- Значит, ты с нами несчастный??? – в ужасе прошептала Настя, а ее милое личико побледнело. Сережа с болью сжал зубы, ругая свою голову на чем свет стоит за такие фразочки, и поспешно взял ее за руку:

- Дочь, все, что я сейчас говорю, относится только ко мне и к твоей маме. Ты к нашим… разногласиям не имеешь никакого отношения, и мы оба любим тебя одинаково сильно.

- Значит, ты с мамой несчастный?

- Мама несчастна со мной тоже. И чтобы не мучать друг друга, мы решили пожить отдельно… Но это не означает, что я не буду твоим папой и перестану приходить к тебе! Я всегда-всегда буду рядом, слышишь? – жестко и серьезно проговорил Сережа, а Настя вдруг сморщилась, собираясь заплакать.

- Так… ты не любишь маму больше? Теперь ты любишь тетю Женю, и вы будете жить вместе, и у тебя родится другая дочка, а я… а я… Но… почему ты не любишь маму?? Все… все же хорошо было… О-она же лучше… чем… тетя Женя… - Настя начала плакать, а Сережа, чувствуя тупые, болезненные удары сердца, быстро подсел к ней и обнял ее, тесно прижав ее к себе и мысленно ругая себя последними словами… Вот к чему приводят браки без любви. Разбитое сердце еще одной маленькой девочки, которая ни коим образом не заслужила эту боль…

- Настенька… Ну… ну не плачь… Я понимаю, это тяжело для тебя… Нет, конечно, тетя Женя не лучше твоей мамы, твоя мама всегда была и останется самой-самой, ты не должна в этом сомневаться! Слышишь? Тетя Женя просто… другая. Я не чувствую себя плохо рядом с ней, я…

- Пап… - прошептала Настя, расширенными, блестящими от слез глазами посмотрев на него и вцепившись в рукав его пиджака. – А… а может… ты будешь делать то, что хочет мама, а мама будет делать то, что хочешь ты? Так вы не будете несчастными… И… и ты снова сможешь к нам вернуться! А, пап?? Давай так попробуем! Я с мамой поговорю, я ее уговорю, чтобы она все делала, чтобы тебе нравилось! Это же… так просто, папочка! – в ее взгляде засветился луч надежды, и Сережа проклял себя сто тысяч раз, но все-таки с трудом выдавил:

- Нет, Настена… Боюсь, у нас не получится.

- Получится, получится!!! Я вам помогу, ты только вернись, папочка, мне плохо без тебя, папа, папа, папочка…

Настя рыдала, уткнувшись в его пиджак, сердце Сережи рвалось со страшной силой, а душа, казалось, сжималась где-то в груди, готовая оторваться и взмыть в небо, лишь бы только оставить тело предателя, который так бездумно пошел на этот договорной брак, и также бездумно завел ребенка, не подозревая о возможных серьезных последствиях для него в дальнейшем. Вина туго сдавила горло, не давая вздохнуть, и Сережа, прижав к себе Настю как можно сильнее, отчаянно зашептал ей на ухо:

- Настя, пойми, послушай, в жизни не всегда бывает так, что мы делаем только то, что нам хочется. Иногда приходится жертвовать чем-то во благо другим, иногда приходится отказываться от чего-то, а иногда мы теряем что-то ценное для себя. Но запомни навсегда одну вещь: не зависимо от того, где я живу и как далеко, сколько раз в неделю мы будем видеться и сможем ли когда-нибудь снова стать с твоей мамой хорошими друзьями, я клянусь тебе своей жизнью – я всегда буду любить тебя, помогать и защищать, я всегда буду рядом, пока я жив, ты слышишь?!? Это останется неизменным, и я никогда, никогда, никогда тебя не оставлю, понимаешь? Понимаешь? Настя? Насть?

Настя всхлипнула несколько раз, а затем Сережа услышал, как рыдания постепенно стали сходить на нет… У детей очень подвижная психика – сейчас они плачут навзрыд так, будто наступил конец света, а через секунду могут уже весело улыбаться и играть с друзьями. Вот и Сережина дочка, медленно выпрямившись, очень серьезно, и с каким-то особенным, чувственным напором и ожиданием подняла на него мокрые от слез глаза и, продолжая судорожно всхлипывать, но уже не плача, проговорила дрожащим голосом:

- Ты точно меня не бросишь? Ты будешь приходить?? А как часто мы будем видеться??

