И тут к нему подкрадывается колдун-Печник. Носатый хмурится еще сильнее. Разумеется, он знаком с колдуном-Печником: они выросли вместе на одной улице. Носатый покупает у Печника уголь и каминные решетки, которые переплавляет потом в ножницы, а ножницы - в наперстки, а наперстки - в булавки. А булавки он теряет, но к делу это не относится.
Печник что-то шепчет на ухо Носатому, и глаза того округляются как плошки. Печник убирается восвояси, а Носатый выскакивает из своего убежища, одним махом запрыгивает на лестницу. Картинным движением достает из внутреннего кармана пальто и раскрывает длиннющую бронзовую подзорную трубу. Густой, как бабулин кисель из мышиных хвостиков, туман для колдуна не помеха, и Носатый убеждается, что Печник сказал правду (в кои-то веки!). По улочке бредет... глупец! Только тот не знает, что улочка ведет под мост и прямо в реку. Нужно его опередить - еще чего доброго сломает себе шею или утонет. А это не слишком-то удобно: еще пробираться в дом за удочкой, надеясь, что бабуля не заметит, и вылавливать потом этого глупца. Когда можно его и так изловить!
Носатый спрыгивает под лестницу, взваливает себе на плечо тыквищу, берет метлу и отправляется следом за Виктором Кэндлом. Главное, чтобы бабуля не простила его раньше, чем он вернется, и не позвала в дом! Вот тогда бед не оберешься: еще запрет его в дымоходе.
А Виктор Кэндл тем временем бредет себе через мост, чудом миновав спуск в реку, - почему-то он пошел именно по верхней улочке, хотя уже намеревался идти по нижней. Ноги сами понесли его наверх. Буквально сами. Он даже пытался остановиться, но у него ничего не получалось. Его вели, как куклу на веревочках, и оставили в покое лишь на середине моста. Но оставили ли?
Он оглядывается. Никого. Глубоко вздохнув, он продолжает путь. Он и не замечает, что речка, через которую он перебрался, глубока и опасна. Как и не понимает того, что кто-то явно не желает его падения в нее. И это подводит нас к знакомству с невероятным существом - неким мистером, известным в определенных кругах как Человек-в-зеленом...
Говорят, худшие вещи происходят на Хэллоуин! Что-то в этом есть. Виктор Кэндл и Человек-в-зеленом прибыли в город в одно время. Виктор Кэндл боится ведьм, Человек-в-зеленом же еще устроит им веселенькие деньки. И он устраивает (без ведома самого Виктора Кэндла).
Ведьма в зеленом пальто сидит на зеленой стене и вяжет что-то. Что-то - шерстяное, рыжее и длинное - то ли шарфик, то ли очень-очень-очень длинный чулок. Она вяжет и вяжет, а спицы танцуют перед ней в воздухе, как живые. От разбросанных повсюду клубков вверх тянутся нитки, а ведьма мурлычет что-то праздничное - то ли скороговорку о котах в котлах в котельных в котлованах, то ли просто что-то, может, даже еще менее осмысленное.
В какой-то миг к ней на колени прямо из тумана выпрыгивает большой фиолетовый клубок ниток. Она пытается его схватить, но он шмыгает в сторону. Не уйдешь! Она бросает вязание и начинает гоняться за клубком по стене.
Заканчивается все тем, что каблук... что скользкая стена... что равновесие и сила притяжения - ой, те еще сложные и подлые штуки. В общем, теперь ведьма в зеленом пальто лежит под зеленой стеной, замотанная нитками. Немного в стороне брошено ее вязание. А ноги и руки у ведьмы как-то неправильно торчат. Она хрипит и судорожно моргает глазами. Выглядит она пугающе странно, хотя - кто знает - быть может, для ведьм это вполне нормальное поведение...
Другая вот ведьма, мадам в пурпурном пальто, сидит на высокой-превысокой колонне из чемоданов, прислоненной к стволу древнего вяза, и швыряет ключики в кипящий на примусе котел. Примус с котлом стоит внизу, на колонне из чемоданов пониже. Зелье из ключей варится, а ведьма швыряет туда все новые и новые ключики и хихикает. "Хи-хи-хи", - срывается с ее тонких фиолетовых губок. Огонь пылает, варево кипит, огромная ложка (ну, не очень-то и огромная - чуть меньше суповой поварешки) сама мешает зелье. И тут к ведьме откуда-то прискакивает большой клубок фиолетовых ниток. Не в силах совладать с собой (в частности, с любопытством), она спускается на землю и пытается изловить клубок; тот же убегает прочь.
