— Ну, как? — спросил космоисследователь

Егоров, который стоял, склонившись над прибором, по которому бегали разноцветные полосы и цифры, развернулся и посмотрел на Валентина Петровича. Взгляд у того был такой, словно Бережанов влез в святую святых науки, чем заставил космоисследователя остановиться в дверях, решая остаться или уйти, но неожиданно Степан произнес:

— Пока ничего. Пока только удалось узнать, что этот жезл состоит на пятьдесят процентов из золота, сорока процентов из платины, пяти процентов серебра и пяти процентов незнакомого нам металла. Правда, есть небольшое радиевое скопление в нижней части, пол или даже меньше процента. Так что если бы вы были "черным археологом", вы бы Валентин Петрович были бы одним из самых богатых людей в мире. Да и еще, вроде бы внутри он пуст. Как будто это обычная безделушка, вполне возможно, носила символическое значение. Ну, как скажем у украинских казаков булава — символ власти.

Он замолчал и опустился на стул стоявший рядом.

— Можно только додуматься, — со вздохом произнес он, для чего "булава" предназначалась. Вполне возможно, что только, что предложенная мной версия про казаков окажется тождественной.

— Символ власти? — Уточнил Бережанов.

— Вполне возможно, — согласился Степан.

— Но, в любом случае, — вставил молчавший все это время Карл, — его могло создать только разумное существо.

— Ну, на этот счет я не сомневаюсь, тут не надо иметь пять пядей во лбу, что бы понять это! — рассмеялся Валентин Петрович — вы лучше скажите, когда он примерно был изготовлен?

Карл задумался, почесал за ухом. Посмотрел на жезл, который лежал на столе, и сказал:

— В данной области точность определения времени составит, я имею время изготовления, пятидесяти процентной от состояния спектроскопической структуризации металлической актавиата жезла.

Фраза явно была не понятна для Бережанова, и Степан это сообразил, отчего сразу же перебил:

— Скажем проще, ему может быть лет сто — двести, но точность эта только пятидесяти процентная. Единственное, что точно можем сказать, в почве планеты он пролежал лет, скажем так пятьдесят, плюс минус год. То есть если бы в прошлом век, мы совершили высадку на Венеру, я имею в виду с человеком на борту, мы бы могли застать хозяев жезла живыми, — закончил Степан Игоревич.

Бережанов взглянул на ученых и понял, что те говорят серьезно. Выходило, когда он еще был в планах у родителей, а вполне возможно даже когда делал только первые шаги под стол — Венера была обитаема, но потом в течение какого-то периода, вполне возможно, нескольких лет все изменилось. Валентин Петрович встал, подошел к столу и взял в руки булаву. Впервые за время своего пребывания на "Солнечной" космоисследователь вновь держал этот приятный предмет из холодного металла в руках. Гладкая, отполированная вещь вполне возможно около ста лет назад, вот так же находилась в конечностях (может они ни капли не походили на руки) неведомого для землян гуманоида.

— То есть лет шестьдесят-пятьдесят, а может и тридцать назад Венера была еще обитаема? — спросил он.

— Скорее всего. Причем мне кажется, мысль о том, что на Венере еще она могла сохраниться, со счетов, лично я, сбрасывать не стал, — ответил Егоров.

— То есть? — Переспросил Бережной.

— Вы фантастику читали в детстве? — полюбопытствовал у него Степан.

— Баловался.

— А, Метро 2033?

— А что это?

— Роман. Действие, которого происходит в подземных коммуникациях Москвы.

— Я понял, — воскликнул вдруг Бережанов, — вы полагаете, что была катастрофа. Неважно какая, но заставившая жителей Венеры уйти под так сказать землю. Я прав?

— Совершенно верно. И пока мы не обнаружим подтверждения, что венерианцы все до одного вымерли, от этой версии отказываться было бы — не разумно. А теперь Валентин Петрович верните булаву на место.

