…До этого момента. Какая-то странная и не имеющая видимого источника сила буквально оторвала его от цели, которая проворно вывернулась и рванула в сторону, в то время как самого Солдата отшвырнуло в противоположную. Тряхнув головой и выплюнув моментально набившиеся в рот волосы – пожалуй, впервые Солдат действительно пожалел о потерянной маске, которую обычно носил на задания, – он осознал, что в нескольких метрах от него также прямо в снегу сидит Локи, такой же растрепанный и очевидно злой. Встретив сердитый взгляд, Зимний первым делом подумал: да, всё-таки, похоже, лесник.

Локи чисто физически перестал обижаться на всех вокруг после того инцидента на мосту. Ну сбросили, ну не удержали, ну сам упал – какая теперь разница и зачем таить на кого-то обиду? Однако в этот раз всё было иначе. Плевать, что рёбра после встречи с Халком так окончательно и не зажили, ныли по дождливой погоде, а потом их же разворотил эльфийский монстр, и теперь свёрху сиганул этот… Ни один мидгарский язык не смог бы передать всю гамму расстроенных чувств по отношению к Солдату - человек окончательно пошатнул как и физическое, так и душевное здоровье Локи. Но одно было непростительно – убитый олень. Вот здесь осмысленность и природное спокойствие покидали бренное тело Локи со скоростью звука. Так что извиняться за магический всплеск, который он выпустил для самозащиты, Локи не собирался. Его взгляд метался от звериной тушки к глазам Зимнего и обратно, не находя ни единого зачатка угрызений совести, совершенно!

Из предистеричного состояния Локи вывел противный и ужасающий звук. Когда он осознал, что источник этого звука – он сам, точнее, скрипнувшие в движении зубы, - Локи осторожно поднялся на ноги, прижав одну ладонь к боку. Солдат не сводил с него взгляда, принимать вертикальное положение не собирался, да и вообще выглядел слегка ошеломлённым. Или не слегка. Настолько, чтобы Локи решил не добивать его своими нападками, собрал ладонями снег и потёр им лицо, сгоняя со щёк вспыхнувший злой румянец.

- Ты хоть понимаешь, что сделал? – спросил он Зимнего. Солдат отвёл взгляд, посмотрел на оленя – Локи решил больше не смотреть на зверя во избежание рецидива истерики – и серьёзно кивнул.

- Он выскочил на меня. Оттуда, - Солдат дёрнул подбородком в сторону примятых кустов. – Я ударил.

- Ударил, - повторил за ним Локи. Вот так просто: ударил, а кто-то мёртв. Хорошо, что не Локи, а то получилось бы не совсем приятно. Рёбра затянутся, но дыра в голове – едва ли.

- Он не мучился, вероятней всего, – зачем-то добавил Солдат.

- Да какая мне разница, мучился – не мучился? – чудная абсурдная история. Впрочем, без летального исхода главных героев. Протянув руку, Локи со вздохом сказал: - Поднимайся ты уже. И тащи тушу к дому.

Приказ был исполнен немедленно, хотя Солдат проигнорировал предложенную поддержку и достаточно долго примерялся, каким бы способом нести оленя. Локи же поднял вверх ладони, сразу показывая, что помогать не будет. В этот раз точно. Но за всю дорогу ни разу не упрекнул, даже когда оленьи рога зацепились за ствол одного из дерева, принося с собой жёсткий хруст ломающейся тонкой шеи. Обернувшегося Локи не перекосило от открывшегося вида, но губы всё равно скривились: голова зверя теперь болталась из стороны в сторону. Солдат, неудачно зацепившийся за дерево, смотрел куда угодно, только не на повторно закипающего Локи и безжизненное тельце, что покоилось в его крепких руках. При жизни-то олень не мучился, но после смерти наверстает упущенное. Наверное, стоило давать указания, используя больше конкретики.

Совсем скоро пошёл снег, и без того плохая видимость стала просто густой чернотой вокруг. Локи, огибая ели и сосны, шёл немного медленней, чем раньше: самому-то идти нормально, но вот Солдат, приложивший оленя ещё пару раз о деревья, видел в темноте значительно хуже. Лучшим выходом из положения было поравняться с ним, идя плечом к плечу, но Локи сохранял вид оскорблённой невинности, которой не только по многострадальным бокам наваляли, так ещё и утащили из-под носа самый важный и желанный трофей. Бойкот не был объявлен вслух, но Локи верил, что Солдат поймёт. И как-нибудь всё же загладит свою вину. Верил он в это ровно до того момента, как зашел внутрь избушки.

