— Вот здесь, кажется, никого нет! — с удовлетворением сказал Роман, вводя девушку в пустой холл, где белым экраном сверкал телевизор.
— Ой, уже поздно, — сказала Лада. — Все программы закончились.
— Зато у нас вечер в разгаре.
— Думаю, что и мы будем скоро закругляться, — озабоченно заметила Лада. — Ведь с утра надо все убрать, подготовить к приезду ребят...
— Иди сюда на диванчик, — позвал ее Роман. — Вечно ты о чем-то не о том думаешь.
— О чем не о том?
— Ну, иди сюда.
Он привлек девушку к себе и жадно поцеловал. Она послушно подставляла губы. Потом неожиданно напряглась, отпрянула.
— Убери руки.
— Ну что ты, Ладушка. — Дыхание Романа стало прерывистым, будто после долгого бега.
— Убери, говорю, — девушка сердито отбросила его руку.
— Что здесь такого? А раньше или позже это случается, какое имеет значение?
— Имеет. Вот поженимся, тогда... — упрямо сказала Лада.
— Мы поженимся? — переспросил Роман.
— А что, разве нет? — повернулась к нему Лада.
— Да я как-то не задумывался... — промямлил он.
Лада совсем отодвинулась в угол дивана.
— Не задумывался? — переспросила она холодно.
— Дело в том, что я уже...
— Что ты запнулся? Договаривай.
— Не хотел говорить, да все равно не скроешь. Я ведь был уже женатым.
— Ты был женат? — изумленно воскликнула Лада. — А почему разошелся?
— В общем-то, неприятная история. Не хочется рассказывать. Была у нас такая, знаешь, малость богемная компания. Ну и как-то с одной девчонкой мы друг другу глянулись и с размаху решили пожениться. Ни я ее толком не знал, ни она меня... А потом, как говорится, наступило горькое похмелье. Она меня корила, что я нищий, денег не зарабатываю. Покрикивать начала, хамить. А я крика совершенно не перевариваю. Так уж с детства воспитан. Ну, и когда она однажды особенно разоралась, просто хлопнул дверью и ушел...
— Значит, ты считаешь, что она виновата? — задумчиво спросила Лада.
— Не знаю. В общем-то, в таких вещах никогда один не бывает виноват. Виноваты оба... Вот и получилась психологическая несовместимость. Уж очень мы разные оказались. Понимаешь?
— Вот ты какой, оказывается, — все так же задумчиво произнесла Лада.
— Какой такой?
— На вид простой, весь как на ладони. А получается, вроде с двойным дном.
— С чего ты взяла? — поразился Роман.
— Вот женат был, а мне ничего не сказал...
— Так больно мало приятного в этой истории.
— Значит, ты скрытный, — продолжала анализировать Лада. — И крика, говоришь, не переносишь?
— Не переношу, — ответил Роман, уже начиная злиться.
— А если я на тебя буду кричать?
— Ты не такая, чтобы кричать.
— Ну, а если буду? — настаивала Лада.
— Пошлю ко всем чертям! — взорвался Роман.
— Ладно, учту, — почти угрожающе сказала Лада.
— Что учтешь? Брось эти умствования. Иди ко мне, — пытался перевести все в шутку Роман. — Будь современной девушкой...
— И оскорбляешь вдобавок, — сказала Лада.
— Типичный образец женской логики! — закипел снова Роман. — Не будь глупой...
— Не буду, — холодно бросила, вскакивая, Лада, и ее каблучки дробно застучали по полу.
Роман еще несколько минут просидел неподвижно, растравляя в себе обиду, затем встал, быстро прошел через холл, где под музыку топталось несколько пар, схватил пальто и шапку в гардеробной и выскочил из корпуса. Его окружило и мгновенно очаровало великолепно зимнего парка, посеребренных сосен, ярко сверкающих звезд. Настроение изменилось к лучшему, он даже пожалел, что рядом нет Лады, чтобы вместе полюбоваться всеми этими прелестями.
— Гуляем? — услышал он задорный голосок.
От ствола сосны отделилась женская фигура в мягкой светлой шубе.
— Людмила? — удивился Роман. — И ты в одиночестве? Я думал...
— Что ты думал? — насмешливо спросила она.
— Твое место там, — кивнул он в сторону полуосвещенного корпуса, — на посту царицы бала.