Она гонится за ним и вдруг видит Его, замершего под старой ивой, - таинственного незнакомца в зеленой остроконечной шляпе. Он хватает ее и пускается с ней в пляс, перепрыгивая через корни деревьев и вытанцовывая на скользких листьях. Она очарована (или, вернее, околдована), она влюблена с первого взгляда (с первого па), она в полной власти (здесь не в пасти - просто во власти). Ведьма танцует как безумная - все как во сне, а корни тем временем оббивают ей ноги, она уже потеряла туфельки и порвала чулки, она стерла кожу, лодыжки горят... ей больно, а она все не замечает и танцует.
Но в какой-то момент она приходит в себя. Незнакомец исчез. Она стоит в собственном котле, варево кипит, она кипит. Ведьма с трудом выбирается из котла - ноги ее все в волдырях, кожа побагровела и в некоторых местах слезла. Она плачет и подвывает. Она выглядит жалко и странно, хотя - кто знает - быть может, для ведьм это вполне нормальное поведение...
Колдун-Печник греет руки у своего чемодана, на вертелках крутятся-поджариваются мыши. Но тут, мгновенно испортив всю идиллию, мимо пропрыгивает большой клубок фиолетовых ниток. Что такое?! Колдун-Печник вскакивает на ноги и бежит за клубком. А тем временем жир с мышей все капает на угли, что-то застревает в трубе, и дым не проходит, во все стороны летят искры. Чемодан-печь трясется и подпрыгивает, петли заслонок скрипят, жар гудит...
Печник прекращает погоню за клубком, когда слышит скрежет и звуки ударов за спиной - он слишком поздно замечает, что с его "старушкой" что-то не так. Он бросается к чемодану, но не успевает сделать и шага, как тот взрывается, как перетруженный паровой котел, ну или как... как... в общем, как бомба. Раскаленный уголь летит во все стороны. Печника швыряет на землю, обломок трубы торчит из его живота, из трубы идет дым. Он кашляет - изо рта его также идет дым. Рот полон углей, все лицо - в саже... Он выглядит нелепо и странно, хотя - кто знает - быть может, для колдунов это вполне нормальное поведение...
Что же касается Виктора Кэндла, то он даже представить себе не может, что происходит по всему городу с теми, кто совсем недавно подшучивал над ним. Он просто идет домой, а Человек-в-зеленом следует за ним. О нет, это не тот глупый бездельник-колдунишка, увязавшийся следом, - это кое-что похуже. И это "кое-что похуже", разумеется, прекрасно осведомлено о человеке с тыквой на плече, бредущем позади. Виктор идет. "Кое-что похуже" будто бы просто так же себе идет. А Носатый колдун следует за ним... за ними. Пока не оказывается перед узеньким переулком, который преодолеть можно разве что боком. В переулке никого. Но где же тот пройдоха с саквояжем, за которым он шел все это время? Куда он мог деться?!
И тут из переулка ему навстречу выкатывается большой клубок фиолетовых ниток. Носатый понимает, что не к добру это. Он пятится, но не замечает того, что у него за спиной уже кем-то разложены взведенные мышеловки. Их десятки, если не сотни... Он становится каблуком в одну из них. Механизм срабатывает и защемляет колдуну ногу. Колдун с визгом подскакивает и роняет тыкву. Кругом с громкими щелчками по цепочке срабатывают другие мышеловки. И в какой-то момент Носатый оказывается весь защемлен. Его руки, ноги, пальто, его нос. Он сидит на брусчатке и хнычет... а рядом лежит расколотая тыква. Рыжая мякоть вытекает из нее, смешиваясь с грязью. Это пугает его больше всего. Бабуля точно его прибьет... Длинные фиолетовые сопли текут из защемленного носа на зажим мышеловки. Он выглядит удрученно и странно, хотя - кто знает - быть может, для колдунов это вполне нормальное поведение...
Что ж, на деле - это всего лишь очередная шутка некоей жуткой личности, прибывшей в город в то же время, что и Виктор Кэндл.
Виктор Кэндл не знает его планов, он всего лишь идет домой - бедный мальчик... как же ты наивен!
