— Ты справишься. Я в тебя верю, — она прыснула и прикрыла рот рукой, — Прости, я не смеюсь. Не смеюсь. Давай, переставляй уже ноги. Я тебя поймаю.

Она тянет ко мне руки, и я делаю глубокий вдох. Потом выдох.

Снова вдох.

Я скольжу по асфальту, и немного проезжаю вперед.

— Отлично, но у тебя две ноги, не забывай об этом, — говорит Дана.

— Не издевайся, я никогда этого не делал.

Переставляю вторую ногу и снова проезжаю. Она отодвигается немного назад. Едет спиной вперед. Блин, я влип по — полной.

— Давай, ты же мечтаешь меня потискать. А ты не сможешь этого сделать, если будешь стоять на месте как истукан.

Помоги мне Боже.

Я делаю еще одно движение, потом еще. Я еду вперед.

— Получается! У тебя получается, — радостно пищит она, и я поднимаю глаза.

Я делаю еще шаг, и еще. Она отъезжает назад. Я смотрю на нее и снова двигаюсь, приближаясь. Я почти ухватил ее за руку. Еще немного.

Я хватаюсь за протянутую ладонь, и налетаю на нее. Каким — то чудом она устояла на месте, и я обрел равновесие. Мы стоим в обнимку в дурацких роликах посреди дороги. Она очень приятно пахнет.

— Это очень трудно, — говорю я, уставившись глазами в ее макушку, и переводя дыхание.

Она такая крошечная. До знакомства с ней я встречался в основном с моделями, а они все были примерно одного со мной роста. Стоять вот так и опускать голову, чтобы посмотреть на лицо спутницы — это странно для меня. Но приятно.

— И очень полезно. Я буквально слышу, как ты скрипишь. Ты вообще спортом занимаешься? — Дана качает головой и хмурится.

— Бегаю два раза в неделю, — буркнул я.

— Хреново бегаешь, хочу я заметить. Давай, у тебя на обучение есть пять минут. Я же не могу с тобой вечно возиться. Мне надо заниматься своей задницей, иначе она обвиснет и превратится в желе, — при этом она звонко шлепает себя по заду.

Что ты со мной делаешь?

— У тебя симпатичная задница, — пыхчу я, неловко переставляя ноги, и держась за нее.

Прям как Бэмби.

— Именно благодаря этим штукам, — она показывает пальцем на свои ролики. Они розовые.

Это так мило.

Она выскальзывает из моих рук, и отъезжает назад, потом разворачивается по кругу и останавливается.

— В общем, ты — как хочешь, а я занимаюсь спортом. Либо догоняй, либо признай, что ты дряхлая развалина. Догонишь — получишь приз.

Подмигнула и исчезла.

Женщины.

Ладно, Эрик, соберись. Это всего лишь треклятые ролики. Ты взрослый мужик, чего тебе стоит научиться кататься и держать равновесие?

Я медленно скольжу сначала правой, потом левой ногой. Еду вперед. Снова скольжу. Снова вперед.

Колени держать согнутыми. Я смогу, у меня получится.

Я еду.

Я еду по дорожке, немного медленно, но у меня получается.

Осваиваю движения, переставляю ноги, скольжу. Еду. Вижу ее силуэт вдали. Она летит, раскинув руки.

Догонишь — получишь приз.

Я догоняю ее, неловко объезжаю и кричу:

— Где мой приз?

Она проезжает мимо спиной вперед и щурится.

— А ты разве догнал?

Разворачивается и уезжает.

Я набираю скорость и пытаюсь ее нагнать. Она мчится так быстро, как ветер. Она двигается грациозно и красиво. И у нее офигенная задница. Я вижу, как мышцы напрягаются от каждого движения, и это так непередаваемо красиво. Ее движения немного странные, не симметричные. Я заметил это, когда она шла впереди меня в магазине. Но ее это не портит, а, напротив, передает походке неповторимый вид.

Я еду по дорожке, и ветер дует мне в лицо. Я смотрю вперед, она снова раскинула руки. Я улыбаюсь и делаю то же самое.

И я лечу. Я чувствую, что я лечу.

Мне хочется крикнуть об этом. Я хочу кричать всему миру, что я умею летать.

Я догоняю Дану, она едет рядом.

— Устал?

— Немного. В ногах непонятное ощущение. Вроде бы было больно, но теперь прошло

— Ступни привыкают. Я первое время всегда чувствовала боль, но минут через пятнадцать она проходит.

