И вот он здесь в их с Эриком покоях, сидел на полу и тяжело дышал. Юноша в очередной раз вытянул руки перед собой и тихо вздохнул. Кожа была все еще бледная, но перья, которые покрывали его кожу, исчезли, оставив лишь след из черных вен по всему телу, да и те побледнели, стоило лишь успокоить свой разум и сердце.
А погоня…
Чарльз точно не знал что сделал. Словно неведомая сила направляла его и подсказывала все невероятные возможности того, что он может сотворить. Один взмах рукой, и он увидел толстую линию, поперек пересекшею коридор. От нее поднялся черный туман, и воздух словно замер. А затем… Он бросился к двери, и знал, что никто из людей не сможет переступить ту черту. Успокаиваясь теперь, вновь принимая человеческий облик, он ощущал, что та черта, что защищает его от вторжения, все еще питается его силой, словно между ними была тонкая невидимая нить, благодаря которой Чарльз удерживал эту темную магию.
И теперь он был заперт в башне. И даже не готов был думать о том, что делать дальше, а какая-то его часть все еще омерзительно надеялась на Эрика. Который оставил его. Бросил, когда был нужнее всего. И все его слова о защите и безопасности оказались пустым звуком. Ждать его? Надеяться, что он каким-то невероятным образом сможет спасти Чарльза? Ох, юноша почти ненавидел себя за то, что подобные мысли еще звенели в его голове.
Он прижался лбом к согнутым коленям и тяжело вздохнул.
Полагаться на Эрика нельзя. И строить план лишь в надежде на него не выйдет. Он должен полагаться на себя. На свои силы.
Вот только хватит ли их, чтобы прорваться через всю военную мощь столицы и всех инквизиторов Стратклайда? Достаточно пропустить всего одну стрелу, не уследить за единственным мечом или атакой кого-то из них… Чарльз откинулся на стену и запрокинул голову, решив хотя бы попробовать увидеть свое будущее. Он ведь делал это всю жизнь, и все всегда сбывалось. И сейчас он должен знать…
Боль под ребрами и сильная тяжесть. Голова закружилась, и Чарльз ощутил, как на него уже готова была обрушиться та же пустота, в которую его затягивало во время боя, и резко оборвал не начавшееся видение, вскочил на ноги и отошел от стены, словно она была виновата в том, что происходит. Сердце бешено стучало в груди, и юноша нервно облизнул губы. И больше не решился добровольно бросаться в ту тьму, что так жаждала его поглотить.
***
Голос Чарльза продолжал звать его, звучал тихо в глубине его сознания, заставляя Эрика идти без остановки ночью и днем, не позволяя прерваться на сон и отдых. Он уже не помнил ни о сражении у Харлоу, ни мертвецов, что окружали его. Он забыл страх перед Шоу и о долге короля.
Был лишь образ окровавленного Чарльза. И страх потерять его был куда сильнее всего остального.
Королевская охрана нашла его на полпути к Стратклайду, когда Эрик уже едва держался на ногах, но продолжал идти. Его пытались остановить, но он отбивался от своих же людей и шаг за шагом приближался к цели, пока усталость не сломила его. Остаток пути он почти не помнил. Провел его в повозке и понимал, что так гораздо быстрее, что он может восстановить силы. Он отправил гонца вперед, чтобы распорядиться о вызволении Чарльза, лично собирался убить и сжечь каждого, кто был причастен к этому, любого, кто мог помочь его ангелу, но отвернулся от него, хотя понимал, что раз Ксавьера схватили в его отсутствие, то и не отпустят по одному лишь указу. И не было сомнений в том, кто истязал и пытал его.
— Страйкер! — сил на крик хватило, и Эрик выхватил меч, едва вошел в замок, но сразу понял, что здесь произошел какой-то переполох. Слуги бросились перед королем ниц, восхваляя Бога за то, что тот вернул им короля, который утихомирит демона, а сам Эрик не мог понять, что происходит. Он рывком поднял на ноги одну из служанок и приказал говорить. Она рыдала и цеплялась за руку Эрика, но из ее несвязной речи он понял, что демон вырвался из монастыря, убив множество людей своими силами, и теперь заперся в покоях короля, защитив себя дьявольской магией.
— Я направляюсь к нему, а вы — приведите мне Страйкера, — приказал Эрик и бросился к своим покоям, молясь Богу и духам и любому высшему созданию, что могло бы его услышать, чтобы Чарльз был еще жив и разум его был ясным. Он слишком хорошо знал, на что способны церковники, а Чарльз был в их лапах больше двух недель. Целая вечность для столь невинного и светлого создания.
