— Ну что ж, оставляйте, посмотрим, — сказал он, но, увидя расстроенное лицо Романа, начавшего подниматься со стула, передумал.

— Вить, ты не очень срочным делом занят? А то мне на планерку пора.

Не услышав ни «да», ни «нет», Герман Иванович легко встал, перекинул на стол Виктору рукопись и кивнул Роману через плечо:

— Не прощаюсь. Скоро буду.

Он, действительно, вернулся, когда Виктор дочитывал последнюю страницу.

— Витя, редактор срочно просит... — начал с порога заведующий отделом, потом, бросив взгляд на Романа, спросил: — Заканчиваешь? Ну и как?

— Начало, конечно, заезженное, — сказал спокойно, не щадя авторского самолюбия, Виктор. — А потом ничего, расписался. Про рыженького парнишку просто удачно. Как-то очень тепло получилось. Думаю, что пойдет.

— Отлично, — кивнул головой Герман Иванович. И уже переходя на «ты», что, видимо, означало признание Романа своим, сказал: — Позвони нам денька через два-три, гранки надо будет прочитать. Хорошо?

И вот наступило оно, долгожданное утро, когда Роман купил в газетном киоске у заводских проходных пять пахнущих свежей типографской краской номеров областной газеты. Потом, слегка поколебавшись, сбегал на вокзал и купил еще пять. Приятно было купаться в лучах славы. Его поздравляли работники редакции. В парткоме Романа окликнула Чалова:

— Это ты писал? Молодец. Хорошо!

Потом позвонил Герман Иванович из Москвы:

— Твой очерк отмечен на планерке как лучший материал номера. Поздравляю. Пиши еще.

Один номер Бессонов отнес Головкину. Тот встретил его теплой, но слегка насмешливой улыбкой.

— Уже читал. Не можешь удержаться от громких слов, а?

— Да уж я старался...

— Что с вами, газетчиками, сделаешь, — вздохнул Виктор Иванович и тут же потрепал Романа по плечу. — А в общем, неплохо...

* * *

Лада усиленно готовилась к защите дипломного проекта, поэтому их встречи стали нечасты и лишь по вечерам. Взявшись чинно за руки, влюбленные шли к расположенным невдалеке посадкам елочек. Садились на скамейку и молчали. Зато вокруг буйствовал май, кровь так гулко стучала в виски, что никакие поцелуи не могли ее унять.

— Немножко еще осталось ждать, — со вздохом говорила Лада, нежно, но твердо отводя от себя его руки.

Потом они обсуждали время будущей свадьбы, возможность получения отдельной комнаты и что придется купить из самого необходимого.

Работа над дипломом успешно продвигалась. Лада делала последнюю обводку чертежей своих и Петра, который тоже закапчивал институт, Роману было поручено расставить запятые в объяснительной записке, что он с готовностью и сделал, однако честно предупредил о возможности ошибок, поскольку не всегда понимал, о чем в записке идет речь.

Роман пришел болеть на защиту. Впрочем, убивал он двух зайцев, так как обещал Самсонову дать репортаж об этом событии. Среди членов государственной комиссии сидел и директор завода Угаров. На его вопросы «но существу», как он сам выразился, порой было нелегко ответить.

Впрочем, к проекту станка, который защищала Лада, но очень придирались, потому что она сразу оговорилась, что этот станок — плод коллективного творчества всего конструкторского бюро и сейчас готовится в серийное производство. Зато Петру пришлось «попотеть». Он защищал проект конвейерной линии сборочного цеха, той самой, у рождения идеи которой в свое время присутствовал Роман. На защите был и Холодковский. Он помогал Петру, когда тот не сразу находился с ответом.

— Пимен Нефедович! — укоризненно заметил ему Угаров. — Здесь же Крутов защищается, а не вы...

— Ничего подобного, Борис Алексеевич! — воинственно вскинулся Холодковский. — Это наше общее дело. Крутов с самого начала, как и его брат, в творческой бригаде. Кстати, многое из того, что представлено здесь на чертежах, уже выполнено в металле...

— Ты знаешь, почему Угаров так Петечку нашего гоняет? — на ухо спросила Романа Лада, уже превратившаяся в болельщицу.

— Нет, — отрицательно качнул головой тот.

— Ходят слухи, что Петечку утвердили начальником нового сборочного цеха.