Мы едем рядом, не слишком близко, но и не слишком далеко, чтобы хорошо слышать друг друга.

— Давно катаешься? — спрашиваю я.

— Несколько лет.

— Падала? — я улыбаюсь.

— Миллион раз. Когда в первый раз встала на ролики, упала пять раз. Разодрала коленку и ободрала ладони.

— Поэтому ты в длинных штанах и печатках? — киваю головой на ее черные беговые лосины.

— Да, — натянуто говорит она, — Поэтому.

— Понятно.

— Как получилось, что ты прожил почти сорок лет, и ни разу не катался на роликах и не смотрел футбол?

— Не знаю. Наверное, я зануда.

— Ты не зануда, — она поднимает брови, — Кто тебе такое сказал?

— Никто, это только мое умозаключение после знакомства с тобой, — я улыбнулся, — Ты, правда, не считаешь меня занудой?

— Нет. Я вообще не считаю людей занудами. Не люблю вешать ярлыки.

— Разве тебе никогда не было скучно с кем — нибудь?

— Неа. Я стараюсь расшевелить людей.

— Как меня?

— Ага.

И у тебя получилось.

— Чем займемся после? — спрашиваю я с надеждой.

— Сегодня футбол, Эрик, — Дана с укором смотрит на меня, словно я маленький ребенок.

— О, я не знал.

— В шесть играет Алжир с Бельгией. В девять Аргентина с кем — то. В полночь будет матч Италии с Кореей, — говорит она, переводя взгляд на залив.

— Ты все их будешь смотреть?

— Нет, только Аргентину и Италию.

— Тоже любимчики? — я улыбаюсь как подросток.

— Ну да, типа того.

— А если в финале будет играть Бразилия, Аргентина и Италия? За кого будешь болеть?

— За всех сразу. Но больше, наверное, за Бразилию. А ты?

— Ну, я пока кроме Бразилии никого не видел.

— Можно посмотреть сегодня матчи, — тихо произносит она, так, что я чуть не прослушал.

— Вместе?

— Ну да.

— В баре?

— Нет, сегодня у меня выходной. Руся берет мне замену на время чемпионата, иначе я загнусь, — она смеется, — У тебя, или у меня. Но если тебе нравится в баре, то можно пойти и в бар.

— Давай у меня?

— Давай. Ну что, последний круг? Осилишь?

— Постараюсь.

Мы набираем скорость и едем еще один круг. Я выбрасываю все мысли из головы, просто еду, слушаю ветер в моих ушах и наслаждаюсь. Я замечаю, что сегодня красивый солнечный день, достаточно теплый для середины июня, но не слишком жаркий. Деревья распустились, трава зеленая — зеленая. Залив очень спокойный, где — то вдалеке летают чайки.

Я впервые замечаю, что меня окружает. И это красиво.

Я отвожу Дану, и еду домой, чтобы помыться и переодеться. По пути я проезжаю мимо супермаркета. Разворачиваюсь на дороге и заезжаю в магазин. Иду в продуктовый, долго стою перед экзотическими фруктами и разглядываю ананасы с клубникой. Так и не решившись взять стандартный набор соблазнителя, я набираю всякой ерунды: чипсы, нескольких бутылок Боржоми, себе беру пиво, орешки и сухарики. На обратном пути, я иду в мебельный, нахожу кресло мешок и покупаю одно, розового цвета, как ролики Даны.

Я прихожу домой и ставлю это кресло у дивана. Сажусь на него и закидываю ноги на мешок. Гранулы внутри хрустят, и мои ступни утопают в этом необычном наполнителе, обтянутом кожей. Я полностью расслабляюсь, и понимаю, что я впервые чувствую себя уютно в собственном доме.

Глава 10

— У тебя татуировка, — я киваю на ее запястье, — Что она значит?

Дана замирает на мгновение, а потом осторожно отвечает:

— Важная дата.

Я смотрю на черные римские цифры на ее левом запястье. XXIII.VIII.MMIX

— Это был хороший день? — спрашиваю я

— Самый лучший, — тихо отвечает она.

Я не спрашиваю, что это за день, просто замолкаю. Я чувствую, что она не хочет об этом говорить.

— А эта? — киваю на правое предплечье. Там действительно надпись на латыни, я смог ее рассмотреть.

— Эту я сделала, когда закончила школу. Здесь написано «Господь — Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться». 22 псалом.