Этот малыш впивался в шею не хуже юных вампиров, не умеющих справляться со своими животными порывами, и было что-то чарующее в том, что подобная страсть пылала в столь невинном на первый взгляд создании.
Джеймс глубоко дышал, ерзал на кровати, улыбаясь своими алыми губами, поддразнивая мужчину еще сильнее, а Майкл окидывал его возбужденным взглядом, вслушивался в его тяжелое дыхание, и казалось вот-вот готов был потерять контроль. Джеймсу нравилось видеть его таким и он не мог налюбоваться этим зрелищем, завороженно смотрел на него и даже не заметил, что темные следы от засосов и укусов медленно исчезали с бледной шеи.
Юноша с наслаждением прикрыл глаза и прогнулся под уверенными ласками холодных губ, скользивших по его обнаженному телу все ниже и ниже, от шеи и плеч по вздымающейся груди, в которой бешено билось сердце, по ребрам, проступающим сквозь кожу с каждым глубоким вздохом и по бледному напряженному животу. Стоны рвали горло, и Джеймс, прикусив губу, тихо захрипел, подгоняя Майкла и расставляя ноги, пытаясь вспомнить нужные слова. Юноша впился в простыни, сминая дорогую ткань, и взволнованно вздохнул, когда Майкл подхватил его под колени и приподнял бедра, удобнее устраивая юношу ближе к себе и прижимаясь лицом к его бедру, целуя и вылизывая чувствительную кожу, перетекая поцелуями на напряженный, уже влажный член. Фассбендер крепче сжал Джеймса под коленями, принялся вылизывать его, умело лаская языком напряженную плоть, чувствуя на языке солоноватый привкус предсемени и пота, бережно облизывая упругую головку и очерчивая языком тонкие венки на твердом стволе небольшого члена, пульсирующего от прилившей к нему крови. Джеймс уже не мог сдерживать стоны и даже не возмущался не самой удобной позе и напряжению в спине, задыхаясь, смотрел на Майкла, сидящего так близко, крепко удерживающего его ноги и так завораживающе неспешно ласкающего его ртом. Но этот образ потонул в яркой вспышке наслаждения, когда поцелуи спустились ниже по напряженному, влажному теперь и от слюны члену, к мошонке.
Ощущения пульсировали в теле, бились на грани оргазма, но еще не были готовы разорваться в напряженном теле, заставляя мучиться от самой сладкой из пыток, переполненной таким острым удовольствием, которое Джеймс даже не мог представить и не желал, чтобы это прекращалось, лишь застонал громче и выгнулся еще сильнее, когда почувствовал, как влажный язык проскальзывает в его дрожащее тело.
Слишком жарко, слишком влажно, слишком много, но хотелось еще больше, а из горла наконец-то вырвались не только стоны.
— Прошу, ну же, — прошептал Джеймс и облизнул пересохшие пухлые губы, которые вновь налились алым цветом, так и притягивая к себе внимание.
Майкл поднял на него взгляд, не отрываясь от его тела, и тихо хмыкнул, желая выполнить просьбу Джеймса сполна, после чего резко протолкнул в его тело сразу два пальца, заставляя юношу болезненно вздохнуть. Он ласкал его медленно и неспешно растягивал, словно извиняясь за боль, которая так резко пронзила разомлевшее от возбужденного напряжения тело, лишь для того, чтобы подготовить его к более ярким ощущениям.
Майкл торопливо закинул ноги Джеймса себе на плечи, складывая юношу едва ли не пополам, и рывком толкнулся в его влажное, но слишком узкое для внушительного члена тело.
Джеймс так вцепился в простыни, что послышался треск дорогой ткани, а на глазах юноши проступили слезы.
— Тише, тише, сейчас, — шептал сквозь сбитое дыхание Майкл, поглаживая Джеймса, и впился в его губы, ловля болезненные вздохи и медленно входя глубже в сжимающееся судорогами тело. Мужчина снова толкнулся в тело юноши, проникая в него на всю длину, вжимаясь вплотную, и замер, вслушиваясь в дрожащее дыхание Джеймса, который никак не мог прийти в себя и терялся между болью и наслаждением. Майкл успокаивающе зашипел и коснулся губами влажного от пота подбородка Джеймса, чувствуя, как все его тело готово сорваться на бешеный темп, не в силах больше сдерживать горящее желание.
«…обладать тобой как мужчиной», — тихим воспоминанием услышал Майкл собственный голос где-то на задворках сознания.