Сережа вздохнул с облегчением. Приняла. Она приняла ситуацию, ну или, по крайней мере, уложила ее в своей голове и дальше будет отталкиваться от уже понятной ей точки опоры… Но никакая правда и никакое смирение с действительностью не заглушат ее боль, не излечат ее травму… только лишь время, которое ожесточит ее память об этом событии и забросает новыми образами и восприятием, надуманным ею же самой… И во что это выльется в будущем Насти – один Бог знает, а потому, лишь усердное стремление удержать эту связь может смягчить обстоятельства.

- Точно, Настя. Я никогда тебя не брошу и буду приходить так часто, как разрешит мне твоя мама. – «или суд», - подумал он про себя, но Настя уже немного успокоилась и улыбнулась чему-то своему, а потом проговорила:

- Папа, давай эту пиццу доедим, а домой еще закажем с собой, ладно? Ты же сегодня со мной побудешь еще? Ты же не уйдешь сейчас? – с надеждой и сильной тревогой уточнила она, а Сережа улыбнулся, умирая от нежности к ней.

- Побуду-побуду. Хорошо, доедай и выбирай в меню все, что хочешь – заберем домой.

- Ура!!! Пицца, пицца!!! – закричала она и захлопала в ладоши, будто сто лет таких изысков не едала и это не в ее желудок пятнадцатью минутами ранее уже плотненько упали три нехилых кусочка.

Домой Сережа с Настей приехали только под вечер и ввалились в такую старую, до боли знакомую каждым уголком огромную, пятикомнатную квартиру с несметным числом коробок из пиццерии в руках, чем заставили изрядно понервничать Ксюшу, встретившую дочь легким поцелуем в щечку, а Сережу – словами:

- Ну наконец-то! Вы на время вообще смотрите??? Семь часов уже, а вас ищи-свищи! И что за коробки?? Ты макулатуру решил начать собирать, чтобы после развода хоть какие-то деньги были?? – съязвила она, ядовито хихикнув и поправив свой шелковый халатик, едва прикрывающий все самые тщательно увеличенные ею места.

Сережа поднял брови и ухмыльнулся:

- Да, это я для костра. В моей нынешней хибаре тяжко с отоплением, выкручиваюсь, как могу. Это пицца, Ксюша, что тебе не нравится? – недовольно закончил сатирический выпад Сергей, но в этот момент снова прибежала Настя и утащила его в свою комнату играть.

На радостях того, что вновь обретенный папочка был готов на все, Настя вытащила все свои настольные игры, конструктор и даже огромный кукольный дом, заставляя Сережу играть с собой то в одно, то в другое, то во все сразу, что неизменно повлекло за собой неуемную веселость, перенасыщение эмоциями, слишком буйный хохот и ровно в десять часов – полную отключку лицом в подушку: Сережа даже не успел пожелать ей спокойной ночи. Но перед тем, как окончательно отойти в сказочный мир фей и розовых пони, Настя с трудом выдавила Сереже и стоявшей позади в дверном проеме Ксюше, со скепсисом наблюдавшей их игру последние полчаса:

- Мамочка, папочка, я вас так люблю! Папочка, не уходи… пожалуйста… Останься… хоть сегодня… на денек… - после чего детский организм, не дождавшись ответа, объявил отбой и выключился из внешнего мира.

Сережа накрыл ее одеялом и встал, хмурясь… Если уйти – Настя завтра проснется и начнет плакать… А остаться… Будет ли это правильным во всей сложившейся ситуации??

Ксюша, глядя на его глубокую, противоречивую борьбу с собой, тихо фыркнула и ворчливо проговорила:

- Ради Бога, Минаев, можешь остаться, я тебе на диване постелю в гостиной, только избавь меня от своей сумрачной рожи!

Сережа резко посмотрел на нее и хмуро прошептал:

- По-моему, это слегка неуместно, учитывая, что мы разводимся.

Ксюшины глаза как-то странно сверкнули, а затем она раздраженно воскликнула, тоже шепотом:

- Тебя же дочь попросила, какие тут, к черту, уместности?? Или тебя все устраивало, что ты с ней не видишься месяцами, и она уже стала для тебя обузой, отвлекающим моментом от твоей рыжей… подружки???

- Не гони пургу, Ксюша. – разозленно и строго проговорил Сережа, бросив последний нежный взгляд на Настю и выйдя из ее комнаты, погасив свет.

- Ну так в чем проблема? Учти, Сергей – в ближайшие дни я тебе такой лафы не устрою! Пока не будет решения суда, забудь о Насте и кусай локти в одиночестве! Ясно?? – зудела сзади Ксюша, следуя за ним в гостиную, а Сережа…