— Цветы купи! — крикнула она мне вслед, но я махнул рукой.

Я вызвал такси к дому, сел в машину и продиктовал адрес. Таксист оглядел меня, потом посмотрел на мой дом и, молча, пожал плечами.

Дорога не занимает много времени, в выходной день в Таллинне пробок нет, и машин на дороге мало. Такси подъехало к дому Даны, четырехэтажному зданию из каменных боков, я расплатился с водителем и вышел на тротуар. Моя машина стоит у подъезда, целая и невредимая. Впрочем, я не сомневался в обратном.

Я набираю в домофон всего две цифры два и три. Домофон хрипло гудит несколько секунд, потом замолкает, и я слышу писк открывшейся двери.

Даже не спросила кто. Как — то беспечно.

Подъезд маленький, но чистый и ухоженный. В пластиковых кадках стоят цветы, на стенах висят дешевые картины с трудноразличимыми пейзажами. В таких домах живет средний класс, простые работяги, как мой отец. Я сам вырос в таком же. Удивительно, но, чем богаче человек, тем меньше уюта вокруг него. В моем подъезде даже часы не висят, только белые стены, каменный пол и металлические перила лестницы.

Дверь распахнута, и из квартиры доносится музыка. Я захожу внутрь и оглядываюсь. Узенький коридор с двумя дверьми по обе стороны. Впереди маленькая гостиная с диваном и парой черных кресел — мешков. Я делаю шаг и останавливаюсь. Снимаю обувь и захожу в комнату.

В квартире явно сделана перепланировка. Изначально комнаты были отделены стенами, а кухня находилась дальше по коридору. Интересное решение: перенести дверь в ванную, убрать две стены, и получить что — то вроде студии. Спальня, наверное, справа по коридору.

— Привет, — говорит Дана, сделав музыку потише.

Она стоит слева от меня, на небольшой кухне в скандинавском стиле и что — то делает на ноутбуке. Стола нет, в комнату только выходит барная стойка с парой стульев. Мебель кажется деревянной, но при детальном разглядывании, я понимаю, что это всего лишь простенький ламинат.

— Привет.

— Ты что — то рано, — говорит она, — Кофе или чай?

— Кофе, — отвечаю я, проигнорировав ее замечание о времени моего визита.

На моих часах десять утра. Для субботы, и правда, рано.

— С молоком?

— Да. Без сахара.

— Отлично. Сахара все равно нет, — она улыбается, и я расслабляюсь.

Я чувствую себя неуютно в этой крохотной квартире. На мне костюм за десять тысяч и туфли за две, а это примерно половина стоимости этого жилья. Мне кажется, что стены шепчут: «Проваливай, богатый кусок дерьма; проваливай в свой пентхаус на своей дорогущей тачке, тебе здесь не место». Но, когда она улыбается, мне становится легко и хорошо.

Я прохожу к стойке и сажусь на высокий деревянный табурет. Бросаю еще один взгляд на комнату и замечаю, что по дивану разбросаны вязаные подушки, шкура из овчины и смятые пледы. Все в легком хаосе и беспорядке, как будто здесь только что сидела парочка, укутавшись в эти пледы, или сама Дана спала на этом диване. Все слишком непривычно для меня. Я люблю порядок.

— Не стоит сидеть на этом стуле, — говорит Дана, бросив на меня взгляд.

Она стоит у плиты и варит кофе в турке.

— Почему?

— Он может развалиться в любой момент. Руслан уже один раз рухнул, — она смеется, — Это было весело. Сядь на диван лучше.

Я встаю, и чувствую, что стул и правда трясется. Иду к дивану, отодвигаю плед и сажусь на холодное кожаное сиденье, слегка провалившееся, но мягкое.

— Как спал? — спрашивает она непринужденно

— Нормально.

— Голова? — она улыбается, я это чувствую

— Немного болела с утра. Аспирин помог.

— Чудеса медицины.

Дана разливает кофе в большие кружки с изображением старого Таллинна и подходит к дивану. Протягивает мне одну, я беру ее и делаю глоток. Она подтаскивает один из мешков к дивану, и садится рядом, положив ноги на мешок. Интересно. Никогда такого не видел.