Бережанов хотел было уже это сделать, но оступился. Жезл выскользнул из его рук. После чего драгоценная вещица сделала в воздухе замысловатый кульбит, стукнулась о край стола и упала на металлический пол станции. Неудачное падение привело к тому, что верхняя часть жезла каким-то странным образом отошла в сторону, из образовавшегося отверстие на пол проецировался луч, создавая трехмерную модель города, лежащего в ущелье гор.

— Ё-моё! — воскликнул Бережанов.

— Так вот он, какой секрет жезла, — пробормотал Карл, не отводя глаз от дивной картинки.

— И это точно не Земной город, — прошептал Степан.

— Это Венера, — подтвердил Бережанов, наклонился и поднял жезл. — Я уверен!

Валентин Петрович присел, поднял жезл с пола и положил аккуратно его на стол. И город теперь уже лежал на крышке. Изображение было таким четким, что Бережанову показалось, что он может разглядеть траву.

— Вот именно та загадка, которую в жезле вам нужно было найти, — проговорил он. — Или нечто такое.

Карл взял с лабораторного стола жезл в руки. Теперь он казался ему не булавой, а простым фонариком, стал его рассматривать.

— Ага, — воскликнул он, — Валентин первое падение, там, в лесу, повредило замок на крышке, вот, почему мы не могли его открыть раньше.

— Возникает вопрос, — проговорил Бережанов, — как же произошло, что мы не могли открыть? А сейчас он открылся?

— Там в лесу, когда "жезл" упал, замок заклинило. Второе же падение вообще привело к окончательной поломке замочка. Увы, — продолжал Майер, — починить его на данном этапе мы не сможем. Жезл будет теперь работать постоянно. Или пока не кончится энергия источника, на котором он работает.

— Можно ли выключить это изображение? — уточнил Валентин.

— Можно, но мне кажется не стоит. Теперь мне допустим, ясно для чего внутри его был радий, — воскликнул вдруг Карл, — это источник питания "карты". Так что если сделать специальный ларец, мы не будем видеть карту постоянно.

Бережанов, нежно, забрал в руки жезл. Стал его теперь аккуратно вертеть в руках. Изображение не пропадало. В зависимости от расстояния, на котором находился прибор от стола, менялось изображение города. Складывалось впечатление, что если его навести на равнину, то посредине равнины возникает город, фата-моргана такая. Валентин спроецировал изображение на стол и стал рассматривать город.

Небольшой город, ну с населением, по земным меркам, триста тысяч, лежал в урочище гор. Странные пирамидальные дома располагались в правильной геометрической прогрессий. В его центре была круглая площадь с расходящимися, как лучи солнца, улицами. По всему периметру, это круглый город был обнесен крепостной стеной, с цилиндрическими башенками. Где-то в нескольких, тут было трудно определить расстояние, находилось нечто напоминавшее аэродром.

— Загадочный город, — проговорил Валентин Петрович.

— Вот бы его найти! — молвил Егоров.

— Найдем! — сказал Бережанов, — Дай срок, найдем.

* * *

Между тем на "Туманной" шла санитарная обработка помещений.

Молодцов, когда выполнил свою часть работы, завалился на диванчик и уснул. Вроде было желание рисовать, но усталость взяла свое. Сейчас его сон был без сновидений, а когда-то на Земле ему снились цветные сны, но потом, после посадки на Венере, они куда-то испарились.

Считал себя Игорь Семенович в последнее время несчастным человеком. Как ему казалось, его никто не любил, хотя если признаться, он считал, что характер у него просто замечательный, но вот только для полного счастья этого было явно мало. Его весь просто отпугивал противоположный пол. Женщины в нем почему-то видели только друга, ну, или на худой конец товарища. Поэтому всю свою любовь Молодцов в основном изливал на кота, ну и выплескивал в свои произведения.

Иногда видя, как свернувшись калачиком, тот спал у него в каюте, он просто завидовал Барсику черной завистью. Вот кто-кто, а именно кот, наверное, видит цветные сны. А еще он завидовал Перчикову. Вадик был красавец мужчина, женщины к нему просто липли. Мачо, одним словом. Вот и Ванесса поглядывала больше на электронщика, чем на Игоря Семеновича. Но, увы, Перчиков, к несчастью всех женщин был однолюб. Ну, не получился из него Казанова.