "Времен года". А вот - первая из обещанных песен. Она так и называется " Под музыку Вивальди"...
Теперь реакция зала была очень бурной. И мне до сих пор не понятно - почему. Возможно, песню восприняли, как толкование музыки Вивальди... И единодушно согласились:
- Да, да, все действительно так, будем печалиться... И начали колотить в ладоши.
Я такой реакции, честно, не ожидал. И потому решился исполнить вторую песню.
Сказал о том, что школа наша молодая - в уходящем году был первый ее выпуск. И потому самое время обзавестись гимном. Если им не станет эта песня, то пусть она останется старинным студенческим или гимназическим гимном - в этом стиле она и написана..
"Поднявший меч на наш союз" приняли таким же энтузиазмом. И когда крикнули из зала: " Еще что-нибудь...", я решил выложить и свой стратегический запас - заготовку про Новый год, про елку.
Я начал перебирать струны, проиграл несколько тактов и, не прекращая игры, спрыгнул со сцены в зал...
- Вальс начинается, дайте сударыня руку....
Завелся не только я. И на мой призыв " Что же вы не танцуете - вальс ведь", некоторые закружились в этом ритме:- раз-два-три, раз- два- три.. И я вальсировал, как мог, продолжая играть и петь.
- Все, больше ничего не знаю и не умею...
Кто-то крикнул : "Тогда гимн еще раз..."
- Хорошо, только все вместе...
Так мы его и спели, вставши в круг и взяв друг друга за руки. Стояли в этом кругу и преподаватели - наш историк, всеобщий любимец, Булдаков Владимир Николаевич..... Я запевал, а все подпевали:
"Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке..."
На следующий год я, уже десятиклассник, снова пел в последнюю субботу декабря. Все началось с Вивальди - эта песня всегда потом была первой, затем все вместе пели гимн. Далее было новое, что появилось за год...
И так потом - каждый год. Не было ни одной новой песни, которую я бы не спел сначала в своей школе. И всегда присутствующие в зале выстраивались около сцены строго в определенном порядке. Сначала седьмые классы, для них это был первый вечер, на который им позволялось придти, потом, восьмые, потом девятые, потом десятые и дальше - выпускники.
Ни разу, ни в один год этот декабрьский вечер не отменялся и не переносился. Ни разу...
В этом году у нас на Янгурахте дела шли очень плохо, и уже в конце лета было понятно, что кондиционного сырья мы не наберем - план летит, и придется пахать до Нового года. Я еще в августе подстраховался, спустился на моторке километров на 50, выбрал место, заночевал. Заготовил нодьи...
Начальник партии все успокаивал меня:
- Не дергайся, в пятницу утром прилетит вертолет за сырьем - доберешься до своей школы в срок. И тут этот туман, изморозь. Стало понятно, что нужно идти... В общем, все теперь в ваших, мужики, руках. Что зависело от меня я исполнил - живым до этой площадки от Янгурахты я дотопал...
Летчики выслушали рассказ молча. И продолжали молчать...
- Ты знаешь - заговорил, наконец, первый пилот. Я скажу тебе прямо: я этого не понимаю.... Тому, о чем ты рассказал - верю,. Верю, потому что слушаю здесь, почти в ста километрах от Янгурахты... С которой пешком еще никто не выходил ...
И все-таки не могу понять, что тебя гнало сюда с Янгурахты.... При нулевых практически шансах добраться живым. Не понимаю.... И если бы сам свидетелем не был - никому бы не поверил: литература чистой воды, красивая выдумка... Но я знаю и другое... Если я завтра утром не взлечу в сторону Красноярска, при тех же малых шансах долететь и сесть там, я буду дерьмом... И мне никогда не отмыться... Так что попытаемся прорваться. Утеплим насколько возможно двигатель. Прогреем его получше, благо горючего здесь запасено предостаточно. При посадке нам, конечно, помогут. Посветят - Красноярск не Янгурахта. Главное не обледенеть, пока летим...