— Хотели вроде Терновского? — удивился Роман.

— Партком против, после той истории.

— Трудно ему будет, — вздохнул корреспондент.

— Еще как, — согласилась Лада.

Оказалось, что это уже не слухи. Когда председатель комиссии торжественно сообщил, что Петру поставили «отлично», слово дополнительно взял Угаров.

— Такая высокая оценка тем более приятна, — сказал он, — что вскоре товарищу Крутову придется все это претворить в жизнь. Могу сообщить, что подписан приказ о его назначении начальником нового сборочного цеха. Цеха, как вы знаете, еще нет! — повысив голос, чтобы погасить поднявшийся шум, продолжал Угаров. — Все придется начинать практически с нуля, есть пока только степы. Надо цех оборудовать, подобрать людей — все это очень не просто. Не подумай, Петр Андреевич, что я запугиваю, по ответственность большая...

— Я понимаю, — растерянно сказал Петр. — Но я думаю, что не один там буду?

— Нет, конечно, — рассмеялся Угаров. — Будем все помогать. Но знаешь, как это говорится, приятно помогать тому, кому от этого польза. Понял?

* * *

Роман давно заметил, что Аркадий и Людмила Потапова стали неразлучны. Вот и на комсомольских субботниках они всегда рядом, постоянно весело хохочут друг над другом. В общежитие Аркадий приходил заполночь, а то и вовсе не заявлялся.

— Кажется, наш Аркадий нашел свое счастье, — заметил Роман Евгению как-то вечером, когда двое друзей скромно ужинали на кухне.

Неожиданно ввалился Аркадий.

— Чего-то раненько, молодой человек? — улыбчиво встретил его Роман.

Аркадий шутки не воспринял. Был он явно взволнован и неестественно бледен. Молча грохнул на стол большую бутылку вина.

— С какой это радости? — удивленно повел носом Немов.

— Не с радости, — односложно ответил Аркадий, чему-то хмурясь.

— Значит с горя? — не оставляя шутливого тона, спросил Роман.

Аркадий плюхнулся на стул, потом неожиданно опустил свою буйную рыжую голову на руки, лежавшие на столе, и... зарыдал.

— Он что, пьян? — брезгливо спросил Немов.

— Непохоже, — не согласился Роман.

Аркадий поднял лицо с заплаканными глазами и почти в полный голос завопил:

— Люблю я ее, понимаете? Люблю!

— Людмилу, что ли? — флегматично спросил Немов.

Аркадий подозрительно сверкнул на него глазами.

— А ты откуда знаешь?

— Милый, так это весь завод знает! Вы же ходите везде, как прикованные друг к другу.

— Правда? — переспросил Аркадий Романа.

Тот утвердительно кивнул.

Аркадий безнадежно махнул рукой.

— Ну и пусть! Пусть все знают. Да, я ее люблю.

— Ну и люби на здоровье!

Аркадий окинул взглядом стол, увидел им же принесенную бутылку.

— Давай выпьем!

Они чокнулись разнокалиберными кружками.

— За любовь! — предложил Роман.

— А-а! — махнул рукой Аркадий, но выпил. — Вы мне друзья?

— Ну? — не сговариваясь, ответили хором два друга.

— Так посоветуйте, как мне быть!

— Женись, — не долго думая, бухнул Роман.

Лицо Аркадия исказилось гримасой отвращения.

— Ты думаешь, что ты говоришь?

— Позволь, ты только что заявил, и довольно громогласно, что любишь ее!

— Люблю, — упрямо подтвердил Аркадий.

— А она тебя?

— Без памяти.

— Так какого черта тебе еще нужно?

— Издеваешься? — сверкнул глазами Аркадий. — Она же была замужем!

— Ну и что? — невозмутимо спросил Немов.

Аркадий побелел от бешенства.

— Все понятно. Дурачка из меня строите. А еще друзья...

Немов начал оправдываться.

— Постой. Никто и не думает тебя разыгрывать. Но я, честное слово, не вижу причины для трагедии. Была замужем, ну и что? Значит, кто-то был до тебя...

— Кто-то, — горестно хмыкнул Аркадий. — Да она же никому не отказывала. Сначала какой-то друг юности, с которым сочеталась так называемым гражданским браком, потом еще друг, потом наш главный инженер, это все знают. Да мало ли кто еще. Может, вон с тем же Романом крутила?