— Уснул, мышонок? — с упреком и предупреждающей угрозой спросил Эрик, и Чарльз тут же принялся за работу, прихватив с собой кирку, чтобы Монстр, не дай Бог, не решил, что от человека нет никакой пользы, кроме как перекладывать камни с пола в телегу.

Эрик оказался неразговорчивым и работал усердно, было сразу видно, что это ему привычно, а Чарльз, при всем своем старании, не мог нагнать его, пусть с киркой было куда проще выбивать камни из завала. Неровные валуны с грохотом падали на землю, и Чарльз по одному оттаскивал их в тележку и вновь возвращался к стене, которую им предстояло уничтожить.

Свет медленно плыл по коридору, и его лучи наконец-то достигли завала, вырывая Эрика из привычной темноты. Он недовольно фыркал и дергал ушами, которые в солнечном свете казались такими тонкими, что можно было увидеть, как светится кровь под тончайшей кожей. Он глубоко и медленно дышал, и этот звук заполнял сознание Чарльза в общей тишине, которую наполнял скрип телеги, шум камней и стук копыт Эрика. Юноша чувствовал, как одежда липнет к его потной спине.

Сколько прошло времени?

Он не мог сказать точно, но они уже успели вывезти три полные телеги, и Эрик позволил Чарльзу сходить на кухню и принести кувшин с водой, но не делал перерыва в работе.

Руки медленно немели от напряжения, ссадины и порезы на ладонях мерзко саднили, и Чарльз все чаще морщился от боли, поднимая очередной валун, и уже не удивлялся, когда на камнях оставались бледные следы его крови. Пусть он и поднимал взгляд на Эрика и вздрагивал каждый раз, когда тот врезался рогами в твердый камень, но не решался попросить о перерыве, хотя тело его ныло и молило хотя бы о минуте отдыха. Движения стали медленнее, а усталость растекалась по венам, подобно яду. Ксавьер стоял рядом со Зверем почти впритык, разгребая часть завала, которая легко отставала от стены и не требовала работы киркой. Казалось бы, просто переноси камни по одному, но руки с трудом поднимали их, и приходилось прилагать все больше усилий. Ему, но не Эрику.

Чарльз то и дело косился на Монстра, возвышающегося рядом с ним, видел, как лучи света врезались в его чуть влажное от пота сильное тело. Следил за тем, как спокойно опускалась и поднималась его грудь, как с каждым движением перекатывались мышцы под кожей.

Чарльз встряхнул головой и торопливо отвел взгляд от Эрика, снова попытался поднять камень, но он оказался слишком тяжелым, и юноша лишь слегка смог его оторвать от земли и едва не рухнул сверху.

— Выдохся? — весьма учтиво и без издевки спросил Эрик, оставив свою работу, и подошел к Чарльзу, несильно толкнул его в грудь, отстраняя от камня, сам поднял его и погрузил в тележку, от чего та протяжно заскрипела.

— Я в пор… порядке, — возразил Чарльз и вытер пот со лба, вот только ему показалось, что кожа тут же пропиталась новой испариной, да и спина начала болеть от натуги. И это не скрылось от пристального взгляда зеленых глаз Эрика.

— Ступай на кухню.

— Я могу работать тут!

— Я не говорил, что ты не будешь этого делать, — фыркнул Зверь, и его глаза странно заблестели. — Тебя еще ждет уборка, или ты думал, что будешь только помогать мне здесь? Раз ты неплох на кухне, то займись обедом, пока в тебе еще есть силы на то, чтобы поднять кастрюлю. Я закончу тут, а вечером ты займешься залом.

Чарльз обреченно выдохнул и, найдя в себе силы только на то, чтобы кивнуть, побрел прочь из заваленного коридора, чувствуя, как Зверь провожает его взглядом.

***

Эту ночь он провел в доме Рейвен. Спал на мягком потертом диванчике и заставил себя вести так, как и положено настоящему рыцарю, коим она его считала. А рыцарь бы не воспользовался состоянием убитой горем Даркхолм. Ну, Азазель практически им не воспользовался. Чего же ему стоило, лишь проводить ее до спальни и погладить по щеке, вместо того чтобы прикоснуться к ее мягким губам! Этот подвиг был серьезнее победы над драконом.

Но именно из-за этого ему так и не удалось нормально уснуть.

Он обещал помочь ей найти брата. Но что он мог поделать? Ох, Азазель уже прекрасно знал, что если пойдет в лес, то сможет найти лишь тело парня, а нести его сестре он совсем не хотел.