— Надоело быть царицей, — просто, без тени кокетства и даже грустно ответила Людмила, затем с тайным вызовом спросила: — А ты куда собрался?
Тот пожал плечами:
— Как куда? Домой.
— А Лада где?
— При чем тут Лада? — снова рассердился Роман.
— Так вы же неразлучны.
— Ничего подобного! — зачем-то вдруг соврал Роман. — Так, встречаемся иногда.
— Ах, иногда. Что ж, тогда пошли вместе. Мне тоже в город. — Людмила снова стала озорной и веселой. — Возьми меня под руку. Да не двумя пальчиками, а покрепче. Вот так. А то у меня сапоги, видишь, на каких каблучках. Грохнусь, — не соберешь!
— Соберу как-нибудь! — пробормотал Роман.
— Как-нибудь не надо! — с двусмысленным смешком произнесла Людмила.
Они шли по петляющей между высокими сугробами укатанной дороге. Иногда Людмила с визгом поскальзывалась и повисала на Романе, которому приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удержать эту высокую и весьма тяжелую девицу. В конце концов он все-таки не удержал ее, и они вместе покатились в сугроб, долго хохотали, пытались выбраться из него. Незаметно подошли к сонному, пустому городу. У переулка, ведущего к общежитию, Роман машинально замедлил шаг, потом спохватился, как бы его не упрекнули в невежливости, и спросил:
— А где ты живешь?
— Не волнуйся, в двух шагах от твоего общежития. Так что можешь не провожать! — с обидой сказала все понявшая Людмила.
— Нет, нет, я провожу обязательно! — твердо сказал Роман. — Вдруг какие-нибудь хулиганы привяжутся.
— Не боюсь хулиганов, — насмешливо ответила Людмила. — Впрочем, если хочешь, проводи. С таким видным кавалером пройтись приятно.
Ее дом действительно был всего в одном квартале от общежития. Они остановились у подъезда.
— Как быстро дошли, — пробормотал Роман. — Даже жалко.
Он легонько обнял ее за плечи и осторожно поцеловал. Ожидаемого сопротивления не последовало. Она смотрела на него испытующе и несколько насмешливо.
— Что? — спросил Роман.
— Какой ты холодный! — сказала Людмила. — И ноги, наверное, все в снегу.
— Это точно, — согласился Роман. — Сейчас бы на русскую печку...
— Идем, обогрею, — пригласила Людмила. — У меня даже коньячок есть.
— А ты одна живешь?
— С соседкой. Так пошли? Что стоять-то?
Они вошли в по-старинному просторную прихожую.
— Раздевайся, раздевайся. Разговаривай нормально. Соседка у меня глухая, не разбудишь. Проходи сюда.
Она щелкнула выключателем, и Роман увидел уютную комнату.
— Вот садись сюда, за стол, — командовала Людмила. — Ну-ка, покажи носки. Так и есть, мокрые. Снимай. Сейчас дам свои шерстяные. Я в них на лыжах хожу, так что они номера на два больше. Будут тебе как раз. Ну, посиди, я сейчас.
Она вернулась минут через десять уже в голубом стеганом халатике.
— Сняла с себя все. Устаешь в этой сбруе, — просто объяснила Людмила, расставляя на столе рюмки и тарелочки.
— Я есть не хочу, — запротестовал Роман.
— А мы не есть, только закусывать будем, — озорно рассмеялась Людмила.
— Да не суетись ты, — протестовал Роман.
— Сейчас, сейчас!
Наконец она села рядом так близко, что касалась его плечом.
— За что мы выпьем? — спросила Людмила.
— За Новый год, за новое счастье!
— Правильно, за новое счастье!
Она выпила и подставила свои полные губы. Роман тоже выпил и неторопливо поцеловал ее.
— Как, сладко? Правда, лучше закуски? — рассмеялась Людмила. — Согрелся, или еще по одной?
Потом она резво вскочила, подбежала к стоявшей в углу радиоле, поставила пластинку и снова села рядом с ним, прижавшись уже всем телом.
— Так хорошо!
Музыка и коньяк туманили голову. Людмила с готовностью отвечала на его объятия и льнула к нему все больше. Неожиданно она отпрянула.
— Подожди, Рома, — сказала жарким шепотом. — Я хочу сказать...
— Зачем говорить? — снова потянулся к ней Роман.
— Нет, послушай меня. Я ведь не девочка...