Эти волны неизвестной ему жизни… Они накатывали и кипели в нем, становились все более отчетливыми с близостью Джеймса, но сейчас юноша был куда притягательнее целой забытой жизни. Майкл пропустил руку между их телами и сжал чуть обмякший член, который тут же напрягся в руке мужчины, начавшего ритмично ласкать его, растирая по всей длине выступившую смазку, пока Фассбендер не почувствовал, как Джеймс расслабился, позволяя двигаться внутри его тела, поддерживая темп движений руки.
Жарко.
И воздух пах потом.
Джеймс стонал, задыхался и уже терзал не несчастные простыни, а цеплялся за Майкла, сдирая кожу на его плечах короткими ногтями, пытаясь удержаться во все ускоряющемся ритме.
Быстрее и быстрее. Рык у самого лица сводил с ума, и юноше на мгновение показалось, что лицо мужчины изменилось, стало более диким, животным, а клыки удлинились, делая его похожим на хищного зверя еще больше, чем обычно.
Все мышцы сдавило до боли, до судорог в конечностях, и чувства разорвались изнутри, не в силах оставаться в плену тела, пробивая юношу жгучим оргазмом, от которого закружилась голова, а все тело бессильно обмякло в руках мужчины, который последовал за ним, сделав пару резких движений и выскользнул из жаркого тела, пачкая потную кожу вязкой спермой, в порыве оргазма впиваясь клыками в открытую шею обессилившего Джеймса, который на мгновение забыл сам себя. И все, что он точно осознавал — с этим мужчиной он хочет провести жизнь, ему он доверяет всего себя. Ведь он мог это сделать…
Он уже делал это когда-то…
— Ай, — зашипел Джеймс, чувствуя легкую боль в шее, и Майкл тут же провел по укусу языком, забирая боль и слизывая с губ кровь юноши. — А ты любишь кусаться, — тихо хихикнул юноша и провел рукой по растрепавшимся темным волосам Майкла, расслабленно развалившись на смятых простынях, наслаждаясь прохладным тяжелым телом мужчины, придавившим его к кровати.
— Тебе это неприятно? — насторожился Фассбендер, бережно убрав прядку волос со вспотевшего лба Джеймса.
— Просто непривычно, даже волнительно. Я не против… если это ты, — юноша сам не знал, почему добавил последнюю фразу, но не сомневался в ее искренности и в непонятном, всепоглощающем доверии, которое вызывал у него этот мужчина.
Юноша слегка нахмурился, вглядываясь в его лицо. Такое красивое и мужественное. Хищное… Знакомое. Теплые пальчики заскользили вдоль холодной щеки вниз до подбородка, мягко коснулись бледных тонких губ…
— Знаешь, — осторожно начал Джеймс и посмотрел в холодные серые глаза Майкла, который внимательно за ним наблюдал. «Мы знакомы?» — этот вопрос невольно рождался в его сознании, но произнести его вслух казалось неправильным и глупым. — Я… мог бы прийти к тебе днем, — шепотом произнес Джеймс и лукаво прикусил губу. — Ночью мне не следует выходить из борделя — охрана тут же доложит об этом Энни — но днем я могу спокойно уйти.
— Днем? — Майкл едва заметно напрягся, но все же улыбнулся и легко коснулся губами ладони Джеймса, неохотно слез с него и сел в постели.
— Да, — кивнул юноша и медленно сел, все еще чувствуя приятную вялость в теле и легкую боль в растянутых мышцах ног. Он слегка поерзал в кровати, пытаясь устроиться удобнее, смущенно понимая, что сидеть по-нормальному ему теперь определенно будет больно.
— Это не лучшая идея, — тихо произнес Майкл, отворачиваясь от юноши, спустил ноги на пол, но вставать не спешил.
— Не лучшая? — усмехнулся Джеймс. Когда все его существо не было поглощено единением с Майклом, он смог различить приглушенный стук кровати о стену и женские стоны из соседних комнат, которые до этого сознание просто не замечало. — Сейчас ты отослал Эми, но не думаю, что это всегда будет проходить незаметно. И если Энни узнает… Черт, — Джеймс облизнул губы и провел рукой по растрепанным волосам. — Нам лучше найти для этого другое место… если, конечно… — он медленно сглотнул, с ужасом понимая, почему Майкл мог отвергнуть его предложение. — Если, конечно, ты хочешь продолжить…
