— Боже, он выглядит ужасно.

— А ты чего ожидал?

— Не знаю. Прежде не видел новообращенных.

— Не подходи ближе — кинется.

И, кем бы ни был этот мужчина в черном плаще, он определенно был прав. Джеймс кинулся на подошедших, даже не отдавая себе в этом отчета, и испугался собственных действий, только когда цепи впились в запястья, не позволяя сдвинуться с места, продолжая удерживать руки у самого пола, прикованными к кольцу, вмурованному в прочный камень.

«Тише. Спокойнее. Веди себя смирно. Дождись меня».

Джеймс резко вздрогнул и заозирался по сторонам, превозмогая боль от света и образов святых, изображенных на искусных витражах, на которые невозможно было смотреть, не боясь лишиться зрения. Но так и не увидел нигде даже тени Майкла, хотя отчетливо чувствовал его присутствие, словно он был совсем близко, а его голос все еще призрачным эхом окутывал сознание.

— Прошу, успокойся. Ты не виноват в произошедшем.

— Я знаю Вас! — хрипло выдохнул Джеймс и гневно уставился на того мужчину, что столкнулся с ним недавно на улице и предупреждал не ходить к Майклу.

— Меня зовут отец Николас. И я спасу тебя. Обещаю, — доверительно и заботливо произнес мужчина и опустился на корточки, чтобы оказаться со скованным шотландцем на одном уровне.

— Странное же у Вас понятие о спасении, — совсем по-животному прорычал Джеймс, вновь чувствуя, как его сознание алыми волнами заливает голод и жажда крови, но этот приступ пропал так же внезапно, как и появился. И отчего-то Джеймсу показалось, что что-то внутри него сдерживает этот порыв, будто сильная рука хозяина, удерживающая на цепи рвущегося в бой волкодава.

— Не нежничай с ним, — распорядился мужчина в плаще и широкополой шляпе.

— Он скован и не причинит вреда. И я не хочу, чтобы он считал нас врагами.

— Тогда зачем вы похитили меня? — Джеймс склонил голову на бок и уселся поудобнее, уже начиная привыкать к тому, что все тело сковывала боль. Он старался не смотреть на огонь свечей, дышать как можно реже, боясь, что его вывернет наизнанку от едкого запаха церковных благовоний, которые, как кислота, разъедали его легкие изнутри.

— Чтобы уничтожить большее зло и очистить этот мир от очередной ночной твари, — ответил мужчина в шляпе и подошел ближе к пленнику, глядя на него сверху вниз холодным взглядом. Джеймс промолчал и волком продолжал смотреть на мужчину, слушая пульсацию его крови в венах.

— Ты ведь даже не в курсе, с чем столкнулся, бедное дитя, — мягко, с сожалением произнес отец Николас и слегка похлопал себя указательным пальцем по губам, обращая внимание Джеймса на его заостренные клыки, о которых юноша пока старался не думать вовсе. — Тот мужчина, к которому ты ходил, — исчадие ада. Демоническая тварь в облике человека. И он проклял тебя. Но мы это исправим.

— Что за бред…

— Хватит с ним болтать, — тихо произнес мужчина в шляпе, и теперь Джеймс заметил, что он успел отойти к окну и внимательно смотрел на небо, которое заволокли плотные грозовые тучи, сверкающие молниями. Они впитывали в себя солнечный свет, покрывая землю холодным мраком, грозно разражались утробным громом, готовые разорваться настоящим ливнем.

— Что за чертовщина? — Николас поднялся на ноги и торопливо подошел к окну. — Еще несколько минут назад было солнечно.

«Подожди еще немного».

— А эта тварь сильнее, чем я думал, — задумчиво произнес мужчина в черном, хмуро глядя на небо.

— Сильнее… Ты хочешь сказать, что это он?

— Время. Встань у мальчишки! — приказал он и, резко отойдя от окна, направился к дверям церкви, на ходу снимая со спины странного вида миниатюрный арбалет. Джеймс напрягся, вновь попытался высвободить руки, но снова безрезультатно, и ему оставалось, теряя силы, в мученьях смотреть, как священник выпутывает из какого-то тряпья длинный меч с серебряной окантовкой по лезвию.