— Ваше Величество! — стража выровнялась и подобрала оружие, едва он вбежал в коридор.
— С дороги.
— Вы не сможете туда пройти, — предупредил его один из охранников, и Эрик гневно бросился на воина, который должен был защищать Чарльза, пригвоздил его к стене и надавил острием меча на его бок, незащищенный кольчугой.
— Ты должен был защищать его! И теперь смеешь мне говорить, что я не могу его увидеть? Ты, верно, хочешь умереть здесь и сейчас?
— Нет, господин, прошу! Там заклятье…
— Что?
— Ваш дем… Ваш слуга, мы не знаем, как, но никто не может пройти.
Эрик еще несколько секунд держал его, а затем швырнул в сторону, словно мешок, и решительно направился по коридору, но словно уперся в невидимую стену.
— Что за чертовщина? — Эрик недоуменно посмотрел на проход и вновь попытался прорваться, но снова неудачно. — Как давно он там заперт?
— Уже три дня, Ваше Величество.
— Три дня?!
— С тех пор как вырвался. Он не выходил оттуда. Мы постоянно здесь.
— Чарльз! — голос Эрика раскатистым эхом пронесся по коридору, а сам он старался подавить панику. Три дня. Да, три дня в их покоях лучше, чем три дня в подвалах монастыря, но тем не менее. Чарльз, должно быть, ранен и истекает кровью. За это время с ним могло случиться все что угодно. И была ли вода и еда в их спальне? Эрик не мог этого вспомнить, а разум уже рисовал образы бледного мертвого Ксавьера на полу их спальни, в которую он больше не сможет войти. — Чарльз! Чарльз, впусти меня!
Эрик попытался с разбега прорваться в коридор, но преграда была все столь же прочной. Ее не брали ни сила, ни сталь, и только голос короля отражался от стен.
Дверь в другом конце коридора, ведущего в башню, приоткрылась с тихим скрипом, и вся охрана тут же встрепенулась и схватилась за оружие.
— Отставить, — зарычал Эрик, оборачиваясь к своим людям, — я лично убью любого, кто попробует на него напасть. Убрать оружие, — приказал король. Воины переглянулись и нерешительно, настороженно опустили оружие, а Эрик услышал тихие шаги за своей спиной. Короткий звук раздался и исчез, а обернувшись, он увидел Чарльза, замершего у самой двери.
— Ох, ангел мой, — с болью и лишь толикой облегчения произнес Леншерр, глядя на Чарльза. Он казался еще худее, чем обычно. Совсем хрупким и мертвецки бледным в серой монашеской одежде и серой накидке. Его волосы отросли еще сильнее, были спутанными и растрепанными, а взгляд холодным и настороженным. — Позволь мне пройти.
Чарльз ответил не сразу, смерил Эрика оценивающим взглядом, и на одно ужасное мгновение Эрик был уверен, что Чарльз вовсе не узнал его.
— Это я…
— Знаю, — перебил его Ксавьер и оказался у невидимой преграды так быстро, что охрана потянулась к оружию.
— Стоять, — приказал Эрик и обернулся лишь на мгновение, а затем едва не задохнулся, когда сильные пальцы сжали его горло.
Чарльз оказался невероятно сильным, втянул его в коридор и швырнул на пол, придавливая горло сильнее, и склонился над Эриком, глядя на него черными, как смоль, глазами.
— Ваше Величество!
— Защищать короля!
— Тихо, — по-змеиному зашипел Чарльз и обернулся на стражу, бросившуюся в коридор. Эрик не мог поверить, что это правда происходит, но лишь слов Чарльза и его взгляда хватило, чтобы все воины замерли, словно статуи, не в силах пошевелиться, а хватка Чарльза на горле Эрика стала сильнее. Вот только Леншерр лежал спокойно и неподвижно, ожидая, когда Чарльз успокоится.
— Прости, что так долго, — коротко произнес Эрик, а Чарльз смотрел на него, как гневный загнанный зверь. Его глаза… Такие черные. Словно вся тьма этого мира скрывалась в них. Живая и разгневанная. Этот взгляд завораживал и заставлял лежать неподвижно, чувствовать каждой клеточкой своего тела опасность, исходящую от Чарльза. И Эрик должен был быть напуган, но мог испытывать лишь восхищение и радость от того, что его Чарльз не только жив, но и полон сил.