- Это что?

Голос Локи звучал почти спокойно и почти ровно, но Солдат прекрасно знал, что это совершенно не показатель. Люди, окружавшие его раньше, тоже говорили обычно спокойно и сдержанно, однако дело свое знали и весьма болезненные и неприятные процедуры проводили чётко и без поблажек. Человек, обычно отдающий приказы, вовсе был истинным образцом спокойствия. Картину портила только его привычка бить Солдата по лицу – что Зимний откровенно не любил, – и отправлять в кресло для обнуления, – что Зимний не любил еще больше. Так или иначе, спокойствие Локи внушало опасения. В первую очередь потому, что Солдат не знал, что от него ждать. И то, что сейчас он указывал на злосчастный коврик – единственный элемент реорганизованного внутреннего пространства, которому у Солдата не было объяснения, – оптимизма тоже не добавляло.

- Что это? – повторил хозяин дома.

Бросив оленя на пол, Зимний перевел взгляд на коврик, хотел было сказать, что это потенциальная ловушка, сообразил, что прозвучало бы очень глупо, поэтому лишь вытянулся, вздернув подбородок и молча ожидая решения. Решил проявить своеволие? Что ж - молодец, сам нарвался.

Локи тем временем направился к нему. Это уже было слегка угрожающе. Солдат инстинктивно отвел левую руку чуть назад на случай нападения. Где-то на периферии, казалось, раздался предсмертный писк бомбы. Дело было даже не в минутах – в каких-то долях секунды, за которые Локи трижды поменялся в лице и дважды изменил своё отношение к альтруизму в целом и к одному человеку в частности. Кровь стыла в жилах от ледяной магии, пробудившейся от злобы, затопляла собой рассудок и сжимала в капкан остатки самообладания. Когда его кто-то так раздражал в последний раз – одним убийством не обошлось. Было много крови, страдания и слёзных просьб о пощаде, однако это нисколько не помогло обидчику избежать своей участи. Желваки заходили на лице Локи, взгляд потяжелел, руки затряслись, и, казалось, всё – сейчас пострадает тот, кто не выполняет приказы.

- Когда я уходил, - почти шепотом начал Локи, - что я тебе сказал? Оставаться на месте, не так ли? Охранять мой дом.

- Я и охранял, - кивнул Солдат; он чувствовал агрессию, но не мог понять причины, коврика тут было явно недостаточно. – Сначала внутри, но после – снаружи, исключая любую возможность нападения извне.

- Хорошо-о, - пророкотал Локи, делая еще шаг вперёд. – А зачем тогда ты попёрся в лес? Чтобы найти врага там?

- Осмотр местности и выявление слабых позиций, - отчитался Зимний. Он ведь не допустил ни единой ошибки за исключением оленя. И коврика. Опустив взгляд на потрепанную тушку, Солдат инстинктивно переступил через неё, скрывая обзор своими ногами. Локи стал стоять ещё ближе, ещё опасней. Он глубоко дышал, настолько сильно выдыхая, что Зимний мог чувствовать эти тёплые дуновения.

- Тогда объясни мне, причём здесь олень, которого я – я! – выслеживал последние несколько часов?! – наконец, вспылил Локи, закричав в полный голос. Всё, плотина рухнула: больше никакой сдержанности, никакого альтруизма, никакой любви к охоте – только месть. – Мой олень, моя добыча – значит смерть должна была быть от моей руки. Не от твоей, - Локи боднул кулаком Солдата в левое плечо, сморщившись от встречи собственных костяшек с крепким металлом, - а от моей! Тебе понятно это или нет? О, конечно не понятно. Отвечай, когда с тобой говорят, не заставляй меня продолжать монолог! Ты же не стена, чтобы молчать, когда на тебя орут!

Тор в этот момент уже бы треснул, да так, что Локи бы не смог разговаривать последующие недели три. Но Зимний стоически пережидал все выкрики и оскорбления, которыми сыпал разошедшийся Локи. Это немного удивляло, но по большей части только еще больше злило.