— Я жил в такой же квартире, — я почему — то улыбаюсь, — Здесь была моя комната. Ты сделала перепланировку?

— Мои родители. Это их квартира.

— Вы живете вместе?

— Нет, они умерли, — говорит она спокойно, отпивая свой кофе.

— О, прости.

— Ничего, я уже пережила этот момент. А ты? Долго жил в такой же квартире? — она пристально смотрит на меня, и мне становится неловко под ее взглядом. Как — будто меня сканируют.

— До того, как уехал в университет. Все детство.

— Где ты учился? — в ее голосе звучит неподдельный интерес, и мне это нравится.

— В Гарварде.

— Ого. Круто, — она забавно кивает, словно дает положительную оценку.

— Ну да. Отец всю жизнь копил деньги на мою учебу. Вот и отправил меня в лучшее учебное заведение в мире.

— На кого ты учился?

— Институт государственного управления, экономическое развитие. Экономист я, если говорить простым языком. А ты?

— А я не училась ни в институте, ни тем более в Гарварде, — она смеется, — Окончила среднюю школу, и сразу пошла работать.

— Вот как. Не было желания поступить?

— Никакого.

— Почему?

— Мне казалось это тратой моего времени. Я смотрела на своих бывших одноклассников и, если честно, мне было их жаль. Они двенадцать лет посвятили учебе, а потом еще пять. В итоге добрая половина работает на средних должностях за мизерную зарплату, другая половина работает вообще не по специальности. Руся, например, юрист — криминалист, а заправляет баром.

— Интересная позиция. А как же вклад в будущее, знания?

— Будущее… — Дана на секунду замолкает и вздыхает, — Как будто от того, что ты просидишь несколько лет за учебниками ты сможешь на него повлиять, — она улыбается, — Что ты узнал в университете?

— Ну, я узнал экономические модели, рынки, об инвестициях…

— Нет, ты не понял, — она перебивает меня, — Какие знания тебе дала учеба? Ты назвал опыт, чужой опыт, который тебе просто передали. Ты применяешь его на практике, он тебе помогает зарабатывать деньги. Но окажись ты в лесу один без оружия, еды и спичек, как тебе помогут знания об инвестициях и акциях?

Я замолчал и нахмурился. Я никогда не думал об этом.

— Эрик?

— Да.

— Я тебя обидела? — она беспокойно взглянула на меня.

— Нет, просто я задумался. Я никогда не думал об учебе в таком ключе.

— Интересное открытие, правда? — она снова улыбнулась.

— Да. Интересное, — я улыбаюсь в ответ, и перевожу тему, — Какие планы на сегодня?

— Собираюсь кататься на роликах.

— На роликах?

— Да. Кстати, обычно я проезжаю мимо твоего дома.

— Помаши рукой в следующий раз.

— Обязательно. Буду размахивать изо всех сил, — Дана снова смеется, запрокинув голову.

Я снова замечаю кусочек татуировки на шее. Похоже на птицу, но никак не могу разобрать. И на руке определенно надпись, а на запястье римские цифры. Интересно, что они значат?

— Не хочешь пообедать со мной? — спрашиваю я, и у меня сердце замирает.

Я что, боюсь услышать отказ?

— Ты приглашаешь меня на свидание? — она улыбается, улыбается, улыбается.

Как же красиво она улыбается.

— Ну… — я задумываюсь, — Да. Да, я приглашаю тебя на свидание.

— И ты хочешь повести меня обедать?

— Ты же ешь еду? — я нахмурился, гадая, что такого странного в моем предложении.

— Конечно, ем, — она смеется, — Я думаю — это плохая идея.

— Почему? — я чувствую легкое огорчение

— Обед — это банально. У меня есть идея получше.

Кофе уже выпит. Она берет мою кружку и идет на кухню. Ставит посуду в раковину и разворачивается ко мне.

— Мы пойдем кататься на роликах вместе, — она подмигивает мне, и я удивленно заморгал глазами.

Снова мы. Почему меня так цепляет простое местоимение из двух букв?

Глава 8

Я сижу на стуле в спортивном магазине и примеряю ролики. Они с большими колесами, серого цвета с красными шнурками. Забавные.

— Может лучше эти? Они брутальные, — протягивает она мне другую пару, черного цвета.