«Потерпи еще совсем чуть-чуть, Джейми».

Голос Майкла звучал в сознании, заполнял собой черепную коробку и снимал боль, успокаивая.

— Они ждут тебя, — одними губами проговорил Джеймс, чувствуя, как клыки задевают кожу. — Они хотят убить тебя…

В сознании послышался приглушенный смех, а затем юноше показалось, что он почувствовал, как его что-то мягко приобняло за плечи; но, резко обернувшись, он никого не увидел.

«Они не смогут меня остановить. Я выполню свое обещание».

И не успел юный шотландец хоть что-то мысленно ответить на эти слова, как все вокруг потонуло в оглушительном раскате грома, и в цветной витраж ожесточенно ударил яростный порыв ветра. Спустя всего мгновение небеса разразились настоящим ливнем, который словно атаковал бренную землю, деревья, постройки и незадачливых людей, оставшихся на улице, стремительно впиваясь в них своими холодными иглами-каплями, уничтожая тепло, пропитывая все вокруг холодной пеленой.

— Хозяин, но на улице все еще… — Рэнфилд не успел закончить фразу, да и сомневался, что Фассбендер его услышит. После дня заточения без сна и отдыха, едва восстановив силы, он лишь ждал, когда слуга укажет нужное место. А то, что случилось потом… Рэнфилд знал, что его господин силен и способен на многое, что он подобен языческому божеству и достоин им считаться, но никогда прежде он не видел, чтобы с его хозяином происходило подобное.

Его кожа приобрела пепельно-серый оттенок, глаза налились кровью, лицо преобразилось, стало острее, утратив нормальное человеческое обличье. Оно походило на странную угловатую маску человеческого лица, из-под которой выступали очертания настоящего монстра, скрывающегося внутри, а пальцы стали длиннее и тоньше, ногти вытянулись в хищные когти, вены вздулись…

Майкл тихо зарычал, проклиная блеклый день и солнечный свет, и, словно повинуясь его бешенству, на улице завыл холодный ветер, которому начали вторить уличные собаки. Рэнфилд с ужасом смотрел на то, как сгущались облака, как в их чреве пробуждалась настоящая буря, и холодный, влажный от дождя ветер, словно пушечным выстрелом, вынес входную дверь, обнажая выход на дневную улицу, которая была объята проклятой темнотой.

Майкл сорвался с места так быстро, что Рэнфилд не успел даже подумать о том, чтобы остановить своего господина, — лишь увидел, как яростно горели его огненные глаза и как его тело окутывал туман.

Церковь святого Иосифа встретила его распахнутыми воротами и освященной землей, которая расплывалась перед глазами, словно была раскалена до предела; тяжелый густой воздух жег кожу, разъедал ее, но не мог сравниться с освященным пламенем, лишь замедлял движение, уничтожая остатки человеческого облика.

— Ну же, так и будешь стоять в дверях? — с самонадеянной ухмылкой спросил мужчина, стоящий внутри церкви, прямо посреди просторного зала с алтарем и горящими свечами, расставленными скамьями и огромным распятием у тумбы, на которой лежало Святое Писание.

Оно все пылало.

Майкл по-звериному рыкнул, чувствуя, как сползает с тела человеческая кожа, от которой в воздух поднимался сероватый смердящий пар и кровавая влага заливала глаза.

— Господи, помилуй, — тихо пробормотал Николас и перекрестился, глядя на серую тварь в оборванной человеческой одежде, решительным шагом пересекающую церковный двор под проливным дождем, окутанную блеклым паром, исходящим от ее кожи. — Он может ступать по святой земле? — с едва сдерживаемым волнением спросил священник у охотника, который бесстрастно наблюдал за приближающимся исчадием ада.

— Достаточно стар, чтобы справиться с защитой церкви, но и только, — хмыкнул Хьюго, и его голос едва был слышен под порывами яростного ветра, которые ворвались в церковь, слизнув пламя со свечей и принеся с собой ледяные капли острого дождя. — Ты знаешь, что делать.