Был ли шанс, что Ксавьер смог сбежать от Эрика? Одна мысль об этом вызывала грустную усмешку. От Леншерра не сбегали. Даже когда он был человеком и вдвое слабее, чем он стал сейчас, и куда как медленнее. Теперь, должно быть, ему не составило бы труда нагнать даже всадника, а границы своего небольшого жилища Эрик охранял всегда слишком ревностно. Хотя сам Азазель думал, что дело не в территории, а в озлобленности его бывшего капитана и того, что сотворило с ним время, проведенное взаперти в этой живой лесной клетке.

Но ради Рейвен… Прелестная чаровница. Ради этой девушки он готов был вновь отправиться в лес, чтобы поговорить с Эриком и узнать все о пропавшем Чарльзе. Просто, чтобы убедиться самому, и, возможно, окровавленного плаща или клочка рубашки будет достаточно, чтобы девушка тоже смогла принять реальность.

И именно тогда, когда он уже принял это решение, в коридоре послышались тихие шаги. Азазель рывком сел на диване и торопливо встал на ноги.

— Доброе утро, — поприветствовал он Рейвен. Девушка так и не переоделась, видимо, тоже толком не спала, и под ее глазами залегли темные тени. Она казалась почти больной и совершенно опустошенной, в сравнении с ее боевым и решительным вчерашним настроем. Она куталась в тонкую шаль и зябко ежилась, хотя Азазель и не сказал бы, что в доме было холодно.

— Господи, ты в порядке? — он торопливо подошел к девушке, и та слабо улыбнулась ему, но по ее золотистым глазам было видно, что за эту ночь она слишком многое успела обдумать, и это вытянуло из нее все силы.

— Да… не совсем. Я не знаю, — ее голос дрогнул, и Азазель позволил себе обнять ее, Рейвен благодарно прижалась к его груди и замерла в его объятиях. — Я все еще… А вдруг, он вышел к тракту? Он… Он так легко путается, вдруг он совсем в другой стороне сейчас, даже не знает, где наш дом?

— Тише. Тебе стоит выпить… Чаю, — быстро поправил себя Азазель. — Тебе есть, с кем побыть, пока я отправлюсь в лес?

— Там слишком опасно…

— Ничего. Я справлюсь.

— Я не хочу, чтобы и ты пропал.

— Я никуда не пропаду, — с удивлением для самого себя произнес Азазель и крепче обнял девушку, которую знал всего лишь день, но уже понимал, что не хочет ее отпускать. — А ты должна успокоиться. Возможно, раз твой брат такой, каким ты его описываешь, то он мог просто выйти с другой стороны леса, — зачем?! Зачем? На кой-черт он поддерживает ее вымученные иллюзии, даже зная правду? И это еще один вопрос, на который Азазель не мог ответить. Просто в это мгновение он хотел, чтобы надежда придала ей сил, чтобы Рейвен снова расцвела, а не походила на увядающее деревце. Он просто хотел, чтобы она снова поверила…

***

Чарльз разделывал рыбу на этот раз спокойнее и не так суетливо. Готовить быстрее он бы не смог физически и с ужасом понимал, что впереди его еще ждет уборка, от одной лишь мысли о которой начинали болеть ослабшие руки и спина. Это ужасно, но именно сейчас Чарльз как никогда осознал, как он физически слаб. Нет, он работал и по дому, и в огороде, следил за скотом… Но тягать телеги и разгребать завалы… Его руки дрожали, а мышцы ныли, готовые разорваться от боли, и даже нож сейчас было трудно держать. А если он не сможет удержать швабру или даже тряпку? Эрик и так видит в нем слишком мягкого и слабого человечишку. Ксавьер почти слышал хрипловатый смешок Монстра, когда тот поймет, что всего через день работы тело Чарльза объявило бойкот физическому труду.

— Черт, — прошипел сквозь сжатые зубы Чарльз, чувствуя дрожь в коленях.

Этого нельзя было допустить!

Он полезен. Он определенно будет полезен!

Он вцепился в нож до дрожи в пальцах, но лезвие все равно скользило неровно.

— Проклятье! — Чарльз взволнованно выдохнул и уперся руками в столешницу, тяжело вздохнул, чувствуя, как рыбный запах проникает в его легкие. Сделать что-нибудь. Хоть что-то… Эрик ведь не дикое животное, пусть даже на вид он настоящий демон леса. Но нет. Думай-думай-думай, Чарльз!