— Куда попадает? — не понял Ваня.
— Ну, попадает впросак и садится в галошу — это такие выражения просто, они означают вроде осрамиться, сплоховать…
— А-а, — сказал Ваня. — Значит, в галошу ни кто не садится, значит, только выражение… А мы то с медведем искали Спиридонова, чтобы посмотреть…
— С каким медведем? — удивился папа.
— Ты не помнишь? Не помнишь? — Ваня вглядывался ему в лицо. — Ты сразу забыл? А мы с мамой писали тебе про медведя!
— Ах, да! — вспомнил папа. — Действительно, писали. Но теперь придётся тебе с твоим медведем расстаться. Завтра мы уезжаем.
— Так скоро? — крикнул Ваня и сел.
— Так скоро, — сказал папа.
— Придётся мне остаться, — сказал Ваня чуть не плача.
— Вот тебе и раз! — удивился папа.
— А по-твоему, друзей сразу надо бросать, если в другом месте интереснее?
— Да-а, — сказал папа. — Проблема… Мать! — крикнул он. — Помоги-ка нам разобраться!
— Друзей никогда нельзя бросать, — сказала мама. — Но ты, Ваня, подумай сам, где лучше будет твоему другу. В тёмном шкафу или в лесу, на воле? Надо так делать, чтобы другу было хорошо. Отпусти медведя!
Мама помолчала и сказала совсем тихо и печально:
— А ты вернёшься сюда совсем другим. Ты вырастешь. А когда мальчик становится большим, ему уже не нужен медведь, который живёт в шкафу… У него появляются другие друзья.
— Всё равно я его никогда не забуду, — сказал Ваня. — Он мне всегда будет нужен. Только правда ему в лесу будет лучше.
Прощание
Сначала Ваня помог маме подмести пол. Он ходил по комнате и горстью из большой кружки разбрасывал по полу воду. Струйки бежали по пальцам, потом они разлетались, как большие продолговатые зёрна.
Мама подмела пол мохнатым веником из берёзовых веток, сразу запахло лесом.
Ване хотелось плакать и хотелось прыгать и куда-то бежать.
Плакать потому, что жаль прощаться с медведем, жаль уезжать из дома. Здесь все вещи знают его и любят. Кресло весело тренькает, когда Ваня забирается в него. А стол скрипит, ворчит, если к нему долго не подходят.
И медведь уйдёт навсегда и больше не будет громко дышать и ворочаться в шкафу, когда в доме так тихо, что звенит в ушах.
У стены стоят большие чемоданы с толстыми животами.
И опять помалкивает туго набитый папин рюкзак. Только Ваня уже не трогает его, не смотрит на него с любопытством. Он знает, что лежит в рюкзаке. Сам туда положил шёлковый скользкий платок с большими цветами и синтетическую собаку, которая лает, если ей нажмёшь на живот, — подарки для бабы Шуры и Альбинки. И ещё другие вещи, которые понадобятся в дороге. Это интересные вещи, но пусть они тихо лежат и ждут, когда понадобятся…
Ване хочется прыгать, потому что он сейчас уедет, будет долго ехать на поезде, потом на машине и увидит степь без конца и без края.
Ваня подошёл к шкафу, погладил его блестящий бок.
— Медведь, давай попрощаемся, — попросил Ваня.
— Давай попрощаемся, — сказал медведь и вздохнул.
— Ты не забывай меня в своём лесу!
— Не забуду! И ты меня не забывай! Мы ещё с тобой когда-нибудь увидимся…
— Скорее, скорее, — сказал папа, входя в комнату торопливыми шагами. — Машина ждёт внизу.
Ваня задержался на пороге, оглядел гулкую пустую комнату и тихо сказал:
— До свидания!
И они захлопнули дверь и спустились вниз.
Они вышли из подъезда с тяжёлыми чемоданами. На улице асфальт был белый от солнца и мягкий. Машина ждала их и тихо дышала.
Ваня поднял голову и посмотрел на своё окно. И он увидел, как прижалась к сверкающему стеклу лохматая грустная морда медведя.
— Пора ехать, — сказал папа и открыл дверцу машины.
